"Не все нужно делать ради прибыли и денег". Как ипэшник Толичек возит в глухие деревни продукты

Источник материала:

Автолавка для сельчанина так же важна, как хороший вайфай для горожанина. А впрочем, нет: вайфай, даже самый быстрый, и рядом не стоял с хорошей автолавкой. К машине, оборудованной для передвижной торговли, спешат все жители деревни, кто только еще может ходить. Здесь не только покупают продукты — тут узнают местные новости, делятся проблемами, обсуждают, как лечить болячки. Одним словом, на селе приезд автолавки — целое событие. TUT.BY побывал в нескольких глухих деревушках Городокского района и посмотрел, как работает частная автолавка. Ее владелец — Анатолий Шавалда — вот уже 17 лет привозит местным пенсионерам не только еду, но и заботу и внимание. Бабушки так любят «свайго Толічка», что даже доверяют ему кошельки: уверены, что он никогда не обсчитает.

Анатолий Шавалда встречает нас в конце деревни Селище, где живет уже почти 30 лет.

Селище носит гордый статус агрогородка. Здесь даже есть своя «достопримечательность» — молочно-товарная ферма на 1,8 тысячи коров, которую с применением крутых мировых технологий возвел российский инвестор. На строительство ушло 9,8 млн рублей. Еще 6,4 млн — на закупку техники и оборудования.

Но мы проезжаем мимо крупного животноводческого комплекса — наш путь лежит в заброшенную «вёсачку» Крошки километрах в пяти от агрогородка.

Сесть к Анатолию в его Volkswagen T4 Transporter невозможно — микроавтобус под завязку забит продуктами питания. Поэтому едем сзади. Проселочные дороги — то еще испытание: грязь, лужи, ухабы, но «микрик» мчит быстро.

— Я привычный уже к тому, что у нас тут не широкие проспекты, как в городе, да и люди же меня ждут в определенное время. Опаздывать нельзя, — говорит Анатолий, когда приезжаем в Крошки.

Крошки: деревня, где автолавку встретил один человек

Крошки — и правда крошечное сельцо в две улочки. Сколько тут домов, толком и не понять — часть хат не видна из-за густо разросшихся кустов и бурьяна.

Водитель, он же продавец, сигналит. Но никто на улицу не выходит. Тогда Анатолий сам идет к одной из хат на улице Садовой — надо проведать, как там пожилая хозяйка.

— А вдруг что случилось?.. Хотя, скорее всего, просто не слышит.

К микроавтобусу, медленно ступая по дощатому мостику через канаву возле своего двора, идет Мария Егоровна Марченко. В руках — зеленая полотняная авоська, на голове — такого же цвета платок. Настроение у женщины — праздничное: как же, приехала долгожданная автолавка!

— Мария Егоровна, а сколько вам лет?

— Ай, страшна і гаварыць! 85 ужэ. Нажылася я ўжэ. Але ж трэба неяк жыць во, калі Божачка так вырашае, дае мне яшчэ гады.

По словам пенсионерки, в Крошках, кроме нее, живут еще три человека:

— Гэта сын мой, са мной жывець ён, 55 лет яму. А вунь там — у кустах, яшчэ адзін мужчына жывець, Коля. Яму, як і мне, — 85 гадоў. У аўталаўку ён рэдка ходзіць. І не таму, што стары, а таму што занадта добры. Пенсія ў яго малая, а ён грошы вечна ўсім аддалжае. Аддасць п’яніцам на бутылку, а тыя і не вернуць. Ну і там вунь — троху далей на ўліцы, тожа старая жанчына жывець, ёй ужо пад 90. Дык яе на зіму ў Віцебск дзеці забралі. Такое ў нас тут жыццё. А раней жа не так было.

— А как?

