Что изменится для Беларуси после победы Зеленского

Что это значит для Беларуси? Для начала — ошибочный прогноз белорусского президента, который дважды поставил на победу Порошенко и лишь потом чуть смягчил позицию. Ставка Лукашенко понятна — он не любит перемены, у него хорошие отношения с Порошенко. А тот предсказуем, его вражда с Россией — неизменный статус-кво, на фоне которого можно строить свой имидж медиатора. Зеленский — это кот в мешке.

В другой ситуации ошибка Лукашенко была бы мелочью. Но в отношениях Минска что с Москвой, что с Киевом предельно важно, какой личный контакт у лидеров. Белорусскому президенту придется выстраивать отношения с новым человеком не с нуля, а с висящей в воздухе неловкости.

Прежде чем анализировать возможные последствия президентства Зеленского, важно оговориться — украинцы выбирают не царя.

По конституции нашей южной соседки, у украинского президента немало полномочий во внешней политике и военной сфере. Он может наложить вето на законы Верховной Рады. Но депутаты в свою очередь могут заблокировать практически любое важное назначение главы государства. Правящая коалиция, а не президент, формирует правительство.

Порошенко, если он не решит уйти на пенсию после поражения, станет лидером крупнейшей фракции в парламенте, то есть — лидером оппозиции. Конечно, часть депутатов и соратников Порошенко по коалиции переметнутся к Зеленскому, но этого явно будет недостаточно чтобы новый президент смог без проблем проводить свои инициативы и назначенцев через Раду.

Парламентские выборы в Украине пройдут осенью. Только тогда у Зеленского появится шанс закрепить успех и провести в Раду свою партию. Но и там ему скорее всего придется формировать новую коалицию, потому что украинцы редко отдают большинство мест в парламенте какой-то одной силе.

Несмотря на все это, президент — не пустое место в украинской политике. Новый человек на этом посту означает приход во власть его команды и возросший вес у тех, кто за ним стоит. Тут чаще всего всплывает фамилия опального сегодня олигарха Игоря Коломойского, телеканал которого «1+1» стал трамплином для политического взлета шоумена.

Я далек от популярной в Украине мысли, что Зеленский будет марионеткой Коломойского. Вне зависимости от реальной степени зависимости одного от второго, в Украине много других кланов и олигархов, чтобы пробовать править лишь от имени и в интересах одного из них.

Во-вторых, часто в политике маска прирастает к лицу. Контролировать главу государства не так просто, как кажется верующим в способности закулисных заговорщиков. Даже президент, который начинает карьеру как ставленник какой-то группы элит, обжившись в главном кабинете страны, все чаще задается вопросом — а почему я вообще кому-то что-то должен?

Можно вспомнить, как и Владимир Путин по началу тоже был безликой креатурой ельцинской «Семьи» и нескольких влиятельных олигархов. Уже через несколько лет многие из них оказались в тюрьме или эмиграции, остальные — покорно отдали президенту монополию на власть в стране.

Но разумно допустить, что голос Коломойского будет заметно весомее, чем сейчас. Для Беларуси это может иметь как минимум два неприятных последствия.

Среди активов, которые контролирует олигарх, есть нефтегазовая компании «Укрнафта» и Международные авиалинии Украины (МАУ). Первая хочет уменьшить импорт белорусских нефтепродуктов и, пока безуспешно, но лоббировала защиту своих НПЗ от белорусского бензина через импортные квоты.

Налоговый маневр в России повышает цену наших нефтепродуктов, а значит, в перспективе 5−6 лет — снимает проблему дешевого белорусского бензина для «Укрнафты». Но до тех пор можно ждать новых усилий по борьбе с основным экспортным товаром Беларуси, теперь уже от приближенной к украинской власти компании.

МАУ же теряет большие деньги из-за того, что между Россией и Украиной нет прямого авиасообщения. А зарабатывает их Минск, через который россияне и украинцы чаще всего попадают в страны друг друга. По совпадению или предчувствуя возвращение Коломойского в украинскую правящую элиту, Росавиация в начале апреля предложила Киеву в полном объеме восстановить авиасообщение. Если при Зеленском Украина на это пойдет, то «Белавиа» потеряет транзитный поток.

