Белорусские экономисты раскритиковали антикризисные меры министра ЕЭК

TUT.BY попросил белорусских экономистов оценить эти меры с точки зрения эффективности.

Предложения министра по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии (ЕЭК), а ранее советника президента России Сергея Глазьева содержатся в докладе «О прогнозах динамики мировой экономики в условиях пандемии COVID-19 и возможных стабилизационных мерах в рамках ЕАЭС», опубликованном на сайте ЕЭК.

Представитель ЕЭК предлагает ввести налог на обмен валюты, не связанный с торговой деятельностью, «с целью ограничения вывоза капитала за рубеж». А также налог на валютные спекуляции для «нейтрализации атак валютных спекулянтов, использующих колебания нефтяных цен для манипулирования курсом рубля». Налог предлагается собирать в размере 0,01%, что, по расчетам Сергея Глазьева, ежегодно будет приносить 30 млрд российских рублей (более 400 млн долларов). А заработанные деньги использовать для финансирования целевых программ и проектов ЕАЭС.

— Во-первых, в условиях кризиса увеличивать налоги — это не самая лучшая стратегия, во-вторых, капитал не прекратит утекать с тех рынков, где более высокие риски (соответственно, больше шансов «потерять деньги»), в более стабильные и безопасные. Дело ведь в инвестклимате, который сложился в данном случае на российском рынке. Это [налог на валютообменные операции] попытка решения проблемы, которая лежит на поверхности, без попытки показать реальные проблемы, которые существуют в экономике. Это, по сути, война с ветряными мельницами, — считает научный сотрудник Центра экономических исследований BEROC Олег Мазоль.

Предлагается также гармонизация валютного регулирования и контроля и использование механизма координации курсов («валютной змеи»). В качестве мер по нейтрализации спекулятивных атак и защиты финансового рынка от угроз дестабилизации Сергей Глазьев предлагает фиксацию валютной позиции коммерческих банков и введение временного лага между заявкой на покупку и поставкой валюты.

— Если вы фиксируете номинальный курс, то реальный все равно придет к равновесию, просто придет он через инфляцию, дефицит или что-то еще. В мире давно выяснилось, что лучше пусть первым абсорбером внешних шоков станет валютный курс. Задача ведь не в сохранении валютного курса, а в сохранении платежеспособности рубля. А использование для этого механизма «валютной змеи» в нынешней ситуации и есть приглашение спекулянтов к этим самым атакам, — к ментирует независимый аналитик Сергей Чалый.

— Фиксация курса приведет к тому, что страны начнут тратить госрезервы на поддержание курса. В результате ЗВР сократятся. При этом курс сначала будет стабильным, а потом мы получим шоковый рост курса доллара по отношению к белорусскому рублю. И мы потеряем весь полученный положительный результат за счет фиксированного курса. Поэтому в условиях, когда у нас маленькие резервы и высокая зависимость от одного рынка, у нас нет другого выхода, как использовать гибкий курс, — отмечает Олег Мазоль.

Среди предложений значится настройка денежно-кредитной системы на цели развития и расширение возможностей кредитования реального сектора. А также увеличение производственных мощностей путем «улучшения доступности кредитов на пополнение оборотных средств».

— В данном случае работает подход, когда не мы повторяем за Россией экономические меры, а Россия рискует повторить те ошибки, которые мы уже сделали. То же директивное кредитование и, как у нас говорят, политические инвестиции или инвестпроекты, эффективность которых не продумана. В данных условиях лучше снижать налоги, а не увеличивать госрасходы, — комментирует Олег Мазоль.

— Мы — та самая страна, которая жила в такой идеологии, и мы знаем: чем выше были темпы эмиссионного кредитования, тем меньше были темпы роста ВВП. Проблема в том, что вы получаете разбалансировку финансовых рынков, которые обеспечивают нормальные ценовые сигналы для производительности. А без них не получается адекватных инвестиционных решений на уровне фирм. Что касается директивного кредитования (это мы тоже проходили), то чаще всего деньги вкладываются не там, где нужно рынку. Плюс если вы производственные мощности доведете до 100%, то не будете знать, куда девать 30−50% продукции. Деньги будут направлены на производство продукции, которая не найдет спрос на рынке. Это и будет источником внутренних дисбалансов, которые моментально скажутся на курсе, — говорит Сергей Чалый.

Для этого предлагается стремиться к сокращению оттока капитала за рубеж, деофшоризации, дедолларизации национальных экономик, расширению расчетов в национальных валютах, снижению колебаний взаимных обменных курсов валют.

Дедолларизация экономик — цель хорошая, отмечает Сергей Чалый, но все предложенные представителем ЕЭК выше пункты будут этой цели противодействовать. В то время как плавающий валютный курс и инфляционное таргетирование как раз решают цели сокращения оттока капитала и дедолларизации национальной экономики.

Некоторые озвученные Сергеем Глазьевым предложения неновые. Он их озвучивал и ранее. Только в этот раз он их высказывает не как ученый-экономист, а в качестве члена коллегии интеграции и макроэкономики ЕЭК.

По мнению Сергея Чалого, Беларусь, в первую очередь Нацбанк, понимает последствия реализации озвученных предложений. Некоторые из них страна даже испытала на себе. Поэтому сейчас задача состоит в том, чтобы противостоять подобным инициативам.

— Беларусь — это страна, которая должна в этих предложениях узнавать себя образца 2009, 2011 и 2014 годов. Мы на эти грабли наступали, и мы уже знаем, что это не работает, — считает Сергей Чалый.

— Это популистские предложения. И это не то, что нам реально нужно использовать. Прежде чем предлагать такие меры, необходимо оценить хотя бы фискальные мультипликаторы и посмотреть, будет эта политика эффективной или нет, — комментирует Олег Мазоль.