Главная
Гороскопы
Справа пани Андреевое Завишыча
24.10.2019
—
Разное
|
29 сентября исполнится 490 лет со дня утверждения первого Статута Великого княжества Литовского. В связи с этим событием предлагаю к прочтению «Справу пани Андреевое Завишыча, пани Барбары Кгейзъкгяйловны с паном Станиславом а паном Петром Петровичами, паняты троцкими, о бои и грабежы подданых васьковских». Дело рассматривалось в Вильне комиссарским судом под руководством витебского воеводы Матея Войтеховича Клочко (?-1543) с 19 ноября 1540г по 24 января 1541г и оно имеет прямое отношение как к Статуту 1529г, так и к Лидской земле. В деле множество интересных и важных деталей быта, судопроизводства, социальных взаимоотношений, топонимов и фамилий. Текст изложен на западнорусском (старобелорусском) языке. Перевел на современный русский, прямую речь оставлял без изменений, сократил и слегка прокомментировал. 19 ноября 1540г Барбара Завиша вдова Андрея Яновича Завиши на имя короля и великого князя литовского Жигимонта подала жалобу на Станислава Петровича Кишку (?-1554) и Петра Петровича Кишку (1519-1550) –владельцев имения Ольжево. По ее показаниям урядник ольжевский Миколай Бартошевич с боярами, слугами и людьми Яном Радивиловичем, тиуном Иваном Микитичем и Максимом Микитичем и другими многочисленными помощниками совершили нападение, побои и грабежи ее поданных и церковнослужителей васьковских. Наехали гвалтом на дом ее боярина и на 11 домов ее людей васьковских, мужчин и их жен побили, многие вещи в их домах пограбили и ущерб большой причинили. В исковом заявлении потерпевшие детально изложили подробности наезда. Сначала наехали на дом боярина Петра Моткевича, его самого и жену его избили, изранили, у клетей (кладовых) двери отбивши кожух белиненый сукном крытый лунским (английским) червленым, сукню (платье) синю колтрышовую (?), и сукню (платье) жены синюю колтрышовую, в скрынце (сундуке) три копы грошей, 15 наметцов (полоса из тонкого белого шириной 30—70 см и длиной 3-5 м, которую завязывали вокруг головы), кольнер золотой (кольнер на идиш воротник, но воротник золотым быть не может, значит это колье -ВС), а к тому волов и коня взяли. В другом доме у Демида чоботаря (сапожника) — его самого и жену его избили и в клети двери отбивши, кож, тимцов (?), ботов за 5 коп грошей готовых (боты – кожаная обувь), с кубельца (кадки)- три копы грошей (копа -60, 3 копы -180), женин кодман (накидка), его кожух, серьмягу (кафтан из грубого сукна), волов и корову взяли. В третьем доме у Охрема Пашковича избили самого, взяли у него 20 овец, 2 коровы, полотна 20 локтей (ок. 12 м), 5 сорочек. В четвертом доме у Сымона — его самого и невестку избили, в клети двери отбивши, копу грошей, простицу (юбку) взяли, трех коров с телятами, быка трехлетку, 14 овец и козу взяли. В пятом доме у Ондрея Мотылевича жену его избили, простецу и наметец взяли. В шестом доме Василия и жену его избили, изранили и в клетях, двери отбивши, две серьмяги, кожух, 20 грошей и топор взяли. В седьмом доме у Микулы его самого и жену его избили и в клети двери отбивши, взяли кожух, серьмягу, 5 сорочек и косу. В восьмом доме у Демьяна его самого избили, в клети двери отбили, взяли 6 сорочек, 7 наметцов, 4 ручника (в данном случае это молотки), топор, рогатину, вола, корову, сковороду железную, серп, нароги (сошники) побрали, с него сволокли кожух и серьмягу. В девятом доме у Харитона его самого избили, в клети двери отбили, взяли 12 сорочек, 6 наметцов, серьмягу, кожух, 2 –х коров, топор и 2 серпа. В десятом доме у попа васьковского Сергея Миколинского его самого и сына его избили, в двух клетях замки поотбивали и с клетей побрали: 6 серьмяг, 5 кожухов, а также животных — волов оремых (наученых пахать), коней 2 и третья свирепа (кобылица), быков четырехлеток 4, овец 15, коз 8, вепров (кабанов) 5, гусей 10, кур 12. В одиннадцатом доме у попа васьковского Павла –жену его избили, у клетей, у прымнаку (? )светлицы двери поотбивали и унесли из нее пояс с игольником (коробочка для иголок), а в игольнике полкопы грошей, а в светлице скрынку (сундук) взяли, а в скрынке 17 наметцов, 2 кольнера золотых, третий оксамитный (оксамит- ткань близкая к бархату), сорочек 16, брамки две золотые(головные уборы с золотым шитьем), 2 кожуха, серьмягу, 3 копы яиц, три скатерти, боты женские, 6 ручников, нароги 2, косу. А у тещи поповской в клети двери отбили, кубель платья, в кубле простич (юбок) 10, 3 постава полотна, в поставе по 70 локтей (около 120 м), 15 сорочек, сукню (платье) синюю колтрышовую, кожух лисий, кожух белиненый хрептовый, сукни три кампорские (?), шлык оксамитный (головной убор из оксамитной ткани). В двенадцатом доме у Гаврила и у Щербы- их самих и жен их побили и в клети двери поотбивали, взяли кожух, серьмягу, 4 сорочки,2 скатерти, 2 перины в изголовье (подушки).
