Правозащитник: Неэтично ставить вопрос смертной казни на референдум

13.10.2014 19:20 — Новости Политики |

Размер текста:: A; A; A

Источник материала:

Фото: Андрей Коляда, TUT.BY

Готовы ли белорусы к отмене смертной казни? Должен ли этот вопрос решаться большинством? Почему общество должно содержать за свой счет убийц? Как прошла "Неделя против смертной казни" в Беларуси? Об этом TUT.BY рассказал координатор проекта, правозащитник Андрей Полуда.

– Как вы думаете, белорусское общество готово отказаться от высшей меры наказания?

– Сложный вопрос. Я считаю, что ни одно общество в мире не могло быть полностью готово к отмене смертной казни, потому что этот вопрос лежит в эмоциональной плоскости. И если сегодня показать фильм о фактах педофилии, ужасном убийстве или о чем-то еще, то весы наклонятся в одну сторону. Когда у нас было резонансное дело с терактом в минском метро, было открытое судебное заседание. И когда это заседание не дало ответов на вопросы, а только поставило больше вопросов перед обществом, то тогда, кстати, по опросам, было 50 на 50. Даже говорили, что немного больше людей было готово к отмене в смертной казни. А потом цифры открутились назад. На сегодняшний день можно говорить, что большинство поддерживает смертную казнь, но с определенными условиями (по опросу SATIO, проведенному в августе-сентябре 2014 года, 57,6% респондентов выступают за сохранение и применение смертной казни, 34,6% – против. – TUT.BY).

– А белорусское государство, суды, пенитенциарная система психологически сегодня готовы к отмене смертной казни?

– Если говорить про суды, пенитенциарную систему, то насколько она открыта или готова, говорить невозможно. Мне кажется, она много к чему не готова, ко многим переменам, которые ее ожидают. Но я думаю, если ввести мораторий, то, по большому счету, готовность пенитенциарной системы не была бы основным фактором.

Возможно, руководство нашего государства не готово к принятию, в том числе, непопулярных решений. Хотя, на мой взгляд, тут должно быть именно политическое решение руководства страны, даже если оно непопулярно. И примером тому может быть Франция, в которой большинство проголосовало за смертную казнь, но гильотина была остановлена.

– Андрей, вы демократ по внутренним убеждениям?

– В определенной степени, да.

– Что вы ответите тем вашим оппонентам, которые говорят, что отмена смертной казни в Беларуси – шаг антидемократический, поскольку противоречит мнению большинства?

– Вот тут нужно говорить о том, что такое демократия. Это власть большинства, но ограниченная моментами, которые связаны с меньшинством. И здесь, как мне кажется, мнение меньшинства обязательно должно учитываться. Демократия не выглядит таким образом: давайте проголосуем и просто убьем этого человека, потому что большинство так проголосовало. Есть другие подходы и принципы. Есть гуманистические подходы, потому что та же смертная казнь делает общество более жестоким и никаким образом не влияет на профилактику преступности. Она не является сдерживающим фактором.

– Правильно ли я вас понимаю, в определенных моментах власть должна действовать, как того хочет народ, а в некоторых – нет?

– Как я и говорю, этот вопрос нужно рассматривать с точки зрения разных принципов и подходов. Никто не выставлял вопрос трехкратной девальвации на референдум, и я уверен, что большинство не было бы за. Так или нет? Я сейчас не смешиваю вопросы смертной казни и экономику – это разные вещи. Я говорю о том, что много по каким вопросам власть ничего не спрашивает у людей.

– И вы за то, чтобы круг этих вопросов расширился еще и за счет смертной казни?

– Я за то, чтобы смертная казнь в нашей стране была отменена.

– Даже вопреки мнению общества?

– Не вопреки. Еще раз скажу, вопрос смертной казни лежит в очень серьезной эмоциональной плоскости. И если средства массовой информации будут более доступны для противников смертной казни, это могло бы очень серьезно повлиять на мнение людей. И вообще считаю, что вопрос смертной казни неэтично выставлять на референдум. Это мое мнение.

– А почему?

– Потому что это вопрос жизни. Не мы даем жизнь, не государство ее дает. И не мы должны каким-то голосованием, каким-то решением большинства забирать жизнь у человека. Если говорить про людей, которые приговариваются к смертной казни, то часто это люди из асоциального окружения. Мы не говорим, что они белые и пушистые. Чаще всего, это действительно убийцы, которые совершили очень серьезные преступления. Тем не менее, нужно смотреть, откуда корни растут. А корни растут из этого самого общества, которое потом таким хирургическим путем решает проблему и даже не задумывается про нее: давайте этого расстреляем, потому что он это сделал.

