Пока еще не поздно. 21.by

Пока еще не поздно

16.02.2010 — Новости Общества |  
Размер текста:
A
A
A

Источник материала:

Пока еще не поздно

В каком–то, наверное, уже давнем году в одной из минских школ девочка–десятиклассница написала сочинение на тему: «Что в имени твоем?» Учительница, сдерживая слезы, читала это сочинение всему замершему классу...

Уходит наше поколенье...

...Давно сошли окоп и дот,

Но поколение идет...

...Одних привычно раздражая,

Другим оно судьба чужая,

Но третьим дорого до слез.

Константин Ваншенкин.


В каком–то, наверное, уже давнем году в одной из минских школ девочка–десятиклассница написала сочинение на тему: «Что в имени твоем?» Учительница, сдерживая слезы, читала это сочинение всему замершему классу.


Девочку звали Евгения.


Имя это дала своей внучке в память о своем отце Наталья Евгеньевна Шепеленок — дочь Евгения Александровича Ярмолкевича.


Наверное, мальчики и девочки того класса, где училась Женя, в тот день стали старше и строже, ибо их осязаемо коснулись война и мужество, и верность, столкнувшиеся с предательством и жестокостью.


В том взволнованном сочинении девочки была военная судьба ее деда, казненного фашистами.


* * *


...Он был молод и талантлив. Окончив Витебский художественный техникум и отслужив в армии, вернулся в родной Бобруйск и создал в только что открывшемся Доме пионеров первую в городе художественную студию, где, увлекая своим мастерством, любовью к родной земле и искусству, одарил юные души своих воспитанников чувством художника.


Девизом его воспитания были слова: «Не будешь любить родной край — художником ты не станешь».


На выставках работ его учеников уже появились имена Саши Дегиля и Вити Савицкого, о которых с удивлением и восторгом говорили бобруйчане...


Потом была война.


Военная судьба уроженца Бобруйска (1912 г.), белоруса, создателя и руководителя первой художественной студии Бобруйска (1934 — 1940 гг.), художника–патриота Евгения Александровича Ярмолкевича известна.


Сохранив высоту своей души, он, отец троих малолетних детей, в начале войны вступает в самую рискованную и опасную борьбу с оккупантами — становится подпольщиком.


Существуют архивные материалы, документальные данные, личные воспоминания участников патриотического движения, из которых встает мужественный образ Евгения Ярмолкевича.


В апреле 1942 года подполье было предано, все его участники расстреляны, а руководящее ядро (Шунейко, Ярмолкевич, Гансовская, Майорова, Глинский) 23 апреля 1942 года повешены.


Бывшие воспитанники Евгения Ярмолкевича погибли на разных фронтах Отечественной войны. Вот они:


Саша Дегиль — летчик, погиб при освобождении Белоруссии в воздушном бою над Борисовом.


Витя Савицкий — артиллерист, погиб под Сталинградом, отражая танковую атаку.


Женя Марков погиб в партизанах.


Ким Плоткин — десантник, погиб под Ленинградом.


Мирон Кацнельсон — пехотинец, умер от ран в госпитале Каунаса.


Сева Петкевич — пехотинец, погиб на фронте.


О судьбе остальных воспитанников Евгения Ярмолкевича я не знаю.


Были бы живы, хоть на костылях вернулись бы в Бобруйск. Такой заряд мужества и любви к родному городу вложил в нас педагог.


Так случилось, что, пройдя войну, из всех моих товарищей по изостудии Дома пионеров в живых остался я один. И первым, главным своим учителем всегда называю Ярмолкевича.


И все, что удалось мне написать за долгие годы своего пути художника, я посвятил родному краю.


За несколько лет до шестидесятилетия нашей Победы, сталкиваясь со страшным недугом исторического беспамятства, расползающегося по государствам некогда великой страны, сталкиваясь с нарочитым забвением героизма и подменой понятий и ценностей, я написал две статьи под названиями «Все начиналось в Бобруйске» и «Высокая жизнь Евгения Ярмолкевича». Статьи были опубликованы в газете «Бабруйскае жыццё» и вызвали благодарный отклик читателей.


Одновременно я обратился к тогдашнему руководству города с предложением увековечить имя своего учителя, присвоив его детской художественной школе, которой исполнялось тогда 25 лет.


...И тут началось непонятное, логического объяснения которому нет, может быть, лишь строка из мудрого и прекрасного стихотворения Константина Ваншенкина — «одних привычно раздражая» — объяснит обращенное ко мне заявление одного из руководителей городского объединения художников:


— Вы выдумали Ярмолкевича! Такого человека у нас в городе не было!


Вот и столкнулся я с циничным беспамятством, отметающим героическое прошлое предшественников, словно не было в нашем городе первой довоенной изостудии, исполняющей роль художественной школы, которой в те годы не существовало; словно не было талантливого, уважаемого в городе художника–патриота, руководителя первой изостудии Евгения Ярмолкевича; словно не было взращенных им талантливых, преданных Родине ребят, чья короткая жизнь и военная судьба каждого из них стала подвигом.