По жалобе Барбары Завиши (в деле ее именуют пани Андреевая) судьи обязали братьев Кишичей явиться на суд и привести с собой урядника Миколая Бартошевича с боярами, слугами и людьми- с Яном Радивиловичем, управляющим (тиуном) Иваном Микитичем и Максимом Микитичем, а с Барбарой Завишей договориться о дне судебного заседания. Барбара Завиша позвала листом господарским братьев Кишичей на понедельник 10 января 1541г. Панята троцкие Кишичи на назначенный день в суд не явились. Судьи послали дворянина господарского Шырая Микулича, который одного из братьев Петра Петровича нашел, и тот ему сообщил, что на сегодняшний день из-за «форобы своее» явиться не мог, завтра со «всею силой» и с порученьем от брата пана Станислава перед судьями станет и пани Завишиной отвечать будет.
11 января, во вторник со стороны братьев Кишичей явился дворянин господарский Флерыян Жебрыдовский и поведал, что пан Петр «немоцон еще и тепер, яко и вчера». Лекарь его обещает, что к понедельнику выздоровеет. Несмотря на «немоц» в субботу 15 января, Петр Петрович предъявил встречный иск Барбаре Завише о избиении наместника своего ольжевского и служебников. Барбара была готова к такому повороту и против этого показала: «Я, дей позвала была панят троцких первей того на день светых Шымона и Юды о ту ж речь, то есть о кгвалты, о бои и иншыя крывды, которые ся подданым моим васковским стали от наместника того ольжевского». Состоялась дискуссия, кто раньше предъявил иск, кто кого первей позвал, кто свой срок пропустил- не пильновал, не стерег. Судьи, выслушав обе стороны, нашли, что панята троцкие обязаны отвечать на жалобу пани Андреевой в соответствии с ее иском. Во вторник 18 января в судебном заседании Петр Петрович от себя и брата своего Станислава поведал: «Именье, дей, там у Васковичах есть … одно панов Завишычов, а другое нашо, бо, дей, земли и люди нашы там у Васковичах посполу (совместно) с землями и людьми панов Завишычов над рекой одною. И, будучы, дей, нам в летех молодых, почала была пани Андреевая в земли там и в люди нашы ся уступати, чого ж опекунове нашы ей не допущали, а мы также не допущаем и хочем право с ней мети там на земли перед комисарми». Барбара Завиша против этого возразила: «Што, дей, панята земль своих и людей там у Васковичах мают, я ся в то не вступаю и жадных (никаких) земль ани людей не пойскиваю, нижли ищу я кгвалту, боев и грабежов, которыя ся стали из стороны подданым моим именью Васковскому». И поведала, что имение Васковичы оставил мужу ее Андрею деверь ее Ян Завиша в тысячу коп грошей – и лист пана Яна под печатью его и под печатями других панов перед судом положила. В этом листе было написано, что Ян Завиша свое имение оставил брату своему Андрею. Также представила реестр под печатью Яна и под печатью Миколая Миколаевича Кежгайло, в котором прописаны ее люди имения Васковского.
