Его называют тираном, но тогда проститься с ним пришли миллионы. На его похоронах были безжалостно растоптаны сотни хороших людей, но еще больше свидетелей до сих пор рассказывают потомкам, что видели его живым. Он умер и не умер одновременно. Он — Чижиков, Бесошвили, Нижерадзе, Иванович, Коба, Васильев. Он — Джугашвили. И он — Сталин.
«Не думайте, что я скажу что–нибудь необычайное. У меня самый простой, обыкновенный тост. Я бы хотел выпить за здоровье людей, у которых чинов мало и звание незавидное. За людей, которых считают винтиками великого государственного механизма, но без которых все мы — маршалы и командующие фронтами и армиями, — говоря грубо, ни черта не стоим. Какой–либо винтик разладился — и кончено. Я подымаю тост за людей простых, обычных, скромных, за винтики, которые держат в состоянии активности наш великий государственный механизм», — слова Сталина, произнесенные им на приеме в честь участников Парада Победы 1945 года и иллюстрирующие ежеминутную заботу вождя о народе, могли бы попытаться объяснить масштаб того, что обрушилось на страну в начале весны 1953–го. Но разве может объяснить живой, что станет с ним после смерти?
«В ночь на второе марта у И.В.Сталина произошло кровоизлияние в мозг (в его левое полушарие) на почве гипертонической болезни и атеросклероза. В результате этого наступили паралич правой половины тела и стойкая потеря сознания. В первый же день болезни были обнаружены признаки расстройства дыхания вследствие нарушения функции нервных центров... В связи с прогрессирующими расстройствами дыхания и кровообращения уже с третьего марта появились признаки кислородной недостаточности. С первого дня болезни повысилась температура и стал отмечаться высокий лейкоцитоз, что могло указывать на развитие воспалительных очагов в легких. В последний день болезни при резком ухудшении общего состояния стали наступать повторные приступы тяжелой острой сердечно–сосудистой недостаточности (коллапс)... Во второй половине дня пятого марта состояние больного стало особенно быстро ухудшаться: дыхание сделалось поверхностным и резко учащенным, частота пульса достигла 140 — 150 ударов в минуту, наполнение пульса упало. В 21 час 50 минут при явлениях нарастающей сердечно–сосудистой и дыхательной недостаточности И.В.Сталин скончался» («Медицинское заключение о болезни и смерти И.В.Сталина», 6.03.1953).
Это заключение подписали трое действительных членов Академии медицинских наук, министр здравоохранения СССР, начальник Лечсанупра и еще 6 известных врачей. Однако оно не дает ни малейшего представления о том, какие картины видели гости Ближней дачи 5 марта 1953 года. Поэтому есть смысл обратить внимание на слова дочери Сталина Светланы Аллилуевой, которая в «Двадцати письмах другу» живописала такую картину: «Агония была страшной. Она душила его у всех на глазах. В какой–то момент — не знаю, так ли на самом деле, но так казалось, — очевидно, в последнюю уже минуту, он вдруг открыл глаза и обвел ими всех, кто стоял вокруг. Это был ужасный взгляд, то ли безумный, то ли гневный и полный ужаса перед смертью и перед незнакомыми лицами врачей, склонившихся над ним. Взгляд этот обошел всех в какую–то долю минуты. И тут, — это было непонятно и страшно, я до сих пор не понимаю, но не могу забыть, — тут он поднял вдруг кверху левую руку (которая двигалась) и не то указал ею куда–то наверх, не то погрозил всем нам. Жест был непонятен, но угрожающ и неизвестно к кому и к чему он относился... В следующий момент душа, сделав последнее усилие, вырвалась из тела».
5 марта 1953 года на территории СССР и всего прогрессивного человечества поселилось горе.
Яшчэ не верачы, што сэрца ўжо не б’ецца,
Што адышоў вылiкi Правадыр,
Каля труны зацiхла чалавецтва
Пад нечаканым цяжарам бяды.
Журботны крэп на чырваннi сцягоў.
Замоўклi скрыжаваннi вулiц.
Як цiсне душу боль жалобных слоў,
А дзе такiя, каб жыццё вярнулi?!
(Максим Лужанин, «У пачуццi адзiнае сям’i», 8.03.1953).
«Неизмеримо горе советского народа. Весть о кончине родного вождя и гениального учителя огромной болью отозвалась в сердце каждого советского человека. С чувством невыразимой скорби услышали эту весть рабочие и служащие Минского автомобильного завода. Медленной поступью выходят они из цехов, собираются к импровизированной трибуне в заводском дворе. Портреты товарища Сталина, флаги увиты черным крепом. Слово предоставляется стахановке — токарю завода т. Курчицкой. Еще не так давно т. Курчицкая, делегат XIX съезда партии, была в Кремлевском дворце, смотрела в лицо любимому вождю, стараясь навек запомнить его дорогие черты, затаив дыхание, ловила каждое слово его мудрой речи. «Прошло только несколько месяцев с того времени, — вспоминает она, — когда мне, простой работнице, выпало счастье быть делегатом XIX съезда партии, видеть и слушать проникновенную речь родного товарища Сталина, обращенную к съезду, к представителям братских коммунистических и рабочих партий. Не хочется верить, что этого великого человека, которого мы слушали с замиранием сердца, сейчас уже нет в живых, что мы не можем уже слушать его мудрые слова» («Клятва минских автозаводцев», 7.03.1953).
