Главная
Гороскопы
«АиФ» продолжает серию репортажей из Афганистана, посвящённую 30-летию вывода советских войск из страны.
60-летний Абдулла Сахиб говорит: ему стало плохо сразу, едва «шурави» покинули Афганистан. «Я не мог жить без вашей сгущёнки, а она пропала из продажи». Тогда Абдулле исполнилось всего 30, и он работал учителем русского языка в университете Кабула. «Сначала настроение было бравурным, – вспоминает он. – Все говорили: ничего, справимся и без русских, самолёты есть, танки есть. А потом бац – и 28 апреля 1992 года моджахеды занимают столицу. Жена развела в мусорном ведре костёр, всю ночь жгла пластинки с Пугачёвой, кассеты с фильмами «Москва слезам не верит», «Вокзал для двоих», мои документы об учёбе в Советском Союзе. Я говорю: какая разница? Соседи всё про нас знают, хоть Пугачёву-то отдай! А она: лучше, чтобы доказательств не осталось». Сахиба уволили с работы, как и многих получивших образование в СССР учителей, врачей и чиновников, но… через месяц их попросили вернуться. Выяснилось, что своих специалистов у повстанцев в нужных областях нет, пришлось обращаться к сотрудникам, служившим у «неверных». Всего в вузах Советского Союза учились 100 тыс. афганцев, несколько тысяч советских женщин вышли замуж за граждан Афганистана и переехали в Кабул и Герат. Как этим людям жилось после ухода армии СССР 15 февраля 1989 года, узнавал обозреватель «АиФ». 
«Я по Москве скучаю»
Хабибулла Галяни – бывший хирург госпиталя Кабула, сидя рядом со мной в дешёвой шашлычной, грустно улыбается: «Моджахеды часто ходили по квартирам выпускников советских вузов – в основном по причине доносов «доброжелателей». Смотрели холодильники. У кого находили алкоголь – избивали до полусмерти. Нам назначили нового главного врача – фельдшера из боевиков, еле-еле умевшего делать перевязки. Он вызывает меня в кабинет, говорит: «Ты, когда учился в Москве, свинину, небось, ел?» Я твёрдо отвечаю: «Нет». – «А водку пил?» Отрицательно головой мотаю, сердце холодеет. Он вздыхает: «Жаль. Давно хочу русскую водку попробовать и понять, почему «неверные» так хорошо воевали».
Вторая волна обысков пришлась на 1996 год, время власти талибов. Патрули исламистов в определённое время суток вламывались в жилища «советских» афганцев и проверяли, молятся те или нет. Если не молились – били палками. Рылись в видеокассетах, искали любые фильмы с «обнажёнкой». У моего друга забрали спрятанный в туалете советский фильм «Экипаж». Когда он стал возмущаться, один «борец за чистоту веры» сказал на чистейшем русском: «Я посмотрю и верну… Слушай, не один ты по Москве скучаешь!» Всем выпускникам советских вузов дружно пришлось отпустить окладистые бороды – во-первых, так лучше для конспирации, а во-вторых, этого требовал от мужчин талибан* (Организация запрещена в РФ). Некоторые пошли к исламистам на службу, оправдываясь тем, что надо кормить семью. Сотрудник афганского МИДа рассказал мне, как 2001 году в афганском посольстве в Пакистане побывал российский чиновник – по поводу въезда в Афганистан. Ему грубо отказали, и тот, покидая комнату переговоров, буркнул сквозь зубы: «Козлы бородатые!» В ответ из другого угла комнаты, аналогично на великом и могучем, донеслась фраза: «Да сам ты козёл!»
Хотел обмануть и умер
– Мне запомнились люди, которые, услышав о предстоящем выводе советских войск, тихо злорадствовали: о, теперь Афганистан славно заживёт без «неверных», – усмехается инженер Эрна Петровна Баум – уроженка Ленинграда, вышедшая замуж за афганца и переехавшая в Кабул ещё в семидесятые. – Я уехала в 1989 году вместе с нашей армией, ибо понимала: ничего хорошего тут потом не случится. Отдельные афганцы, раньше славившие СССР, теперь всячески показывали своё пренебрежение к нам. Зато, вернувшись в республику через 13 лет, я застала полнейшую ностальгию по «советским временам». Мне наперебой говорили, как распрекрасно жилось при «шурави», это был буквально золотой век для государства. Словно в пословице: «Что имеем не храним, потерявши плачем». Между прочим, десятки наших женщин из СССР вместе со своими афганскими мужьями прожили тут пять лет под гнётом талибов. Трудно поверить – никого из них исламские фанатики не тронули.
Удивительно, но это так. Талибан считал: жена принадлежит только своему мужу, тем более если она приняла ислам, и государственные работники не должны вмешиваться в дела семьи. Но, разумеется, гражданки Советского Союза в Афганистане не чувствовали себя в безопасности. У пожилой женщины (уроженки Хабаровска) скончался супруг, а их дети жили за пределами республики. По правилам режима талибов, женщина не имела права выйти из своего дома без сопровождения лица мужского пола – отца, брата или мужа. Таким образом, хабаровчанке пришлось бы умереть с голоду. Её спасли сердобольные соседи-афганцы, ежедневно ходившие на базар за продуктами. Некоторым вдовам позднее пришлось пережить и споры по поводу их имущества. Как сообщила Эрна Баум, бывший сосед занял квартиру в Кабуле, которая принадлежала её покойному мужу, сообщив, что тот якобы подарил ему жильё. И хотя документов насчёт дарения не было, шариатский суд начал рассматривать дело – в Афганистане такое возможно. От соседа потребовали клятвы на Коране. Тот горячо поклялся, а придя домой, умер от инфаркта. Судья счёл это карой божьей и вернул квартиру Эрне Петровне. 
«Закопал Лермонтова»
«Я вообще служил в силовых структурах, меня должны были расстрелять без вопросов, – говорит бывший лейтенант ХАД (афганского КГБ) Аманулла Саид. – Но, к счастью, архивы сожгли, и душманам не удалось узнать моё имя. Отпустил бороду, пошёл работать в ювелирную лавку в Кабуле. Однажды вечером вдруг являются ко мне боевики, стали книги смотреть. А там Пушкин стоит, Лермонтов, Тургенев… Думаю: ну сейчас увидят и зарежут. Они не заметили. Я собрал все книги, завернул в газеты, положил в металлическую коробку и зарыл во дворе. Откопал, когда талибов прогнали. Смотрю – о Аллах, всё цело. Сейчас я своим детям Пушкина в оригинале читаю – надеюсь, когда они вырастут, уедут в Россию». В настоящий момент, как предполагается, более 90% русскоязычных граждан Афганистана, включая и советских жён афганцев, бежали из страны. Они жили и при моджахедах, и даже при дичайшем, средневековом талибане – но при проамериканской власти им стало совсем плохо. Тем не менее, услышав русский язык, на улице в Кабуле ко мне подходили люди, на «великом и могучем» спрашивавшие, не нужен ли переводчик, не могут ли они как-то помочь. «У меня одна мечта, – сказал учившийся на хирурга в СССР Ильяс Ахмад, – перебраться с женой в Россию. К сожалению, Афганистан при американцах не ждёт ничего хорошего».
Основное, пожалуй, – эти люди смогли выжить во время прихода врагов, «переждать» власть талибов и не забыть русский язык, которому они учат своих детей и внуков. Мы поступили неправильно, не оказав тогда помощь афганцам, поддерживающим Советский Союз, и оставив там наших гражданок, бросив их на произвол судьбы. Я очень надеюсь, что такая ситуация больше нигде и никогда не повторится.