Лев Марголин: Пока народ не начнет открыто выступать, Лукашенко будет считать, что все делает правильно

«Белнефтехим» вынужден был признать, что белорусские НПЗ оказались в крайне сложной финансовой ситуации. Из-за этого предприятиям нефтехимического комплекса пришлось пересмотреть производственные планы и снизить загрузку, привлечь дополнительные кредиты и приостановить социальные программы.

Кроме того, за первые пять месяцев года потери Беларуси от налогового маневра за пять месяцев составили около $130 миллионов.

К каким последствиям в экономике страны это может привести? На вопросы Charter97.org отвечает экономист Лев Марголин.

- Эта цифра огромная для белорусского бюджета – если она в самом деле соответствует действительности. В части потерь от налогового маневра – это, скорее всего, действительно так. А вот что касается потерь от «грязной» нефти, то я думаю, что это немножко завышенные цифры.

Но в целом – цифра большая. Если учитывать, что ВВП Беларуси составляет около 60 миллиардов долларов, то получается, что потери составили целый процент от ВВП.

Хотя, повторюсь, я думаю, что белорусская сторона завышает цифры потерь от «грязной» нефти. Я понимаю желание белорусских властей насчитать побольше. Мне это напоминает поведение зубного врача Шпака из фильма «Иван Васильевич меняет профессию»: как он вначале говорил «портсигар золотой отечественный», а потом уже «два портсигара» – и так далее.

- Безусловно, они будут расти.

Здесь многое зависит от подхода. Мы считаем, что это потери. А россияне так не считают. «Мы просто будем продавать вам нефть по мировым ценам. Вы ведь независимое государство – вот покупайте и перерабатывайте», - таков их посыл.

Здесь проблема в другом. Лукашенко будет, вспоминая о «братской дружбе» и «окопах, в которых вместе воевали», будет добиваться, чтобы Россия компенсировала повышение стоимости нефти.

Но, по большому счету, проблема в другом. Проблема в том, что наши НПЗ постоянно «реконструируются», «модернизируются» – но так и не достигли уровня европейских производств. Это означает, что выход светлых нефтепродуктов ниже и каждая их тонна стоит дороже, а прибыль от ее продажи становится меньше. И может даже наступить такой момент, когда прибыли от нефтепереработки не будет вообще. А если еще учесть, что этой прибылью надо перекрывать и то, что не добирается на внутреннем рынке, то ситуация становится достаточно напряженной.

Ну а позиция России предельно проста: хотите внутрироссийские цены – делайте внутрироссийским все остальное.

Позиция РФ в этот раз достаточно жесткая. Что говорить о нежелании компенсировать налоговый маневр, если уже даже практически согласованный кредит в 600 миллионов долларов не выдают под предлогом того, что в ответ нужны какие-то «интеграционные процессы».

- Думаю, что да. Как ни крути – цены на топливо и в ближайших к нам странах Европы, и в Украине выше, чем у нас.

И у нас они уже растут – и этот процесс продолжится: понемногу, с перерывами, с откатами на одну копейку назад. Но расти они будут однозначно. Потому что при нынешних условиях не может стоит автомобильное топливо меньше, чем евро за литр. А у нас оно пока еще стоит значительно дешевле.

Здесь единственный ограничитель – это реакция народа. Ведь у нас не только цены на бензин ниже европейских, но и благосостояние значительно ниже европейского. Если цены на топливо ниже в два раза – то благосостояние ниже в 5-6 раз, а то и в 10.

Поэтому власти будут оглядываться только на то, чтобы не произошло каких-то волнений. Будут действовать, как сапер на минном поле: медленно, осторожно, шаг за шагом.

- Это действительно так и произошло. Белорусские власти смогли с середины 1990-х годов «присосаться» к нефтяной кислородной подушке. В разные годы она действовала по-разному: одно время Россия сама была на подсосе, когда цены на нефть были низкими и там произошел дефолт 1998 года.

Но в 2000-х нефть уверенно росла в цене и создавалось впечатление, что так будет всегда. А наша власть, и в первую очередь Лукашенко, не делают ничего, пока им ситуация не выкрутит руки.

Для Лукашенко есть только одно мерило необходимости: пока народ не начнет открыто выступать, он считает, что все делает правильно. Подумаешь, не дала Россия 600 миллионов долларов – возьмем у Китая, возьмем на внутреннем рынке. Или на внешнем рынке – пусть даже под 9% годовых. Но ничего – переживем как-нибудь.

А вот если начнут возникать внутренние протесты – а пока их мало и они носят локальный характер, как в Бресте – до тех пор не будет никаких реформ. А пока не будет реформ – не будет и дешевых заимствований (например, у МВФ).

- Вы упомянули о неполученном кредите от РФ в 600 миллионов долларов. Насколько осложнит финансовую ситуацию этот отказ – с учетом еще и нефтяных потерь?

- Осложнит, но, думаю, что некритично. Насколько это действительно скажется – мы увидим в конце года, когда посмотрим на уровень золотовалютных резервов Беларуси. Если они уменьшатся – значит, вопрос решить не удалось и пришлось залезать в ЗВР.