— Ай-яй-яй! Скаціну мы тут дзяржалі, каля 40 кароў у дзярэўні было. У каждага была свая карова. А цяпер і хат не стала: усе паспіхалі, паразабралі, парасцягалі…

Сейчас из живности у Марии Егоровны — только собака. Три раза в неделю пожилая женщина идет к передвижной торговой точке затариться едой и для себя, и для нее. По понедельникам и средам приезжает государственная автолавка, от райпотребсоюза, а по четвергам — частник Шавалда.

Пенсионерка говорит, что Анатолия они в деревне между собой прозвали «коммерсантом».

Выбор продуктов у «коммерсанта» бабушка оценивает как «харошы»: «Усё, што мне трэба, ёсць».

В этот раз пенсионерка берет супы быстрого приготовления, селедку, копченую рыбу, подсолнечное и сливочное масло, помидоры, баранки — побаловать себя к чаю. А для любимой собачки — несколько пакетов корма для животных. За все продавец насчитал 21 рубль 70 копеек. Сельчанка протягивает 21,50. Ищет в кошельке еще 20 копеек.

— Ай, не шукайце: 20 копеек — вам скидка, — решает Анатолий.

На прощание довольная Мария Егоровна делится, что все в ее жизни хорошо, вот только тяжело запасать на зиму дрова.

— Дык мне яшчэ добра: сын мой пра дровы думае, як іх купіць. А як цяжка беднаму саседу Колю! У яго ж нікога з родных няма. Дык ён ужо ўсё, што мог, папаліў на дровы. Сарай, баню — усё пасек.

Силовцы: «Людзі ёсць у пяці дамах. Вялікая вёска!»

Из Крошек едем в Силовцы. Это километрах в трех.

«Маршруты автолавок райпотребкооперации и предпринимателей на 70% схожи. Но составлены таким образом, чтобы за день один и тот же населенный пункт не посетили одновременно автолавки райпо и частников.

Выполнение обязательств частниками контролируют сельсоветы. У каждого председателя сельисполкома есть согласованный маршрут автолавок. Предприниматели, работающие в Городокском районе, в основном обязательные: если сегодня их день по графику, выедут и в мороз, и в дождь», — характеризует работу частных автолавок районная газета «Гарадоцкі веснік».

Общаться с Анатолием приходится урывками: в перерывах между поездками по деревням и в минуты, когда он освобождается от обслуживания покупателей.

— Раньше я работал фрезеровщиком на заводе «Эвистор» в Витебске. Потом женился, в 1989 году переехал в Селище Городокского района. 10 лет в колхозе отработал, на экскаваторе. Потом бросил это дело и в 2001 году, когда разрешили частные автолавки, открыл ИП. Получается, уже 17 лет вожу продукты. Обслуживаю 8 или 9 деревень в Долгопольском сельсовете. В основном в них живут одни пенсионеры, много одиноких. В более-менее крупных деревнях — таких как Селище, Долгополье, Москаленяты — еще есть молодые. Ну как молодые — те, кто еще не на пенсии. Мне эта работа очень интересна. Ведь это не только одна торговля, но и общение с людьми. Сельскому человеку важно не только купить, но еще и поговорить при этом, — рассуждает Анатолий.

В Силовцах предпринимателя встречает большая часть населения — аж три человека из пяти. Улица Сельская, до этого пустынная и тихая, с приездом автолавки оживает.

— Раньшэ ў нас жыла не меней 50 чалавек. А цяперака людзі ёсць толькі ў пяці дамах. Вялікая вёска! Маладзёжы ў нас ужо не найдзеш нідзе. Што ад вёскі засталося? Бяда настаяшчая! — горюет Нина Егоровна Юдова. И добавляет, что она в Силовцах самая молодая из женщин:

— Юная яшчо: усяго 73 года, а астальным суседкам — 80 і болей.

Нина Егоровна рассказывает, что трудилась дояркой и заработала пенсию в 370 рублей. «Ну, можа, скора дабавіць прэзідэнт», — надеется она. На эту пенсию живут они вдвоем с мужем, который моложе, — ему только 61 год.

