"Мы все становимся ИТ-компаниями". БелАЗ собирался в ПВТ

dev.by обсудил это с помощником генерального директора по информационным технологиям Александром Ботвинником.

У нас есть аналитическое подразделение, которое изучает работу схожих с БелАЗом предприятий, в том числе ИТ-компаний, которые создают продукты «для карьеров». Мы изучили рынок и понимаем, что без разработки своих ИТ-решений будущее у нас не будет столь радужным. Сегодня мы зависим от поставщиков. А представьте, если все компетенции в области электронных компонентов и софта будут в наших руках? Для нас это дополнительный финансовый профит в будущем.

Мы планируем разрабатывать на своих площадях всё: от контроллеров до систем мониторинга, сбора информации с датчиков и беспилотного управления. В конечном счёте мы сможем поставлять технологию «безлюдной» добычи полезных ископаемых. Мы и сегодня пишем некоторый софт сами, но где-то используем покупные компоненты. Цель — полностью перейти к импортозамещению.

Финансирование под проекты имеется.

Рассматривали такую возможность с момента принятия Декрета № 8.

Сегодня расклад такой. У нас действует две структуры: одна на базе Научно-технического центра (проектирование), а другая — на базе ИТ-подразделения (программирование). У последнего несколько направлений: разработка электронных компонентов управления, систем удалённого мониторинга, моделирования работы автономного транспорта и систем диспетчеризации. По моему мнению, грань между конструкторским и ИТ-подразделениями может со временем стереться, они станут одним целым.

Будет ли реорганизация? В этом отношении мы не делаем ничего сгоряча, у нас всё ещё есть сомнения.

Айтишникам, которые делают решения для БелАЗа, нужно глубоко понимать алгоритмы работы самосвала. Сегодня наши ИТ-специалисты и конструкторы находятся рядом — в  одном здании научно-технического центра. Они постоянно коммуницируют и вырабатывают общее понимание продукта. Если мы выделим ИТ-направление в отдельную структуру или компанию, между ними может произойти разрыв. Мы хотим этого разрыва избежать.

Если мы начнём быстрые движения, связанные с реорганизацией существующих подразделений, в итоге нам может быть сложно при необходимости вернуться к первоначальной структуре. Так что мы ещё в процессе выстраивания нужной модели.

Не обязательно создавать новую структуру вовне и заявлять в Парк отдельную компанию или подразделение, иногда вопросы решаются реорганизацией внутри.

Льготы будут распространяться на те продукты, которые будет производить ИТ-подразделение. Но скоро в стоимости самосвала до 50 процентов будет составлять электроника. Железо становится вторично, важно, как оно эксплуатируется и какой софт им управляет. По нашим расчётам, стоимость нашего самосвала не должна увеличиться, если импортные разработки будут замещены собственными. Даже некоторые изделия удастся удешевить.

Мы будем оценивать, насколько льготы Парка окажутся для нас эффективны. Возможно, льготы у этой новой компании или подразделения будут не столь значительны, чтобы перебрасывать силы и компетенции из БелАЗа в эту новую структуру. Видно это будет только, когда мы создадим первые ИТ-решения.

Рассчитывали ли предварительно, сколько сэкономите в первый год после вступления подразделения в ПВТ?

Нет, расчёты такие не производились. В любом случае создание нового на первом этапе потребует больших затрат, таких как аренда помещения, поиск вспомогательного персонала (бухгалтерия, юристы, экономисты и пр.), инфраструктура. На заводе это всё уже есть.

Мы являемся обычным субъектом хозяйственной деятельности, где собственник — государство, и не более того. Поэтому налоговая нагрузка и пр. — это всё как у обычного предприятия. Сегодня государство предоставляет всем одинаковые равные условия.

Честно, нет. ПВТ на сегодня — один из лучших режимов.

Прорыва в плане собственных компетенций. Чтобы мы с гордостью могли говорить, что мы производим свой интеллектуальный самосвал и комплексные системы управления карьером. Ведь, по сути, сам робот никому не нужен, нужна технология безлюдной добычи полезных ископаемых.

Мы неоднократно встречались, они нас поддерживают, отвечают на наши вопросы. Можно сказать, всё это время мы шли к этому моменту, к созданию ИТ-подразделения, где будут разрабатывать программные продукты. Но для того, чтобы вступить в ПВТ, нам нужно показать первые результаты в виде собственных решений. Любой вопрос должен вызреть, и этот тоже. Возможно, одним из минусов можно назвать то, что у нас созревание идет немного дольше. Медленно запрягаем, но быстро бежим.