Пришлось обратиться за помощью в газету «Бабруйскае жыццё». На ее призыв откликнулись люди, знавшие этого светлого человека и с теплом отозвавшиеся о нем в газете.


Тогда последовала еще более раздраженная нелепость из уст противника моего предложения:


— Это вы не имя Ярмолкевича хотите увековечить, а себя прославить!


Очевидно, обладая влиянием на отдел культуры горисполкома и каким–то маниакальным желанием воспротивиться моему предложению, тогда придумали новый ход: школу нужно назвать громким именем другого художника, который тоже родился в Бобруйске и звание имеет, и «в партизанском движении участвовал».


С этой целью при отделе культуры был созван художественный совет, на который «декоративно» был приглашен председатель городского совета ветеранов и продуманно, для безопасности, не приглашен я — инициатор присвоения имени школе.


Как рассказывал мне после представитель совета ветеранов, особенно долго, страстно и убедительно выступал руководитель местного объединения художников, все говорил о том художнике со званием, у которого и много картин написано, и который «партизаном, мол, был». А от этого Ярмолкевича никаких картин нет, значит, он не художник.


Вот и решил художественный совет присвоить школе имя того, кто со званием и с картинами.


Прежде чем рассказать о финале этой местечковой возни, хочется выразить возмущение циничным доводам о том, что от Ярмолкевича не осталось картин, значит, он не художник. В таких ситуациях говорят:


— Побойтесь Бога!


Ибо этот довод кощунственен и аморален и им лицемерно сведены на нет высокие чувства памяти и человечности. До какой степени надо быть черствым, чтобы прибегать к таким «доводам».


Я еще раз заявляю: Евгений Александрович был талантливым художником–пейзажистом. Его работы уже тогда украшали стены нашей студии, вызывая уважение к нашему учителю и желание тянуться к настоящей живописи. Великолепный акварелист, он делился своим мастерством с нами как с товарищами по профессии. У него уже тогда было много картин. А сколько бы он еще написал!


Его казнили. Его жизнь оборвалась в 29 лет. Фашисты расстреляли его жену, замучили двоих детей. Разорили и уничтожили его жилье. Какие картины могли остаться в чудовищном огне войны?


Теперь о финале присвоения имени детской художественной школе в Бобруйске.


Казалось бы, уже все решилось: решено присвоить школе имя не Ярмолкевича, а того именитого художника, и тем «закрыть вопрос».


Как вдруг выяснилось, что тот именитый мастер к партизанскому движению никакого отношения не имеет.


Неудобная какая–то ситуация сложилась...


Тогда придумали — не нужно школе вообще никакого имени!


Так бы и осталась школа безымянной, но «помогло» несчастье. Умер старейший бобруйский художник Владимир Александрович Доморад. Его имя присвоили школе. Он, безусловно, был честным человеком и художником, и пусть его имя послужит школе.


Ну а как же с именем Ярмолкевича?


Так и останется оно перечеркнутым?


Эта печальная и странная история закончилась бы достойно, если бы тогдашнее руководство города отнеслось серьезно и неравнодушно к обращению Государственного музея истории Великой Отечественной войны, в котором Республиканский совет Белорусского общественного объединения ветеранов, Белорусский республиканский союз молодежи, научный совет и коллектив музея поддерживают инициативу об увековечении в Бобруйске памяти Евгения Александровича Ярмолкевича.


На это письмо ответа и действия нет.


Тогда отмечали 60–ю годовщину Победы, еще несколько месяцев — и к нам придет 65–я годовщина.


Я обращаюсь к многоуважаемым руководителям города Бобруйска! Пока еще не поздно, нужно увековечить имя Евгения  Ярмолкевича!


Это нужно для ныне живущих и для наших потомков, которые через десятилетия будут узнавать о событиях и подвигах солдат, имена которых были неизвестны или до какого–то времени оставались в тени.


Нужно это сделать, пока еще живы стерпевшиеся со своим горем солдатские вдовы и остатки великой рати победителей фашизма...


Сейчас, пока не стерлись их следы, и на земле еще проступают горькие морщины окопов.


Абрам РАБКИН, ученик Евгения Ярмолкевича,

участник Великой Отечественной войны,

член Союза художников России.

 
 
Чтобы разместить новость на сайте или в блоге скопируйте код:
На вашем ресурсе это будет выглядеть так
В каком–то, наверное, уже давнем году в одной из минских школ девочка–десятиклассница написала сочинение на тему: «Что в имени твоем?» Учительница, сдерживая слезы, читала это сочинение всему замершему классу...
 
 
 

РЕКЛАМА

Архив (Новости Общества)

РЕКЛАМА


Яндекс.Метрика