— Ён балеў туберкулёзам, зараз дамой прыехаў з бальніцы. Да пенсіі яму яшчэ два гады, а на работу хворага і пажылога не бяруць. Цяпер ужо ў 40 гадоў людзей не бяруць на работу, а што казаць пра 60. І як во жыць чалавеку? Хоць ідзі ды граб каго. Дык жа і грабіць некага ў нашай глухамані, — пытается перевести в шутку свою проблему женщина.

Несмотря на скромный семейный бюджет, Нина Егоровна делает Анатолию неплохую кассу: набирает продуктов на 22 рубля 40 копеек. Складывает в сумку помидоры — они в автолавке по 2,80 за килограмм («Закаткі ў мяне ёсць, но хочацца ж і свежых памідор»), томатный соус, сливочное масло (из нескольких видов выбирает подешевле). А вот на тушенку не скупится: берет за 5,40 рубля — самую дорогую из всего ассортимента.

Рассчитывается и вдруг спохватывается:

— Ой, а семачак жа забылася купіць! Толя, дай жараных. Дзелаць зараз вечарам нечага, дык будзе забава каля тэлевізара.

Нину Юдову устраивают цены в частной автолавке: «Тут другая праблема: каб пенсіі на яду і дровы хватала».

Жительница Силовцов обращает внимание на ту же проблему, о которой нам говорила Мария Марченко в Крошках:

— Паглядзіце: у нас кругом лес, дрэвы, но іх рэзаць на дровы нельзя. Еслі заказваць іх у лясхозе ў Гарадку і адтуль іх везці, дык гэтыя дровы залатыя будуць! Дык нам часнікі іх возяць. Хто бярэ 130, а хто і 150 рублей. А ёсць і тыя, хто нелегальна лес рэжа. А мы не можам: ля бані, можна сказаць, растуць дровы — а нельзя іх узяць. Што за жызнь настала — век такога не было, каб з дровамі людзі гэтак мучыліся.

«Вы ж толькі не забірайце нікуды нашага Толічка!»

К автолавке спешит 80-летняя Зинаида Егоровна Захарова. Даже разрумянилась на ходу. Выглядит довольно бодро, хоть призналась, что жизнь прожила нелегкую: «Ухватка такая мая крэпкая. Пяцёра дзетак гадавала без хазяіна, можна сказаць. Ён рана памёр, бо піў і піў».

— Здраствуйця, дзеткі! — улыбается уже третья Егоровна, которая встретилась нам в этих краях. — О, бачу, Толічка ўжо і журналісты палюбілі. Ён жа такі харошы, усё нам, старыкам, возіць. Ды так добра, ля самай хаты спыняецца аўталаўка, усё на месцы. Толічак нам прывозіць прадукты дзяшэўле, а ў той аўталаўке, гасударственнай, яны даражэй. І асарцімент там меншы, як тут. Так што Толічак, канешне, для нас — спасеніе. Вы ж толькі не забірайце нікуды нашага Толічка!

— Да он и сам вас не бросит, видно же, что прикипел к вам душой.

Анатолий молча улыбается и раскладывает в автолавке продукты, чтобы новой покупательнице было лучше видно, где что лежит. Зинаида Егоровна оказалась любительницей фруктов:

— Толічак, полкіло вінаграду дай мне.

— Есть черный и зеленый. Но цена одинаковая — по 3,80 рубля.

— А які лучшы? Ай, кладзі, Толічак, і таго, і таго. Што яшчэ ёсць укуснае?

— Хурма, апельсины, помидоры…

— Памідоры я не з’ем. Дужа каляныя [твердые] для маіх зубоў.

— Мандарины есть мягенькие, лупяцца хорошо. И груши тоже мягкие.

— Ну давай полкіло мандарынаў і чатыры ігрушыны, дзетка.

Потом пенсионерка решает, что одними фруктами не наешься, и берет еще пельмени, сгущенку, копченую скумбрию (она в автолавке нарасхват). И корм для животных — оказывается, это тоже популярный запрос у сельчан.