Против этого Петр Петрович молвил: «Рейстр тот доводу ани помоцы жадное стороне не чынит яко не врадовый… мы держым там отчызну а дедовизну нашу правом вечыстым за твердостью слушною» – и положил лист купчий под завесистыми печатями, в котором некий Григорей Симонович пишет, что продал пану Станиславу Петровичу Кишке державце лидскому за полчетвереста коп грошей широкое личбы имение свое Ольжево со всеми людьми и с землями и с полями, что за болотом, и с теми 5 человеками, что в Васковичах за Дитвою.
«С тех пяти служоб людей есть там шесть служоб, а в одной з тых шести служоб суть поповичи, дымов их деветь, на имя Сергей, поп, брат его Павел, поп, а Демянец, а Харытон, а Симон, а Охремец, а брат его Василец Козеня, а Микула, а Андрей Мотылевич – тые, дей, люди мои почали были от нас отнимати ся, не хотечы нам служыти. А так, дей, врадник наш ольжевский, ездил там, выганяючы их ку службе, яко подданных нашых, и в некоторых с них за непослушенство их пограбил: у попа Сергея клячу а свирепу (кобылу), а коровы дойных с теляты две, подтелков шесть, овец старых пятеро, ягнят пятеро, коз старых четверо, козлят четверо, гусей трое, вепры (кабаны) тры — третяки, а порося одно. У Охремца — овец старых девятеро, ягнят десятеро. У Симона — коровы две яловых, а чотыры подтелки, овец старых десятеро, ягнят десятеро а рогатину. У Василья Козляти – быки два, а телят лонских (английских) двое, овец старых трое, ягнят трое. В тых, дей, только чотырох чоловеков грабил и не взял больш, одно што поведил тут».
«А штос я дотычет пани Андреевое людей там васьковских, яко боярына того ее Петра, а Демида, чоботара, а Гаврыла Щербы, а тещы поповое, в тыи, дей, люди мы не вступаем ся, а кгвалту, боев, ани грабежов жадных им чынити есмо не казали, а будет што такового врадник наш вчынил (совершил), мы готовы в том справедливость с ним вчынити». Барбара Завиша резонно возразила: «О наезды а кгвалты домовые ест суд самого господара, або ураду его милости господарского, а не того, чые поданые кгвалт вчынят». И к тому добавила, что панята троцкие до начала суда не разобрались с тем урядником своим и только теперь одумались: «А яко его милость со мною у право о том вступил, я вжо готова тут оказати доводом слушным (доказательством аргументированным) и достаточным, водлуг права (в соответствии с законом), и довести кгвалту, боев и грабежов людей моих. А к тому, готова есми довести супокойного держанья, иж тые люди выменяные васьковские, поповичи перво пан мой, а после небощыка пана я держу во-в покои».
Пани Андреевая поставила перед судьями попа Сергея Микулинского и поповичей, которые показали, что они с предков своих сидят на земле церковной Завишей и служат панам Завишам толоки. И поведала, что подаванье церкви Святого Николы Васковское есть панов Завишей, на что представила письмо митрополита киевского Иосифа, в котором митрополит интересуется у Андрея Завиши о церкви Святого Николы в Васьковичах, которая «застарела, абы отставена там знову».
Против этого Петр сказал, что «не пани Андреевая, и не паны Завишичи, а отец и дед его и он с братьями имели в держании поповичей и подаванье церкви Васьковской и земли церковные, и готов в подтверждение представить свидетелей шляхтичей и иных людей добрых, веры годными, соседей тамошних». Пани Андреевая ответила: «Довод (доказательство) маю достаточнейший от светков (свидетелей) годнейших». Судьи, выслушав обе стороны и хорошо подумав, которая из сторон ближе к доказательству, и услышав от пана Петра, что боярина Петра Моткевича и людей Демида, Гаврила Щербу, тещу поповую за своих не считает, спросили у пани Андреевой, единственный ли тот наезд насильственный на имение ее совершен? Пани Завиша ответила: «Одным разом за одным насланьем кгвалт тот и бой, и грабежы стали ся одного часу всим подданным ее». Судьи, рассудив, что пани Андреевая первая подала жалобу и к доказательству готова, решили, чтобы пани дала доказательства сначала на гвалт, на побои и на грабежи боярина своего Петра и людей своих Демида чоботаря, Гаврила Щербы и тещи поповской; а потом о спокойном держаньи церкви, земли церковной и поповичей. Барбара Завиша в качестве доказательства наезда, побоев и грабежей положила список вижа (судебного чиновника) дворянина господарского Леншка Борысовича под печатью его, в котором тот пишет, что он на жалобу пани Андреевой по приказу господарскому в имение Васьковичи с людьми сторонними ездил и видел людей ее битых, израненных, ворота домов их порубаны и двери кладовых побиты и шкоды им поделаны. Пан Петр перед судом «поставил» наместника своего ольжевского Миколая Бартошевича, и сказал, что наместник пускает то на присягу боярину Петру Моткевичу, теще поповской, Демиду чоботарю, Гаврылу Щербе и женам их, которые, как говорят, биты. Их жен тут перед судом не было, ни поповой тещи, ни Гаврила Щербы. Судьи постановили: если Петр боярин, Демид чоботарь, о побоях своих и о шкодах присягнут, будет навязка им от наместника ольжевского Миколая — Петру боярину, если себя шляхтичом выведет, как шляхтичу — 12 рублей, а если шляхетства своего не докажет, как путному – 3 рубля. Демиду чоботарю – 1 рубль. А за шкоды, на чем присягнут, то должен будет им наместник ольжевский платить. Также должен будет оплатить за гвалт пане Андреевой 12 рублей, и в казначейство господарское – 12 рублей. Срок присяге той положен на третий день.
