Главная
Гороскопы
«Друзья, семья и дураки — единственный источник финансирования сегодня». Максим Спиридонов рассказал, как выживать бизнесу в новых условиях
24.06.2022 13:19
—
Разное
| ProBusiness
Источник материала: ProBusiness  Предприниматель — это человек, который даже в безвыходной ситуации видит выход. Об этом часто говорят самые успешные бизнесмены в разных странах на разных континентах. Осознание этой истины помогает бизнесу выживать в любых условиях. Основатель «Нетология-групп» и бизнес-клуба Reforma, бизнес-ангел Максим Спиридонов — один из таких предпринимателей. Он не метался в панике после начала спецоперации в Украине и последовавшего санкционного удара, а стал объединять бизнесменов для совместного преодоления кризиса. Почему даже сейчас можно инвестировать, что будет востребовано в ближайшее время и как начать свое дело, несмотря ни на что — читайте в интервью «Про бизнес». «Всегда, когда наступают тяжелые времена, есть потребность объединения»— «Про бизнес» общался с тобой почти . Тогда ты был оптимистом. Что чувствуешь сейчас? — Я и сейчас оптимист. Да, оказалось, что для правительства России геополитика важнее экономики, — и теперь мы живем с тем, что имеем. Конечно, я, как и многие, испытал колоссальный шок от происходящего. Как от того, что случилось со стороны России, так и от реакции западного мира. Это какая-то гиперреакция, которая слишком сильно задевает обычных гражданан и страну в целом. Я считаю, что ситуация тяжелая для страны: высока вероятность падения экономики в течение нескольких лет, будут сильные просадки в большинстве областей и в целом по ВВП, а значит — и просто благосостояния граждан. Это скажется на всех сферах бизнеса. Кроме того, кризис будет развиваться циклично: бизнес получит меньше денег граждан, люди теряют работу, остаются без финансов — и бизнес зарабатывает еще меньше… Это нисходящий тренд, который будет тяжело переломить. Но я решил, что в ближайшие месяцы хочу быть в числе тех, кто попробует помочь этот тренд если не нейтрализовать, то хотя бы смягчить. В том числе потому, что я много раз имел дело с кризисами и могу помочь. Я хочу делиться опытом, для этого и создал Это тоже некая моя антикризисная реакция. Там я объединяю, помогаю обучаться бизнес-лидерам, которые в сегодняшней России выгребают из сложившейся ситуации. — Именно в этом твоя новая миссия? — Да. Нужно собрать людей, которые обмениваются опытом, мотивацией и учатся друг у друга. Эта идея, кстати, очень хорошо себя показала. В первые же недели собралось более полутора сотен участников. Их число увеличивается каждую неделю, порой на десятки человек. Всегда, когда наступают тяжелые времена, есть потребность объединения. И вот мы помогаем объединиться бизнес-лидерам, как я их называю. Это прагматичные романтики, для которых бизнес — это не только про деньги, но еще и про миссию, ответственность перед командой. Есть случаи, когда можно было бы компанию и забанкротить. Но это, как правило, когда ты сам в нее не веришь. А как быть тем, кто мечтал из нее сделать лидера отрасли? Что, если это дело всей твоей жизни? Ситуация тяжелая, и наиболее верная реакция на нее — «выгребать» и помогать другим это делать. — Ты остался в стране — и как бы призываешь других не уходить, делать все, что каждый может? — Я никого не призываю. В такой ситуации это глубоко личное решение. Каждый сам его принимает. Но я остаюсь, я хотел бы помочь стране смягчить удар от происходящего. Удар как изнутри, так и снаружи. Я как был, так и остаюсь на позиции, что выживает только созидательно-ориентированный, соревновательный, продукто-ориентированный бизнес. И бизнес-лидеры — это те, кто нужен в любой стране. Именно эти люди могут стать фундаментом для развития.  «Я сократил объем инвестиций, потому что очень сложно предсказать, как будет развиваться экономика страны»— Похоже, ты веришь в развитие, поскольку продолжаешь инвестировать. Например, недавно поддержал сервис бронирования рабочих мест … — Только я сейчас сократил объем инвестиций, потому что очень сложно предсказать, как будет развиваться экономика страны. А инвестиции за пределами страны усложнились в силу того, что все, что российское, в западном мире приобрело определенные токсичные коннотации. И я подумал, что как инвестор я не так могу быть реализован, как бизнес-девелопер. Я решил, что буду делать инвестиции реже. Сильно реже: не десятками, как у меня было до этого, а условно 2−3 в год. Но заходить я теперь буду глубже и только в те компании, в которые верю. Чтобы быть не просто инвестором, а управляющим партнером, «играющим тренером». Для того, чтобы опыт стартап-менеджмента, опыт предпринимательства можно было ставить на службу компании, с которой я работаю. В классическом варианте венчурных инвестиций ты все-таки скидываешь деньги, а дальше ждешь, надеешься на то, что эти всходы дадут плоды. Мне ближе, учитывая мой бэкграунд, более активная позиция. — Раньше ты называл стартапы смесью слабоумия и отваги. А сейчас с чем их сравнить? Это уже совсем самоубийство какое-то? — Нет, ну слушай, это всегда так. Как было, так и остается. «Слабоумие и отвага» — это шутливое определение, которое можно выразить другими словами — и оно будет звучать более благородно. То есть это стрессоустойчивость, способность принимать риски. Это качества, которые необходимы предпринимателю и развиты далеко не у каждого. Все это желательно иметь с максимальным запасом. — Время дикой неопределенности — это даже хорошо для стартапов, ведь они и без этого всегда в таком состоянии. — Ты прав. Конечно. Для предпринимателя, опытного предпринимателя, который проходил уже большое количество турбулентных моментов в жизни, кризисы тоже неприятность. Но я вот недавно писал у себя в телеграм-канале о том, что . Это все как бы хреново и вообще может выкатиться в неизвестном направлении. Но я, как человек, который проходил через различные кризисы, чувствую нечто вроде азарта и открывающегося пространства возможностей. Конечно, оно открывается на фоне большого количества опасностей и рисков (большего, чем обычно). Это, видимо, некая предпринимательская ДНК: возникает какой-то такой слом, турбулентность — и ты во всем этом чувствуешь желание быть частью, желание найти в этом всем какую-то рациональность, что-то выстроить. Это такое профессиональное искажение.