Честно, исходя из того, что я вижу, там никаких сложностей нет. Любой стартап сейчас может войти в ПВТ, не имея специальной подготовки. В администрации Парка есть отдел, который подсказывает, как правильно всё оформить. Не зря ведь количество резидентов ПВТ растёт в геометрической прогрессии.

У нас, в отличие от многих вступающих в ПВТ компаний, есть конечный продукт и его потребитель. Нам проще в этом плане, не нужно ничего фантазировать, чтобы нас взяли. Поэтому как только у нас будут первые результаты в разработке собственных ИТ-решений, мы сразу же вступим в ПВТ.

Сейчас у нас работает около 100 человек. Но нужны ещё специалисты: разработчики, проектировщики, тестировщики и пр. Сейчас мы — на стадии подбора персонала. Провели переговоры с БГУИР, он помогает в поиске молодых кадров. Причём предлагают студентов со средним баллом 8.8 — 9.9. Плюс хотим поработать с социальными сетями, чтобы привлечь специалистов, готовим посты в духе: «Все — на БелАЗ!».

Понятно, что в каких-то моментах может быть тяжело конкурировать с ИТ-компаниями, потому что средняя зарплата айтишника по республике выше, чем у инженера на заводе. Но у нас тоже есть чем привлечь специалистов.

Во-первых, мы стабильная, глобальная компания, не стартап, который завтра-послезавтра закроется, и все разбегутся.

Во-вторых, у завода 70-летняя история, большая научно-техническая школа.

Третье — мы даём возможность поработать над продуктом с нуля, не каждая ИТ-компания такое может себе позволить, часто там дают только маленькую часть проекта.

Четвёртое — поскольку мы делаем продукт с чистого листа, мы даём поле для творчества, экспериментов, применения своих самых смелых фантазий. Это научная работа, которая даёт возможность молодёжи придумать что-то новое, то, чего ещё нет на рынке.

Пятое — разработчики смогут своими глазами увидеть конечный продукт прямо на полигоне. У нас есть собственная научная лаборатория, база для испытаний как на территории завода, так и в карьерах.  

Конечно, хлынет, у них других вариантов нет. Мы все сегодня становимся ИТ-компаниями, у нас у всех есть крупные ИТ-подразделения. С учётом этого скорее всего через какое-то время и МТЗ, и МАЗ, и «Гомсельмаш» будут вынуждены идти в ПВТ или другую структуру, которая позволит им создавать собственные компетенции и не зависеть ни от кого, исключительно от себя. Наши конструкторы могут ведь создавать такую технику, почему мы не сможем разрабатывать собственные ИТ-продукты? Знаю, что «Белвест» вступил. 

Нет. Мы производим разные продукты, у нас другие компетенции. Поэтому сравнивать нас с Парком — некорректно. 

Льготы для ИТ-сектора дали эффект, но это была воля рынка. Мы на заводе не «продаём» мозги, мы продаём конечный продукт — это другая модель. Но нам хотелось бы, чтобы ИТ-компетенции, которые есть в стране, тиражировались и шли на пользу отечественным продуктам. Оценить, будут ли потери в бюджете от тиражирования льготного режима или нет, не могу, я не экономист.

Мы постоянно встречаемся и взаимодействуем с компаниями-резидентами ПВТ, например, «Промват», EPAM, LWO, IBA, Mapbox, Synesis и др. в области ИИ, нейронных сетей, прогнозной аналитики, Big Data, роботизации.

У нас это всё есть. Митинг и коллы постоянно проводим. Устраиваем тимбилдинги для поиска стратегических решений. Если мы что-то сразу не документируем, то, можно сказать, работаем по Agile. Готовый продукт проще допилить, чем изначально всё до мелочей учесть и расписать.

Я родом из Минска и каждый день езжу сюда, в Жодино. В ИТ работаю с 2007 года. Начинал в одной из крупнейших частных ИТ-компаний, но уже более 9 лет работаю здесь. БелАЗ даёт возможность реализации самого себя, своих идей. После того, как попал сюда, соблазна уйти куда-то нет, здесь интереснее. 

Наш генеральный директор всегда говорит: «Не бойтесь, делайте!». Это самое главное. Как можно смотреть на эти машины и не влюбиться в них?! Они покоряют любые условия, работают в самых холодных и жарких странах (до минус 60 и плюс 80): в Якутии, суровых регионах Сибири, Африке, Южной Америке, Европе, Китае. Это сила, мощь, интеллект.