Из милиционеров - в экскаваторщики, или Имидж белорусской милиции: он есть сегодня?

На официальном сайте МВД появились последние (первое полугодие 2012 года) данные по опросу населения на тему доверия милиции: полностью доверяет нашей милиции 34,7% (2011 – 35,3%) населения; доверяет, но не в полной мере – 55,3% (2011 - 55,8%). Мы также спросили мнение наших пользователей, задав им вопрос: "Как вы относитесь к белорусской милиции?" Ответы были разными: от положительных до резко и даже крайне негативных. При этом смысл многих ответов сводился к тому, что отношение к милиции в целом могло бы быть нормальным, если бы МВД так часто не втягивали в политику.
 

Олег Гайдукевич считает, что не имидж у милиции изменился, а в первую очередь "изменилась сама страна, и люди уже не относятся к милиционеру, как к дяде Степе в Советском Союзе. Не милиция в этом виновата, - говорит он. - Рухнули идеологические устои, сейчас у нас много идеологических работников, но мы после развала Союза до сих пор идеологию белорусского государства не построили. Что говорить о милиции?"

За годы работы, говорит Гайдукевич, он видел, как "тысячи людей приходят в милицию и благодарят за помощь". "Есть и те, кто не доволен. Но никогда не будет такого, что милицию все будут любить. Милиция всегда останется органом, который привлекает к ответственности". Именно поэтому, считает Гайдукевич, если сотрудник порядочный, добросовестный, то и имидж у него будет соответствующий. "Есть непорядочные, и у меня такие были. И таких надо наказывать".

Что касается "втягивания МВД в политические игры", например, к привычному уже привлечению оппозиционеров по ст. 17.1. КоАП "Мелкое хулиганство" (чаще всего за то, что ругались матом) , Олег Гайдукевич говорит следующее: "Я такие приказы, чтобы оппозиционеров ловить за сквернословие, которого не было, не отдавал, никогда в этом не участвовал. Да и причем здесь только милиция – есть суд еще, который вынес обвинительный приговор, есть прокурор, который согласился. Это система".

А как, например, быть с разгонами массовых мероприятий? По словам Гайдукевича, 90% своего времени милиция занимается кражами, бомжами, пьяницами и т.д. "Эти массовые мероприятия, что у нас иногда проходят, занимают 1% работы милиции, и этим занимаются специальные подразделения. Сотрудники уголовного розыска, участковые, сотрудники в районах – они работают, причем работают много и тяжело. Простые опера, которые занимаются повседневной работой, даже не знают, кто такой Рымашевский, и интернет им некогда читать. Но люди видят почему-то только плохое".

Бывший следователь прокуратуры, глава общественного объединения "Правовая помощь населению" (Киев) Олег Волчек, считает, что милицию надо модернизировать, не откладывая.
 

"Милиция 15 лет назад, когда я работал, и милиция сейчас, – совсем другая. Раньше к ней было больше доверия и со стороны граждан, и со стороны элиты. Ситуация стала меняться с 2008 года, когда после взрыва 3 июля милиция получила команду у военнообязанных получать отпечатки пальцев, ходить по квартирам и т.д. Видимо, их заставили это делать в определенные сроки, и делалось это любым путем. Военнообязанных у нас - более 2,5 млн мужчин, но никому ведь корректно не объясняли, для чего это надо".
 

Вторая волна негатива к милиции, по словам Волчека, была после выборов 2010 года. И не только после жесткого разгона на Площади. "Когда людей, которые были в районе Площади, стали вызывать в милицию с непонятными допросами - в основном во Фрунзенское РУВД - люди некомфортно себя чувствовали. И если зимой "получили" за свои убеждения оппозиционеры, то летом, во время молчаливых акций протеста, которые были тоже очень жестко подавлены, ни за что хватали простых людей, не из оппозиции. Все это влияет на имидж милиции в целом, несмотря на то, что многие сотрудники не имеют отношения к этим задержаниям".
 