Пани Андреевая сказала, что не верит наместнику ольжевскому Миколаю без поручительства. И Петр Петрович взял его на свои руки (на поруки) до третьего дня. А потом пани Завиша ставила свидетелей на спокойное держание земли: Петра Митича, бывшего служебника мужа, и соседей виленских, мужей сталых –Матея Бернатовича и Ермолу Остроуховича, поваров господарских, служебного плебана белицкого Пашка Тершковича, бояр Миколая Новосада, Дорофея Микулича и Мартина Грыпича. Пан Петр ставил свидетелей своих: бояр господарских Лидского повета: Андрея Довлюда, мужа сталого, Яна Радивиловича, Юрия Богдановича Бурца, Андрея Петрашевича, и ловцов господарских лидских — Илью и Радивона Осиповичей, намечал также ловца Дашка Яцутича, но его не поставил, потому что нездоров. Пани Андреевая против свидетелей противоположной стороны сказала, что они вместе с ольжевским наместником наезжали на имение, один из свидетелей Ян Радивилович в иске указан. Так Яна Радивиловича от свидетельства отставила, а против другого свидетеля Юрия Богдановича Бурца показала, что также с наместником на имение ее наезжал. И поставила свидетелей: боярина господарского белицкого Юхна Пацовича, людей Мартина Шеметовича Дороша Гавриловича и Микулу Мартиновича. Свидетели давали показания отдельно каждый: «Шол есми до коваля (кузнеца) до села Васкович накануне светого Спаса в четверг, услышал есми в селе том гук и ввидел есми село огорнено людми как венцом, там есми межы тыми людми, которые наездчали, Юрья Бурца видел». А второй и третий поведали по тому ж. А так и Бурца от свидетельства отставлено. Пан Петр сказал: «Кгды ж тых светков нашых отставено, я на местцо их хочу иншых поставити». Но Барбара возразила: «Иж о держанье только супокойное тут нам идет, а не о властность вечыстую, про то не мает дано быти стороне на иншых свидетелей». Пан Петр ответил: «Однак же, дей, мои светки годнейшые» и попытался отставить свидетелей пани Андреевой. Против Петра Митича сказал, что он слуга, а слуга не может свидетельствовать и сослался как на прецедент на суд господарский между Войтехом Носиловским и князем Василием Багрыновским. Против Матея, повара сказал, что он три года в Великом княжестве не был, и не мог знать, кто в спокойном держании был. Свидетель тот Матей сам против того возразил, что был он тут в Княжестве и в дому своем нижей трех лет. А против других свидетелей пан Петр сказал, что не шляхтичи, а против последних двух свидетелей, людей пана Станислава Шеметовича сказал, что те племянника ее Барбары поданные. Пани Андреевая возразила: «Светки мои все люди добрые, веры годные, суседи околичные близкие». Петр Петрович при себе других свидетелей не имел, просил к их постановке срок, а пани Андреевая того ему не допускала. Судьи, выслушав обе стороны и взвесив то, что со стороны панят троцких, только 4 свидетеля — два боярина и два ловца остались, а у пани Андреевой свидетелей семь, и никому из них не дано причины убедительной, чтобы кто-нибудь от свидетельства был отставлен. К тому же видя, что слова пани Андреевой поддерживают поповичи добровольным сознаньем, также реестром пана Яна, где по именам поданные те записаны, также и листом митрополичьим. По этим причинам решили, чтобы ее свидетелей опросили в первую очередь. Пан Петр сказал: «Мои светки готови сведчыти тут, присягнувши,… мои прысягнути хотят».