Вы спрашивали о пенитенциарной системе, которая должна исправлять. Давайте посмотрим, насколько это система исправляет тех, кто курицу или мешок картошки украл, как много из них туда возвращается. Если будет работать пенитенциарная система с тем, чтобы даже люди, которые на долгие сроки лишения свободы, или на пожизненное, и с ним будут работать, тогда общество не будет бояться, что "он может выйти и еще что-то сделать". Это значит, что нет веры в государственные органы. Так, а для чего тогда эта система, раз она не может исправлять – только для наказания, изоляции, а потом выпускать еще худших людей.

– Что вы отвечаете тем сторонникам сохранения смертной казни, которые спрашивают, почему общество должно содержать маньяков? Почему родственник жертвы должен кормить убийцу?

– По поводу материального аспекта. Мы проводили конкурс эссе, и один студент написал небольшой текст, где подсчитал, сколько денег необходимо, чтобы содержать тех немногочисленных приговоренных к смертной казни. Это просто мизерные деньги, с экономической точки зрения. А с точки зрения морали, так государство много денег выделяет на содержание людей с инвалидностью и пенсионеров. Если мы будем рассматривать этот вопрос в такой плоскости, мы можем прийти к тому, что есть люди, которые полезны обществу, которые работают и платят налоги. А есть не совсем полезные для общества люди, потому что они не платят налоги, или совершили какую-то ошибку в жизни, или какое-то серьезное преступление, значит, их содержать не надо.

– Простите, но ставить в один ряд пенсионеров и серийных убийц, это если не манипуляция, то не совсем корректное обобщение. Пенсионеры не шли на сознательное нарушение норм этого общества, они не представляют для него угрозу…

– Чтобы вы понимали, я не обобщал и не ставил в один ряд. Я просто провел логику, к которой мы можем прийти, когда мы говорим, что кто-то нужен, а кто-то не нужен. Нам не нужно просто отделять этих людей (приговоренных к смерти) от всего общества. Они являются, по большому счету, тем же самым обществом. И то, что они стали такими, это, в том числе, вина каждого из нас. Не нужно спихивать с себя долю ответственности.

Многие говорят, вот, государство убивает. Да не государство убивает. "Именем Республики Беларусь", от имени каждого из нас. Кто эти люди, которые приводят смертные приговоры в исполнение? Они ездят с нами в общественном транспорте каждый день. Что они говорят своим семьям? Нас этот вопрос тоже беспокоил, мы даже специальный мультфильм сняли на эту тему. Я встречался с Олегом Алкаевым, руководителем расстрельной команды, который имел отношение к 134 приведениям в исполнение смертных приговоров. И он говорил, насколько это разрушает личность. Когда задаешь людям вопрос "а вот вы сами готовы были бы?", кто-то в порыве эмоций говорит "да", но большинство говорит: нет, для этого есть вон там специальные люди, которым мы платим деньги с налогов, чтобы они убивали других.

– Кто организовал "Неделю против смертной казни" в Беларуси?

– Это уже традиционная акция или комплекс мероприятий, простите за чиновничий язык. Первая такая "неделя" прошла в прошлом году. Это была первая попытка обратить внимание на эту проблему накануне международного Дня против смертной казни, которые отмечается 10 октября. К идее "недели" мы пришли, когда поняли, что все наши запланированные мероприятия достаточно сложно уместить в один-два дня. К тому же, когда мероприятия проходят в несколько дней, это поднимает информационную волну на более высокий уровень, что позволяет лучше донести наши идеи до общества.

"Неделя" проводится в рамках кампании "Правозащитники против смертной казни", которая была организована в 2010 году правозащитным центром "Весна", Белорусским Хельсинкским комитетом и Amnesty International.

– Тот факт, что Верховный суд лишил "Весну" регистрации, не мешает вам проводить мероприятия?

– Да, это факт, что правозащитный центр "Весна" лишили регистрации. Но есть и тот факт, что Комитет ООН по правам человека признал, что это было сделано с нарушением права на ассоциацию.

Достаточно посмотреть на уровень гостей, которые участвовали в наших мероприятиях. Например, Карел Шварценберг, бывший министр иностранных дел Чехии, человек, который последовательно отстаивает права человека во всем мире, который последовательно продвигает идею отмены смертной казни. Он получил визу, у него даже была встреча с главой МИД Владимиром Макеем. К нам также приехала известная правозащитница Тамара Чикунова, женщина с тяжелой судьбой, ее сына расстреляли (а позже признали невиновным посмертно. – TUT.BY) в Узбекистане. Она возглавляет известную международную организацию "Матери против смертной казни и пыток". На наших мероприятиях также были послы и представители посольств многих государств: Чехии, Великобритании, Словакии, Болгарии, а также апостольский нунций Клаудио Гуджеротти. Это также серьезный показатель уровня мероприятия. К нам приходили известные белорусские литераторы: Владимир Орлов, Адам Глобус, Андрей Хаданович, руководитель Союза писателей Беларуси Борис Петрович.

– А что за мероприятия вы проводили?

