Сколько народа должно выйти на площадь, чтобы Лукашенко ушел?

Источник материала:

Согласно разным оценкам, на митинг протеста против строительства в Бресте аккумуляторного завода вышло от 800 до 2500 человек. Это достаточно массовый протест, чтобы завод не строили?

С моей точки зрения, явно недостаточный. И дело не в том, что двумя тысячами избирателей власть нынешняя пренебрегала, пренебрегает и пренебрегать будет. Инвестором в строительство завода является китайская сторона, а Китай нынче – стратегический инвестор в масштабах Беларуси, поэтому уж кому-кому, но китайцам белорусская власть не может показать, что не контролирует ситуацию, не держит слово и не гарантирует надежность инвестиций из-за протестов двух тысяч человек. Тем более что в масштабах населения Китая такой цифры попросту не существует. Там миллион, если верить классическому советскому анекдоту, – небольшая группа для забрасывания в тыл противника.

Но сам по себе повод задуматься о том, что такое «много народа», несомненно, есть. И связан он вовсе не с брестским митингом, а совсем даже с недавними событиями в Ереване.

Сколько человек вышло на акцию протеста? На митинг 22 апреля, по утверждению некоторых – явно оппозиционных – СМИ вышло около 160 тысяч человек. Это много или мало? В Ереване сегодня проживает чуть более миллиона человек. Даже если уменьшить озвученную цифру вдвое, получается 80 тысяч. Много? Тоже немного. Но Саргсян отказался применить силу. Он помнил украинский Майдан и эффект от применения силы. И эффект от последовавшего за этим применения оружия. Помнил – а потому решил не рисковать, чтобы не повторить судьбу Януковича.

Каждый извлекает свои уроки. Лукашенко извлек – по крайней мере, сегодня это уже очевидно – два. Первый: не играй в «партию власти», поскольку в конце концов она купит свое право оставаться в политике ценой твоей головы, да и после этого все проср*т.

О втором он молчит, но мне кажется, что он применил бы – окажись на месте Сарсяна – оружие. Сначала, конечно, силу, как он и поступил в 2010 году. А потом – оружие. Ибо его нынешние пренебрежительные слова в адрес бывшего президента Армении свидетельствуют, что он считает его лузером.

Но когда-то Александр Лукашенко говорил о другом. О том, что, вот, мол, народ попросит – и я уйду. Сколько народа должно выйти на площадь, чтобы Лукашенко ушел? В 2010 вышло около 30 тысяч. В процентном отношении меньше, чем на антисаргсяновский протест в Ереване. Но это было еще до декрета о «тунеядцах», до пенсионной реформы, до очередной деноминации и т.д.

Усталость накопилась, и даже Украиной – не говоря уже об Армении – никого не напугаешь, кроме, разве что, Лидии Михайловны Ермошиной. Цены растут стремительно, в том числе на лекарства. Египетская картошка в гипермаркетах раздражает. Льготные кредиты на строительство жилья выгодны только при инфляции, но никак не при застопорившемся белорусском рубле. В общем, никто не знает, что будет завтра.

Вот потому и спрашиваю. Отказ от перехода к партийной системе управления свидетельствует о том, что Александр Лукашенко не намерен уходить в обозримом будущем. И если народ этого хочет, он должен его попросить.
Вопрос – сколько народа для этого нужно?

И второй вопрос, который, почему-то, коллеги-журналисты не решаются задать президенту вслух:

– Александр Григорьевич, стрелять прикажете? Только без вечного «бла-бла-бла» – да или нет?

Мне кажется, ответа на оба эти вопроса сегодня и ждет вся страна. Кстати, ответить на них можно и в Житковичах, но только внятно.