Барбара Завиша отвергла эту попытку. А затем поставила свидетелей своих. Петр Митич поведал: «Служыл есми пани Андреевой от 7 лет на он час, кгды замок северский Радогощ от людей господара нашого спален, и был есми от нее врадником в ыйменьи ее Васковском, ино в тот час пры мне поповичы тые служыли паней Андреевой, послушни были мене, врадника ее, ходили на толоки, кгдем коли их посылал з листы, а держала пани их во-в покои».
Другой свидетель Матей, повар свидетельствовал: «Кгдым еще в молодых летех моих мешкал дома, хожывал есми з отцом своим до церкви Светого Николы Васьковское, бо там отчызна моя недалеко, только как бы у версте от церкви оное. А так, и до сих часов, до старости моее, ведал есми и ведаю о том добре, иж церковь оная Васковская и земля панов Завишичов, а поповичы их поданные в супокойном держаньи пани Андреевое». Третий свидетель Ермола Остроухович, повар свидетельствовал по тому ж. Четвертый свидетель Миколай Новосад поведал: «От молодости моее жыву там блиско Васкович и я паметаю –завжды то церковь и поповичы панов Завишычов, на их земли». Пятый свидетель Пашко Терешкович подтвердил: «Предком моим покладанье у церкви тое Светого Николы у Васковичах и наш прыход там же, а так, яко память моя несет, завжды то церков и поповичы панов Завишычов, а пани Андреевая держыт их во-в покои и з землею, ведаю о том добре». Шестой и седьмой свидетели Дорофей Микулич и Мартин Грыпич –свидетельствовали по тому ж. Судьи, выслушав свидетелей ,и обсудив все детали дела, оставили Барбару Завишу при держании спокойном земли оной и подаванье церкви привечыстое. Панятам троцким судьи оставили право оспорить решение в соответствии с земельным обычаем и Статутом, а бесправно в поповичей, ни в земли их, ни в подаванье церковное вступать панята троцкие не имеют. А что касается побоев и грабежей попа и поповичей, если присягнут, то панята троцкие должны им платить с навязкою (денежным штрафом). Затем пан Петр сообщил судьям, что хочет с свидетелями противной стороны разговаривать перед их панами, которым они принадлежат. И судьи, оставили ему в целости разговор со свидетелями перед панами их в соответствии с правом с участием дворянина господарского Флерияна Жебрыдовского. Присматривать за присягой людей пани Андреевой судьи назначили дворянина господарского Станислава Шумленского. В среду, 26 января, Станислав Шумленский сообщил судьям, что поданные пани Андреевой к присяге на положенный срок были готовы, нежели со стороны противной наместник Миколай Бартошевич, ни помощники его к присяге вести поповичей не хотели и не вели, согласились платить без присяги. Боярин Петр Моткевич присягнул как на гвалт, так на побои, на грабежи и на потери свои, список тот под печатью своею положил перед судьями. И судьи оставили на том, что наместник панят троцких не желая вести к присяге поданных пани Андреевой, перед вижом признал, что желает им вернуть с денежным штрафом – от сего дня через четыре недели в том же имении в Васьковичах возле церкви Св. Николы перед тем же вижом Станиславом Шумленским. А к чему наместник тот не знал, а к присяге поповичей тех не пустил и на чем боярин Петр Моткевич присягнул, то без навязки имеет платить им. А срок платежу тому положили судьи в соответствии со Статутом, 100 коп грошей в продолжении 12 недель, а что выше ста коп — после двенадцати недель в четырех неделях. А так наместник ольжевский Миколай Бартошевич обязан поданным пани Андреевой от сего дня считая, сначала, в четырех неделях поотдавать, с навязкою, а в 12 неделях произвести платежи 100 копам грошей, а потом, в четырех неделях, остаток заплатить должен перед тем же Станиславом Шумленским. А до того должен быть тот Миколай Бартошевич, наместник ольжевский под поручительство пана своего Петра, тем более, что пан и сам знал, раз насылал урядника своего, а к тому же его из рукоемства (поручительства) своего не сдал.