— С вас 15 рублей 80 копеек.

— Спасіба, Толічак. На, сам вазьмі, колькі трэба, — Зинаида Егоровна протягивает предпринимателю свой старенький, видавший виды кошелек.

Хозяин автолавки отсчитывает нужную сумму, и жизнерадостная бабушка торопится попрощаться: «Трэба ж скарэй сваіх коцікаў пакарміць».

Последней к автолавке подходит 86-летняя Евгения Степановна Пакашова.

— Ой, добра, што вас убачыла, а то чуць у баню не пайшла. Дык прапусціла б аўталаўку. Сёння ж так халодна! У нас жа ў Гарадоцкім раёне — самае халоднае места ў Беларусі, ад нас жа Езярышча недалёка, — последние слова женщина обращает к нам.

— Мы знаем, были в Езерище, писали про ваш «полюс холода».

Евгения Степановна покупает квас, конфеты, колбасу. Покупка обходится в 15 рублей 25 копеек. Как и Зинаида Егоровна, она тоже доверяет Анатолию свой кошелек:

— Счытайце. Мае ўжо вочы не бачаць добра. Вы ж нас ніколі не абманваеце.

— Мне лишнее не надо. На обмане не разживешься, — говорит предприниматель.

«В ущерб не работаю, но и сильных заработков тоже нет»

Анатолий Шавалда говорит, что конкурировать ему приходится и с автолавками райпотребсоюза, и с коллегами-частниками, и с разными организациями:

— В Долгопольском сельсовете, кроме меня, есть еще одна частная автолавка. Раньше доход был повыше: и людей в деревнях жило побольше, и конкуренции среди ИП было поменьше. А сейчас очень много нас ездит, в том числе и люди из Витебска: все вдруг кинулись продукты старикам возить. Кроме того, по деревням ездят не только райповские автолавки и частники, так еще почтовые машины — тоже с товарами первой необходимости, а также машины с крупных городских рынков, предприятий.

Продукты Анатолий закупает на оптовом рынке в Витебске.

— Моя наценка — 15−20%. То есть беру товар за рубль — за 1,15−1,20 рубля продаю. Больше наценку и не сделаешь — не будут пенсионеры покупать ничего. Цены я в основном сам от себя ставлю. Какие они в райповской автолавке, даже не знаю, если честно, я ж там не бываю. А вот какие цены в магазинах в Витебске и Городке — изучаю, чтобы понимать, что, где и почем.

В тонкости бизнеса предприниматель не посвящает, однако признается:

— В ущерб себе, конечно, не работаю. Но и сильных заработков здесь тоже нет. Если б лет 15 назад с этим ассортиментом ездил, то доход был бы нормальный. Тогда, например, нельзя было возить мясные продукты. А сейчас можно продавать практически все, чтоб только не отравил людей. У меня есть санкнижка и санпаспорт на машину. Автомобиль проходит санобработку.

За столько лет Шавалда изучил предпочтения постоянных покупателей:

— Знаю уже, что и кому надо. Бывает, что вожу и спецзаказы. Например, подарки к Новому году и другим праздникам. Часто тортики просят привезти. Никому ни в чем не отказываю. Даже если это и не продукты питания. Случается, что и таблетки, какие-то лекарства старики просят привезти, захожу тогда в аптеку, мне ж нетрудно. Не все в жизни нужно делать ради прибыли и денег. Однако заметил, что не все жители деревень идут к моей автолавке. Есть такие, что и годами не подходят, ничего не берут. Почему, что им не нравится — даже не знаю. Может, боятся, может, люди такие необщительные… Но таких единицы.

По сельским ухабистым дорогам зеленый «микрик» ездит солидно — развозит крупу, сахар, соль и масло под государственным флагом.

— Это подарок. Сын одной из покупательниц мне подарил, — объясняет Анатолий.

И снова торопится за руль: его уже ждут в следующей глухой деревеньке, где приезд автолавки поважней хорошего вайфая.

Теги: Витебск