Тройное счастье Мостовских

Источник материала:

НЕСКОЛЬКО скупых фраз — что скрыто за ними? Мы решили разыскать кого-либо из большого семейства, чтобы в обычных судьбах увидеть то, ради чего гибли воины, защищая нашу независимость. Забегая вперед, скажу, что история этого рода вполне могла бы стать сюжетом для фильма. Сценарий бы получился не хуже, чем у незамысловатой и проникновенной киноповести «Дом, в котором я живу». Помните: «Тишина за Рогожской заставою, спят деревья у сонной реки, лишь составы идут за составами да кого-то скликают гудки…»

Дроздовы

Улица Ломоносова в Столбцах, где в середине пятидесятых построила себе дом тогда еще небольшая молодая семья, также находится недалеко от железнодорожной станции. И застава в десятке километров  от этих мест когда-то существовала, ведь здесь до тридцать девятого года пролегала граница между Польшей, куда входила Западная Белоруссия, и БССР. И даже проходил международный экспресс Маньчжурия — Столбцы, а станция Негорелое была конечным пунктом западноевропейского маршрута экспресса Париж — Негорелое.

В тихий белорусский городок в сорок четвертом и дошли узники Барановичского концлагеря — Аннушка Дроздова, ее сестра и мать — после того, как советские войска освободили их из неволи. Дроздовых из Усвятского района, что тогда находился в составе Смоленской области,  немцы увезли  в Барановичи в сорок втором или сорок третьем. Жили в бараках за колючей проволокой, спали на земле, подстелив какие-то тряпки. Постоянно ощущался голод, мечтали о скорейшем освобождении и о том, чтобы досыта поесть. Из еды — жидкие помои, которые привозили в бочках, и то, что тайком приносили сердобольные горожане.  Сколько десятилетняя девочка с родными пробыла в этом аду и чем простые мирные граждане провинились перед фашистами, уже  узнать невозможно: и Анны Павловны, и  тем более родителей, нет в живых. Но ее непростая судьба  — одна из множества судеб людей того поколения, сполна познавшего все горести и страдания. 

Дала бывшим узникам кров женщина из деревни Акинчицы. Вскоре приехал на белорусскую землю и отец Ани — Павел Пахомович, с которым разлучила война. Надо полагать, на Смоленщине у них ничего не осталось. Так и  обосновались на родине Якуба Коласа, начав жизнь с нуля.  Павел Дроздов работал в лесничестве, его жена Мария Алексеевна занималась хозяйством, торговала тем, что собирала у себя на огороде да в лесу. Аня служила наймичкой в соседней деревне — смотрела детей,  доила коров.

Мостовские

Вот то немногое, что рассказали о детстве и юности своей мамы дочери Татьяна и Ирина, которых мне удалось найти в Столбцах благодаря заместителю начальника отдела идеологической работы, культуры и по делам молодежи райисполкома Светлане Жибуль. У дочерей — старшей и младшей из тройни — сейчас другие фамилии, а место работы Ватя, как звали сослуживцы Вячеслава Болеславовича Мостовского (отсюда и в газетной публикации путаница с именем героя), сменил спустя некоторое время после рождения тройни. Детей нужно было водить в детский сад, помогать жене, а водитель автобуса рано утром уезжал в рейс, да и зарплату получал невысокую.  Поэтому  перешел в межколхозную строительную организацию — МСО. Так затерялись его следы.  Подсказали, где сегодня искать его наследников  на бывшей работе Татьяны Вячеславовны — в больнице, где «примету» семьи — рождение тройни — помнят до сих пор: уж очень редко такое случается.