К делу был приложен отчет под печатью и подписью дворянина господарского Станислава Шумленского назначенного вижом от судей на досмотр присяги людей васковских. Поданные пани Андреевой в соответствии с законом на третий день к присяге явились и готовы были присягнуть. Но к присяге их «не пустили, ани их вели». Так побои и грабежи признали, а что не признали, то без присяги должны были платить поповичам. Охрема Пашковича избиение признали, овец 20, корова одна- признали; Симона Пашковича избиение признали, 3 коровы с телятами, бык, овец 14- все признали; Василя избиение признали; Микуле избиение признали , 10 овец признали, в иске того не было; Демяну избиение признали, вола, корову, рогатину, кожух — признали; попа Сергея избиение не признали, и сам поп поведал, не бито его, грабеж признали: серьмяги 4, две новые, а две обношеные, кожух, волы, кони, кобылица, быков 4, овец 15, коз 8, вепров 4, гусей 3. А то, что не признали: Охрему –полотна на 20 локоть -7 грошей, сорочек 5 – 8 грошей, Симону- копа грошей готовых, юбка -3 гроша, коза -6 грошей; Василю – серьмяги две -15 грошей, кожух -10 грошей, 20 грошей готовых, топор -3 гроша; Микуле – кожух -7 грошей, серьмяга -10 грошей, 5 сорочек -10 грошей, коса -3 гроша; Демяну шесть сорочек -12 грошей, 7 наметцев -14 грошей, 4 ручники -4 гроша, топор -2 гроша, сковорода железная — 1 грош, серп -7 пенезей, нароги -3 гроша, серьмяга -10 грошей; попу Сергею –вепрь 1, гусей 7, кур 20. Боярина Петра Мотькевича привели на присягу, он и присягнул, как на гвалте, на избиении, на грабежи и на шкодах своих: шубка белинная хребтовая сукном лунским крыта, в которую вложено 4 копы грошей, 2 платья колтрышовые – в обеих сукна 14 локтей, локоть по 12 грошей, итого три копы без 12 грошей, три копы грошей готовых, 15 наметцев по 2 гроша, кольнер золотой- 15 грошей, волы, конь доморослый- на том на всем присягнул. Демид чоботарь, хотел присягнуть на 8 копах грошей и на избиении своем, на грабежи и на шкодах, они его к присяге не вели, и перееднали его за бой, и для тех 8 коп грошей 4 копами грошей, а что у него взято: кодман жены его-12 грошей, а серьмяга и кожух его -20 грошей, того не признали, нижли мают платити. А что касается волов и коровы, то признали. Все, что они не признали, тогом обраховал 24 копы грошей. Барбара Завиша– 40 летняя женщина родом из очень богатой и влиятельной литовской семьи, с очень хорошей общей и юридической подготовкой блистательно провела судебный процесс. Она прекрасно знала Статут и финансово наказала Петра Петровича Кишку — инициатора набега из не менее богатой и влиятельной семьи. При переводе текста на современный язык особых сложностей не возникло, хотя ряд слов понять не удалось (колтрышовую, тимцов, прымнаку, кампорские). Определенные проблемы возникли при определении местоположения пограбленного имения. Из материалов судебного дела известно, что в первой половине XVI века имение Васковичи (Васьковичи) с 12 домами и православной церковью Святого Николы находилось недалеко от д. Ольжево на берегу безымянной реки. В конце ХVI века имение Васковичи вместе с православной церковью из письменных источников исчезло. В XVII веке на берегу Немана в 15 км (по прямой) от Ольжево появилось имение Вашкевичи с другими владельцами. Из исторического небытия имение Завишей-Кишичей вынырнуло как двор Ольжев Кишчински с униатской каплицей, который в 1784 г принадлежал лидскому крайчему Яну Гинету. В 1864-1915гг господский двор Ольжев- имение Ольжев Великий -собственность Константина Иосифовича Кашица (1828-1881), затем его сына Иосифа Константиновича Кашица. До 1868г там действовала деревянная каплица без колокольни. В 1920-х годах по наследству как дедич, имение ставшее фольварком, получил Алексей Красицкий. В межвоенное двадцатилетие фольварком владела его жена Эльжбета Красицкая.  Фрагмент карты 1926 г. Чтобы разместить новость на сайте или в блоге скопируйте код:
На вашем ресурсе это будет выглядеть так
29 сентября исполнится 490 лет со дня утверждения первого Статута Великого княжества Литовского. В связи с этим событием предлагаю к прочтению «Справу пани...
|
|