– Во-первых, мероприятия проходили не только в Минске, но и в регионах: в Бобруйске, Барановичах, Мозыре, Речице, Молодечно, Могилеве, Гродно, Гомеле.

Формат разный: раздача материалов, подача заявок на пикеты, показы фильмов и мультфильмов, дискуссии. В Гомеле, например, было организовано очень серьезное мероприятие с участием Тамары Чикуновой, Тамары Селюн, матери расстрелянного в этом году Павла Селюна. Они встречались там с матерью Александра Грунова, который сейчас ожидает исполнения смертного приговора. У него уже не осталось механизмов обжалования на национальном уровне. Людей на встречу пришло достаточно много.

В Минске была выставка плакатов, которые называются "Шесть аргументов против смертной казни". Их нарисовал художник Олег Аблажей из Вильнюса. Мы снимаем серию видеороликов с таким же названием, сейчас уже снято четыре, над двумя идет работа. Была фотовыставка "Высшая мера" с фотографиями матерей, сыновья которых были приговорены к смертной казни. Пресс-конференция 10 октября подвела черту под "неделей".

– В Палате представителей есть рабочая группа по изучению вопроса смертной казни. Вы сотрудничаете с ней?

– В определенной степени – да, ведем диалог. Например, мы с господином Самосейко (глава рабочей группы. – TUT.BY) встречались на презентации доклада по результатам социсследования на тему смертной казни, которое проводила компания SATIO. Ведем дискуссии и с другими депутатами парламента. Они все как мантру повторяют, что вопрос смертной казни – это вопрос времени. Спрашиваешь: "А когда?" – они не отвечают.

– То есть власти вам не мешают проводить "неделю"?

– Нет, не мешают. Мне кажется, что это показатель, что этот вопрос волнует и власть. Возможно, опросы, которые показывают, что очень много людей выступает за смертную казнь, в том числе, мешают властям решить эту проблему.

– Вы считаете "неделю" результативной?

– Да.

– А в чем ее результат?

– Мы с вами много говорили про общество, что большинство выступает за смертную казнь. Я считаю, что это происходит, потому что людям не хватает информации. Три-четыре года назад, когда мы начинали кампанию, эта тема не интересовала общество, она не интересовала СМИ: как государственные, так и негосударственные. Если их эта тема интересует, значит, она рейтинговая. Возьмем портал TUT.BY. Каждое резонансное дело, смертный приговор, его исполнение – достаточно рейтинговые новости. Мы видим, сколько комментариев. Для нас, на сегодняшний день, конечно важно, но не принципиально, чтобы большинство из них было оставлено противниками смертной казни или ее сторонниками. Для нас важно, что в обществе началась дискуссия по этому поводу.

– То есть ваша цель – резонанс?

– Нет, наша цель – информирование. Нужно, чтобы у людей появлялось свое мнение. Но не через какой-нибудь там 25-й кадр, а через высказывание своих аргументов за и против.

– Какие у вас планы?

– Следующая "Неделя против смертной казни" будет с 5 по 10 октября 2015 года. Мы планируем проводить эти "недели" каждый год, пока смертная казнь не будет отменена.

– А за этот год между "неделями" вы будете еще что-то делать?

– Да, мы много что делаем. У нас много направлений. Например, мы ездим по регионам, устраиваем дискуссии, потому не только через СМИ, но и напрямую через разговоры многое можно донести до людей, ответить на их вопросы, в том числе, неудобные. Мы работаем с родственниками (приговоренных к смертной казни – TUT.BY). Помогаем готовить обращения в Комитет ООН по правам человека, помогаем людям обжаловать определенные нарушения своих прав на национальном уровне. Мы работаем с родственниками еще и в том смысле, что тем же Комитетом ООН по правам человека еще в 1999 году по делам "Ляшкевич против Беларуси" и "Бондаренко против Беларуси" было признано, что завеса секретности, которая существует вокруг смертной казни – невыдача тел, то, что не сообщается время и место захоронения – это бесчеловечное обращение с родственниками. И то время, которое они отбывают от вынесения смертного приговора до его исполнения, время, которое называется коридором смерти, – это тоже бесчеловечное обращение с родственниками.

– Вы ощущаете какие-то изменения в мировоззрении белорусов в вопросе смертной казни в последние годы?

– Я думаю, да. Сторонников отмены смертной казни становится больше.

Справка TUT.BY. Беларусь – единственная страна в Европе и в СНГ, где применяется смертная казнь. Приговоренных к смерти в Беларуси расстреливают. По данным правозащитников, с 1990 года в стране были казнены 326 человек. Смертная казнь назначается за 12 категорий преступлений в мирное время и 2 — в военное время. К высшей мере не могут приговорены женщины, а также мужчины, совершившие преступление в возрасте до 18 лет или достигшие на дату вынесения приговора 65 лет. Наличие смертной казни – одно из ключевых препятствий на пути членства Беларуси в Совете Европы.

Кого и за что расстреляли в Беларуси за последние три года >>>