«9 марта советский народ, все прогрессивное человечество провожали в последний путь соратника и гениального продолжателя дела Ленина, мудрого вождя и учителя Иосифа Виссарионовича Сталина. Три дня подряд не иссякая текла живая человеческая река в Колонный зал Дома союзов, где был установлен гроб с телом Председателя Совета Министров СССР и Секретаря Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза...
Руководители Коммунистической партии Советского Союза и Советского правительства, руководители зарубежных братских коммунистических и рабочих партий сходят с трибуны Мавзолея. Товарищи Г.М.Маленков, Л.П.Берия, В.М.Молотов, К.Е.Ворошилов, Н.С.Хрущев, Н.А.Булганин, Л.М.Каганович, А.И.Микоян поднимают гроб и медленно несут его в Мавзолей, над входом в который начертаны два бесконечно дорогих бессмертных имени
ЛЕНИН
СТАЛИН
Гремят тридцать залпов артиллерийского салюта... Часы на Спасской башне Кремля бьют двенадцать раз. Над Москвой, над всей советской страной в течение трех минут протяжно гудят гудки фабрик, заводов, паровозов, пароходов... Родина салютует великому отцу и учителю народов» («Похороны Иосифа Виссарионовича Сталина», 10.03.1953).
Несмотря на произошедшее в Москве 9 марта 1953 года, сегодня называют еще, по крайней мере, четыре даты похорон Сталина. Конечно, имеются в виду похороны иносказательные, хотя одни из них следовало бы назвать самыми настоящими. 26.03.1953 газеты всей страны опубликовали глубокую благодарность Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, Совета Министров Союза ССР и Президиума Верховного Совета СССР «за соболезнования, выраженные в полученных и продолжающих поступать посланиях по случаю кончины великого вождя советского народа, Председателя Совета Министров СССР и Секретаря Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза Иосифа Виссарионовича Сталина». С этого дня имя бывшего руководителя страны стало заметно реже упоминаться в прессе. 28.03.1953 «Советская Белоруссия» и другие советские газеты опубликовали Указ Президиума Верховного Совета СССР о той самой амнистии 1953–го, которая позволила вернуться к нормальной жизни многим несправедливо осужденным. 25.02.1956 на ХХ съезде партии Хрущев прочитал доклад «О культе личности и его последствиях», а в ночь с 31 октября на 1 ноября 1961–го, на следующий день после специального постановления ХХII съезда КПСС, тело Сталина было вынесено из Мавзолея и погребено в могиле у Кремлевской стены.
Так его захоронили окончательно. Но чем больше времени проходит с того момента, тем парадоксальнее выглядит история. Сталин умер, но он по–прежнему жив. И осознание этого факта выглядит даже пострашнее смерти.
Главная
Гороскопы
«В ночь на второе марта у И.В.Сталина произошло кровоизлияние в мозг (в его левое полушарие) на почве гипертонической болезни и атеросклероза. В результате этого наступили паралич правой половины тела и стойкая потеря сознания. В первый же день болезни были обнаружены признаки расстройства дыхания вследствие нарушения функции нервных центров... В связи с прогрессирующими расстройствами дыхания и кровообращения уже с третьего марта появились признаки кислородной недостаточности. С первого дня болезни повысилась температура и стал отмечаться высокий лейкоцитоз, что могло указывать на развитие воспалительных очагов в легких. В последний день болезни при резком ухудшении общего состояния стали наступать повторные приступы тяжелой острой сердечно–сосудистой недостаточности (коллапс)... Во второй половине дня пятого марта состояние больного стало особенно быстро ухудшаться: дыхание сделалось поверхностным и резко учащенным, частота пульса достигла 140 — 150 ударов в минуту, наполнение пульса упало. В 21 час 50 минут при явлениях нарастающей сердечно–сосудистой и дыхательной недостаточности И.В.Сталин скончался» («Медицинское заключение о болезни и смерти И.В.Сталина», 6.03.1953).
Это заключение подписали трое действительных членов Академии медицинских наук, министр здравоохранения СССР, начальник Лечсанупра и еще 6 известных врачей. Однако оно не дает ни малейшего представления о том, какие картины видели гости Ближней дачи 5 марта 1953 года. Поэтому есть смысл обратить внимание на слова дочери Сталина Светланы Аллилуевой, которая в «Двадцати письмах другу» живописала такую картину: «Агония была страшной. Она душила его у всех на глазах. В какой–то момент — не знаю, так ли на самом деле, но так казалось, — очевидно, в последнюю уже минуту, он вдруг открыл глаза и обвел ими всех, кто стоял вокруг. Это был ужасный взгляд, то ли безумный, то ли гневный и полный ужаса перед смертью и перед незнакомыми лицами врачей, склонившихся над ним. Взгляд этот обошел всех в какую–то долю минуты. И тут, — это было непонятно и страшно, я до сих пор не понимаю, но не могу забыть, — тут он поднял вдруг кверху левую руку (которая двигалась) и не то указал ею куда–то наверх, не то погрозил всем нам. Жест был непонятен, но угрожающ и неизвестно к кому и к чему он относился... В следующий момент душа, сделав последнее усилие, вырвалась из тела».