Более значимыми для Минска могут быть политические последствия смены власти в Украине. Отношение к Беларуси вряд ли изменится — есть фундаментальный, не зависящий от фамилии президента интерес Киева в хороших отношениях с Минском, чтобы северная соседка не стала полноценным плацдармом восточной.

Все перемены для Беларуси, если они наступят, последуют из того, по какому руслу пойдет конфликт Украины и России. Учитывая, что Зеленский выходит на победу с 60−70% голосов во втором туре, он получает серьезный мандат на то, чтобы определять повестку, как минимум, во внешней политике страны.

И вот здесь мы подходим к главной проблеме прогнозов о Зеленском, с которой столкнулись все, кто следят за украинской политикой, включая самих украинцев. Никто не знает, с чем фаворит выборов приходит на главный пост в стране. Его программа абстрактна, его редкие комментарии по сути дела — расплывчаты, в них полно популизма и деклараций о том, что стране нужен мир при ничтожном количестве конкретных идей, как этого мира достичь.

Учитывая эту общую риторику, Зеленский очевидно планирует быть менее воинственным президентом, чем Порошенко. Об этом косвенно говорит и то, что Зеленский часто пользуется русским языком и имеет больший процент поддержки на востоке Украины, чем на западе, что он должен будет учитывать в своей политике.

Проигрыш Порошенко — не только провал конкретного лидера, но еще и поражение его право-патриотической, с годами все более националистичной риторики, его лозунга «Армія, мова, віра», его жесткой позиции о том, что агрессору нельзя уступать.

На практике это будет значить попытку с каким-то вторым дыханием перезапустить переговоры о Донбассе, хотя бы прекратить огонь и обменяться пленными. Идея Зеленского привлечь к переговорам США и Великобританию — малореальна. России не нужны за столом еще два оппонента.

А вот активизировать Минский процесс на какое-то время могут. Это плюс для площадки, которая его принимает. Белорусское миротворчество — не только козырь в отношениях с Западом, но и важный аргумент для разговора с Москвой. Чем более нужен Минск как нейтральная площадка, тем легче апеллировать к этой нужде, если Россия слишком настойчиво требует стать в союзный строй. Мол, не трогайте нас, мы балансируем, потому что и вам так выгоднее.

Однако для танго нужны двое. Невозможно разрешить донбасский конфликт без того, чтобы Россия прекратила поддерживать сепаратистов. Приход президента Украины, более настроенного на мир, чем был его предшественник, дает Москве возможность без потери лица сделать какие-то встречные уступки.

Но это только если Россия считает, что прекратить вялотекущую войну на Донбассе для нее выгоднее и важнее, чем продолжать ее. Мы не знаем, какая из околокремлевских групп интересов, которые будут лоббировать оба эти сценария, в итоге убедит Владимира Путина. Поэтому пока нет смысла гадать, выльется ли во что-то новый разговор о мире.

Если допустить, что да, то любая деэскалация между Россией и Украиной, а значит — между Россией и Западом, несет для Беларуси противоречивые последствия. С одной стороны, Минск лишится бонусов от балансирования. Сложно продавать Западу свою особую позицию, если угасает сам конфликт, в котором Беларусь старается быть нейтральной. Того и гляди, снова посмотрят на права человека.

С другой стороны, долго стоять на шпагате тоже неудобно, особенно если опоры разъезжаются. В своих самых острых фазах конфликт России и Запада для Беларуси тоже некомфортен, потому что на нас сильнее давят с тем, чтобы определились, на чьей мы стороне.

Чем меньше Россия чувствует себя осажденной крепостью на войне с глобальным Западом, тем менее агрессивна ее внешняя политика. Ястребы в Кремле становятся менее востребованы. В том числе и в решениях о том, что делать с непослушным Минском, который, ишь ты, углублять интеграцию не хочет.

В этом смысле Зеленский и его готовность к компромиссам могут стать успокоительной таблеткой для Москвы, хотя бы на какое-то время. А пользоваться плодами этой терапии будет не только Украина, но и весь регион.