Так, например, случилось с 16-летним Романом Протасевичем, о котором в то "молчаливое" лето писало немало СМИ. Сейчас Роме 17, но катался в автозаках, признается он, уже раз 15. "Года полтора назад я вообще не задумывался о том, что такое милиция и для чего она. Летом 2011-го  услышал, что люди собираются на молчаливую акцию, было интересно сходить, просто посмотреть. Первый раз пошел на акцию на вокзале . Именно тогда случилось то, что перевернуло во мне очень многое: я увидел, как несколько здоровых, простите, "коней" накинулись на девушек, тащили их за волосы, били. Тогда уже стало понятно, что так быть не должно!" – вспоминает Рома.
 

13 июля была еще одна акция. "Когда у всех мобильники в одно и то же время звонили, помните? Я тогда сидел возле памятника на лавочке на Якуба Коласа, читал твиттер. Тогда меня первый раз задержали - причем спустя 15 минут после окончания акции. Поднимаю голову, вижу полковника Евсеева и каких-то людей в штатском. Взяли меня под руки, и повели в свой спецтранспорт. Я стал объяснять, что просто сидел на лавочке и т.д. Ноль реакции – только сказали, что людей

мало "взяли".

Но, отмечает Рома, возможно, если бы не эти задержания, он не узнал бы, что в милиции немало и "нормальных мужиков". По его мнению, отрицательный имидж создает только ОМОН и штатские сотрудники, которые работают при разгонах акций.
 

"С милиционерами, которые работают в РОВДах, как правило, не было никогда проблем. Они вежливые, с ними можно пошутить, поговорить. Нормальные мужики. Неоднократно, когда нас привозили, чтобы оформить на пару суток, я слышал фразы от них, мол, что, вы думаете, мы не понимаем, зачем вас привезли, что нам самим этого хочется? – говорит Рома. - Была история, когда я сидел в РОВД, зашел какой-то молодой милиционер, посмотрел на меня, и говорит: "А ты случайно не Протасевич? О, а я тебя знаю! (...) Я про тебя столько читал, ты такой молодец! Только никому не говори, что я так сказал.."

Как отметил в интервью TUT.BY полковник польской полиции в отставке Славомир Цибульский, полиция в любой стране – это орган, который привлекает к ответственности, поэтому любить полицию до беспамятства, конечно, не будут нигде. Вопрос – в целях ее работы.

"В Польше независимые опросы об отношении населения к полиции проводятся несколько раз в год. Спрашивать мнение людей стало логичным с тех пор, как полиция поменяла свою роль: она уже не является институтом, который защищает власть, а только институтом, который защищает людей. Если раньше полиция волновалась только за раскрываемость преступлений, то сейчас – за мнение общества. Согласно последним опросам, больше 70% населения хорошо оценивает польскую полицию. Хуже высказываются в отношении парламента, президента, судов, прокуратуры".

На имидж, по словам эксперта, влияет открытость полиции. "Если раньше что-то произошло в полиции, например, полицейский совершил проступок или правонарушение, это скрывалось. Сейчас такое открыто сообщается прессе, а полицейского увольняют или наказывают. Просто это надо взять за правило – общаться с прессой, а не делать из такого общения исключение".

По мнению правозащитника Олега Волчека, имидж при желании можно улучшить за довольно короткие сроки и в Беларуси. “Реформа МВД Грузии тому пример – там это сделали за 2 года. И туда до сих пор за опытом делегация за делегацией едут. Сначала там провели независимый социологический опрос, увидели, насколько низкий авторитет у милиции, и задумались. Сразу поувольняли тех, на кого был компромат, оставшимся зарплату увеличили в 10 раз. Также сразу перекрыли коррупционные схемы и провели конкурс среди специалистов. Ввели новую форму, провели с полицией тренинги, сделали милицейские участки прозрачными".