«Главное, что я делаю сейчас, — создаю методологию работы клуба»— Какие перспективы сейчас в принципе есть, на твой взгляд, в экономике России, Беларуси, Украины? — У каждой из трех стран будет своя траектория. Сказать что-то по Беларуси мне сложно, но я так понимаю, что она рикошетом получает то же, что и Россия. И мы, наверное, будем в одной связке сейчас развиваться. А в России главное пространство возможностей для предпринимателя сегодня — это импортозамещение. И в такой ситуации можно выстроить интересный бизнес. Правда, он будет очень локален. Это будет строго про Россию, может быть, немного про страны СНГ, но не более того. Все остальное для России, скорее всего, потихонечку будет усложняться: из-за конкуренции и падения покупательской способности. По Украине говорить вообще пока рано: им сейчас нужно разобраться с военными действиями, которые сильно сплотили страну. И потом, когда все закончится, задача будет, скорее, общественная: вот эту энергию национального единства направить на реставрацию экономики, на разрушенную инфраструктуру, города и прочее. Многие страны готовы Украину поддержать при восстановлении. И это может быть интересная история экономического ренессанса. Тем более, у них там хорошие IT-кадры, которые создают новые инновационные продукты. — Как сейчас чувствуют себя твои собственные проекты, которые остались или появились после ухода из «Нетология-групп»? — У меня их немного. Есть пара десятков венчурных инвестиций, но это не мои проекты. Мой основной проект — клуб Reforma, в который трансформировался проект Digital Dolina. Это главное, что я делаю, — создаю методологию работы клуба, где есть траектория обучения и траектория фасилитации общения людей. Есть еще несколько проектов, в которых я присутствую, как уже говорил, в качестве «играющего тренера». Indaspace — это один из них. Также есть давно уже проект Jump.bio — производство полезных снеков и конфет. Он неплохо растет, трансформируется. — Опять же под импортозамещение, наверное, попадает. — Пока не знаю. Это мы еще не обсуждали. Пока не было видно, чтобы он под это попал, но может быть. Кроме того, есть фронт работ, который я взял как некую экспериментальную нагрузку. Часть связана с академической деятельностью, часть — с корпоративной. Я сейчас помогаю Университету ИТМО в качестве директора по трансформации вуза. Это небольшая занятость, несколько часов в месяц, но довольно активная. Это разговор про стратегию, про то, как строится вуз, который будет актуален, нужен, не консервативен. Второй эксперимент: я зашел как независимый директор в совет директоров группы компаний «Самолет». Это один из трех самых больших застройщиков России. Публичная компания, несколько миллиардов долларов капитализации. Это довольно интересное упражнение, когда ты участвуешь в стратегии большой, многомиллиардной публичной корпорации.И у меня есть еще два-три проекта, которые пока не объявлял, где я также выступаю как инвестор-адвайзер. Вот это то, чем я сейчас занимаюсь. — Фантомные боли не мучают в отношении «Нетологии»? Прошло уже столько времени. — Вообще нет. — Отболело? — Да, я умею отпускать. Действительно: поболело и перестало. Я вообще без понятия, что там происходит. Я искренне надеюсь (и краем уха слышу периодически), что ребята хорошо справляются. Те менеджеры, которых я воспитал и которые руководят сегодня компаниями, входящими в «Нетология-групп». Но, поскольку теперь я не их руководитель и не акционер, я никакого внимания этому не уделяю. Взрослых детей можно и нужно отпускать. |
|
