Прагматизм паразита. Союзная интеграция зашла в нефтяной тупик

Конфликт между Минском и Москвой вышел на новый уровень.

«Давайте решим вопрос с нефтяными поставками, а потом уже будем дальше думать. Не работает сейчас рабочая группа, и смысла нет сейчас работать над этими дорожными картами, пока не будут решены эти [нефтяные] вопросы», – заявил 5 марта глава МИД Беларуси Владимир Макей.

Действительно, целый год беларуское и российское правительства «трудились» над дорожными картами дорожной интеграции, а тут вдруг оказалось, что они никому не нужны. Принцип из романа про Остапа Бендера живет и процветает: сначала нефть, а потом подумаем про интеграцию.

Владимир Макей сформулировал официальную позицию Минска? В чем же она состоит?

Сложившуюся ситуацию Беларускай праўдзе прокомментировал экономист Сергей Балыкин.

- Официальный Минск никогда не думал об интеграции всерьез. Разве что на самом раннем этапе, когда Лукашенко надеялся занять российский престол, но это было давно и неправда. Главная цель – объегорить Россию немного и получить хоть что-нибудь.

Ведь что получилось с нефтью? При помощи нефти, цен на нее, перераспределения таможенных пошлин Россия нас кормила. С какой стати соседу делиться с нами своими природными ресурсами, своей рентой? Раньше Россия действовала по принципу «нефть в обмен на поцелуи», но дальше Россия платить не готова, тем более бескорыстно. В Минске бескорыстно дружить не хотят – только за деньги. Действовала чисто паразитическая схема: Россия дает – Беларусь потребляет. Как любой паразит, Беларусь показывала, что дает что-то организму-носителю, имитировала движение навстречу, при этом потребляя конкретные материальные ресурсы.

Теперь Москва урезала «паек», а Минск хочет выторговать больше, чем получает сейчас. Получать столько, как раньше, уже не получится, но хоть чуточку больше.

Сегодня идет торг. В качестве платы за российские энергоресурсы мы можем предложить разве что свою красоту.

- Скорее, в энергетический или экономический тупик. По сути дела, Россия давала нам энергоносители, являлась для нас рынком сбыта, но когда Россия начинает говорить о рыночных вещах, Беларусь старается уповать на славянское братство и реагировать скорее истерично, чем прагматично.

К чему приводят попытки найти нефтяную альтернативу? Мы покупаем нефть по мировой цене (а Россия нам предлагает нефть все равно дешевле, даже с учетом всех своих хотелок, например, премий пресловутых), при этом еще закладываем туда высокие транспортные, логистические издержки (перевозка танкерами по Балтийскому морю, перевозка цистернами по железной дороге). И все только для того, чтобы показать, что я могу обойтись без тебя? Это нерациональное поведение. Россия ведь не отказывает Беларуси в нефти, более того, она предлагает самые выгодные условия по нефти – как по цене, так по транспортировке, так и по технологической увязке наших и российских систем. И беларуская нефтепереработка заточена под российскую нефть, процесс отлажен и партнер проверенный. Мы говорим: будем покупать нефть в другом месте. Хорошо. Но в чем смысл?

В значительной степtни секрет беларуской нефтепереработки заключался в том, что мы покупали в России дешевую нефть, перерабатывали и продавали нефтепродукты. Сырье брали дешево, а конечный товар (автомобильное топливо) продавали по хорошим ценам. Если мы берем сырье по мировой цене или даже дороже, у нас таких прибылей не будет, поскольку, беларуская нефтепереработка не настолько эффективна, как в развитых государствах. Прибыль будет меньше, возможно, мы будем работать себе в убыток. Ведь кому мы сможем продавать топливо по ценам выше мировых?

А Россия со всеми своими хотелками все равно продает нефть дешевле всех конкурентов. Покупка нефти по мировым ценам сводит на ничто весь смысл беларуской нефтепереработки. Минск хочет халявы от России. А все поиски нефтяной альтернативы – демонстрация нашей независимости.

Представьте себе. Садитесь в автобус, а кондуктор говорит: проезд подорожал на 5 копеек. Вы показываете ему большую фигу, садитесь в такси – и платите еще дороже. Где тут логика?