— Навещать маму после родов я пошла вместе с отцом, — вспоминает Татьяна Вячеславовна. — Позвали, она выглянула в окошко и показала три пальца. Папа подумал: новорожденный весит три килограмма. Но потом ему сообщили о  тройном пополнении. Идем домой, а он срывает листья с кустов и жует, словно голодный. В этом году я как раз пошла в первый класс, но на меня у мамы времени не оставалось. Все вертелось вокруг Наташи, Иры и Славика. Имена братику и сестричкам давала я.  Это были мои первые дети. В трехмесячном возрасте они перешли под ответственность деда.  Ведь декретный отпуск тогда был коротким.  Мама пошла на работу, а бабушка «курсировала» между Столбцами и Минском, где торговала овощами-фруктами, ягодами-грибами. Дед Павел требовал вместо пеленок простыни, иначе завернуть младенцев у него не получалось. Очень любил младшенькую, нашу хрупкую черноглазую Ирочку. Даже стихи ей писал. А когда малыши подросли, за ними смотрели мы со старшим братом.  За все их двойки и проказы наказывали нас.

— Ну а потом доставалось нам, — смеется Ирина Вячеславовна. — После восьми классов мы со Славой, не спросив  разрешения у родителей, поехали учиться на строителей в Мариуполь, тогда Жданов. Мама перепутала, подумала, что едем в Жодино. А мы оказались на Украине.

Сейчас Ирина Свирская работает цветоводом в коммунхозе. Благодаря и ее труду  родной город накануне 70-летия независимости расцвел яркими красками.

Не менее драматичной была судьба и у семьи деда Болеся, уроженца Акинчиц.  Тоже многодетной и по тем временам зажиточной, потому что трудились от темна до темна.  Еще до войны всех женщин в доме перерезали бандиты. Мужчин, в том числе и Ватю, спасло то, что они находились в лесу.

— Но отец мало рассказывал о себе, — продолжает Татьяна Вячеславовна Фролова. — Был молчаливым и больше времени проводил в своей каптерке, где можно было найти запчасти к машине или трактору, весь необходимый инструмент. Папа наш был трудолюбивым и уважаемым в коллективе. Работал на старом, еще с деревянной кабиной, кране. Строил дома и фермы в колхозах. Когда ушел на пенсию, то и его кран стал на прикол. Даже когда находился на заслуженном отдыхе, к нему часто приходили за какой-нибудь деталью, за помощью. Знали в округе и нашу маму, работавшую кладовщицей в книжном магазине, певунью и душу компании. Она не просто пела, а показывала целые инсценировки. Напевала за работой, а любимой песней была «Оренбургский пуховый платок».

И доброта в наследство

На улице Ломоносова многие дружили домами. Вместе были в горести и радости. На 1 Мая и День Победы трудовыми коллективами со своими духовыми оркестрами выходили на демонстрации, а после торжественного шествия с музыкантами шли в парк, где устраивались гулянья и танцы под живую музыку.

 Так случилось, что из пятерых детей Мостовских остались только двое — сестры Ира и Таня. И, конечно, многочисленные внуки и правнуки, которыми они сейчас бы очень гордились. Потому что все выросли достойными людьми.

Татьяна Вячеславовна воспитала и двух приемных дочерей. Рано овдовевшая, она вышла замуж второй раз. И тоже за вдовца с маленькими детьми, которым заменила мать. А делиться добротой ее научили в дружной семье. Сейчас живет в родительском доме.

На день рождения мамы Тани 22 июня собрались пятнадцать человек. В вазе на журнальном столике в светлой и без единой пылинки комнате еще не завяли цветы, подаренные с любовью. По-прежнему светит в окна солнце, летит тополиный пух и, как когда-то, бегают во дворе дома Мостовских маленькие дети. Говорят, близнецы повторяются через поколение. Вполне возможно, что в этот дом еще раз придет тройное счастье.

В семье шофера Столбцовской автобазы Вацлава Болеславовича Мостовского произошло радостное событие. Недавно его жена Анна Павловна родила тройню — мальчика и двух девочек. Теперь у Мостовских стало пятеро детей: три девочки и два мальчика».

«Сельская газета», 5 июля 1964 года

Елена КЛИМОВИЧ, «СГ»

Фото автора и из семейного архива Мостовских