Кстати, в плане "обратной связи с милицией" многие из наших собеседников положительно оценивали инициативу создать проект "Перехват". Его ведет пресс-секретарь ГУВД Минска Александр Ластовский. Хотя, признавали многие, людей волнует не только судьба неправильно припаркованных авто или алкоголиков - людям надо объяснять и то, почему их "хватают" на улицах.

В опыте США, говорит Волчек, ему очень понравилось то, что за успешную службу у сотрудников милиции появляется такой бонус: если его ребенок поступает на юридический (а там это очень популярный факультет), то ему даются стипендии.

"То же самое можно было сделать и в Беларуси на базе действующего законодательства. Это стимулировало бы сотрудников, была бы хоть какая-то преемственность. У нас же сейчас произошел отток среднего и высшего звена офицеров, которые с удовольствием уволились и не жалеют. И получается, что у нас сегодня некому учить молодое поколение. Кстати, очень много жалоб правозащитникам приходит и на некомпетентность сотрудников милиции при рассмотрении заявлений. Когда я знакомлюсь с материалами по тому или иному делу, то часто вижу, что люди жалуются обоснованно".

При этом, соглашается Волчек, о хорошем в работе милиции сейчас действительно мало известно людям. "Надо документальные фильмы делать, сериалы милицейские, как в России. У нас тоже есть много хорошо расследованных дел, которые можно придать огласке, чтобы люди видели, что что-то в милиции делается".

А вот бывший сотрудник Департамента охраны Центрального района Минска отработал милиционером 6 лет и сегодня твердо убежден: ни о каком имидже милиции в принципе речи быть не может, пока рядового милиционера в Беларуси "за человека не считают".
 

"Ушел из-за зарплаты маленькой, сейчас у таких, как я, около 3 млн. Устроился экскаваторщиком в строительную фирму и получаю в три раза больше. Мы с женой и ребенком снимаем квартиру, и почти вся милицейская зарплата уходила на нее и на коммуналку. А хотелось одеваться нормально, питаться за что-то. График работы был такой, что всегда приходилось работать по праздникам. Новый год, а жена с ребенком одни сидят, - рассказывает бывший милиционер. – На работе обещали, что со временем можно будет "построиться". Простоял на очереди 4 года, но никто ничего и не брался строить. В нашей роте было около ста человек, и при мне один только построился, и то сразу потом на пенсию ушел. Иногородним даже общежития не давали".

По его словам, перспективы построить жилье есть только в силовых подразделениях. "По крайней мере, ребята из моей роты либо вообще из милиции уходили, либо в ОМОН куда-нибудь. Там 5 лет проработал – жилье гарантировано. Да и зарплата там раза в полтора выше. Еще один мой коллега перешел конвоиром на Володарку, пару месяцев отработал и уже, говорит, квартиру буду строить. У него, правда, стаж был больше 10 лет".

Экс-сотрудник рассказывает, что вместе с ним "уходило много молодых". "В таких условиях люди в основном 3-5 лет отрабатывали и уходили. Когда я уходил, оставались одни пенсионеры. Начальство тогда не знало, чем заманивать новых сотрудников. Приходили, говорили, мол, вступайте в спортклуб "Динамо", платите взнос небольшой, и будете вместе со своей семьей бесплатно в бассейне плавать, в спортзале на тренажерах заниматься. Реально же получилось, что очереди огромные, как ни придешь, все время говорили: "Приходите в другой раз, слишком много желающих". Потом оказалось, что и отказаться нельзя – в добровольно-принудительном порядке взносы платить все равно заставляли".

А последний год, по отзывам нескольких коллег, которые остались в Департаменте, рассказывает наш собеседник, о сотрудниках все же решили позаботиться: "Иногородним администрация стала оплачивать съемное жилье, надо только принести договор аренды. Хоть какие-то плюсы. Но поймите, это лишь вопрос выживания, об имидже в таких условиях говорить просто немыслимо".