«Я не жалею ни о чём»

Источник материала:

О полковнике медицинской службы запаса Сергее Гусеве я часто слышала от офицеров и преподавателей военно-медицинского факультета в Белорусском государственном медицинском университете и бывших курсантов альма-матер медиков в погонах. Даже по прошествии более 10 десяти лет с того момента, как первый начальник высшего военного медицинского заведения уволился в запас, его помнят и отзываются о нем с исключительным уважением, что, в свою очередь, много говорит о человеке.

Уже потом, во время беседы с Сергеем Григорьевичем, я поняла, что помнить и почитать его есть за что. О таких, как он, говорят «настоящий полковник», что значит — человек слова и дела. Именно на этих людях держится мир. Без преувеличения…

«Хотел быть физиком, а стал военным врачом»

Сергей Гусев родился за тысячи километров от Беларуси — в селе Тээли Бай-Тайгинского района Тувинской АССР. В этот отдаленный регион Советского Союза в 1951 году приехала его мама — выпускница Омского государственного медицинского института, чтобы «поднимать национальные окраины», как писали тогда газеты. Уезжая работать по распределению, молодой врач вряд ли думала, что смена места жительства совсем скоро повлечет за собой смену семейного положения — она выйдет замуж за выпускника Иркутского института механизации сельского хозяйства. А 9 сентября 1953 года на свет появится их первенец, которого назовут Сергеем.

— В школу я пошел уже в Мордовии, — вспоминает Сергей Григорьевич. — На малую родину моей мамы наша семья переехала, когда мне исполнилось шесть лет. Учеба давалась мне легко. А свое будущее я решил связать с ядерной физикой и готовился поступать в Московский инженерно-физический институт, даже не помышляя о профессии врача.

Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Среднюю школу Сергей окончил с золотой медалью. А в то время письменные работы медалистов должны были утверждаться на так называемом республиканском уровне. И процедура эта довольно длительная, а посему выдача аттестатов была отложена. В МИФИ, куда намеревался поступать юноша, экзамены начинались 1 июля — в других вузах вступительная кампания стартовала на месяц позже. Поэтому подать документы в инженерно-физический Сергей не успел. Чтобы не терять год, он (по совету мамы) решил попробовать поступить в Рязанский медицинский институт. «Поступишь ты вряд ли, ведь там профилирующий предмет — химия, но, по крайней мере, узнаешь, как абитуриенты превращаются в студентов», — сказала мама, даже не предполагая, что сын начнет путь по ее стопам.

Дальше был экзамен по химии и оценка «отлично», давшая право на студенческий билет. Так золотой медалист Сергей Гусев стал воспитанником лечебного факультета. Лекции, семинары, практика в клиниках, экзамены — тяжела жизнь студента, грызущего гранит медицинской науки. Но Сергею Григорьевичу она понравилась, и представить себя на другом поприще он уже не мог.

…А судьба готовила новый поворот. В один из дней друг рассказал о знакомых курсантах военно-медицинского факультета из Саратова, причем с полной выкладкой нюансов их учебы и перспектив, и как бы невзначай произнес: «Давай переквалифицируемся в военных врачей». О военной службе Сергей знал только по книжкам. Однако, поразмыслив некоторое время над предложением друга, подал рапорт о призыве на военную службу и переводе на военно-медицинский факультет при Саратовском государственном медицинском институте. В 1974 году он стал слушателем этого факультета. Спустя два года вместе с лейтенантскими погонами и дипломом о высшем медицинском образовании Сергей Гусев получил предписание отправиться к первому месту службы. Им стал Краснознаменный Белорусский военный округ. Сюда новоиспеченный военный врач приехал с женой, тоже врачом.

— Меня направили в знаменитые Печи. Это место, сказали мне в кадрах округа, вас закалит и даст необходимый для будущего карьерного роста профессиональный опыт, — рассказывает полковник медицинской службы запаса Гусев. — По большому счету, так оно и вышло. «Врач отдельного учебного автомобильного батальона» — так именовалась моя первая должность. На одного по штату врача приходилось почти 900 человек личного состава, который менялся каждые полгода. Курсанты в «учебку» прибывали со всего Советского Союза, причем нередко плохо обследованные или необследованные вовсе. Некоторые из них даже русского языка не знали — попробуй дознайся, чем они болели или болеют. Лейшманиоз, менингит, дифтерия, прободная язва желудка — вот далеко неполный перечень заболеваний, с которыми мне пришлось столкнуться в своей врачебной практике. Плюс ко всему санитарное состояние столовой, автомобильного парка, ежедневный предрейсовый медицинский контроль водителей, медобеспечение 500‑километровых маршей и другие тяготы и лишения военной службы. Тем не менее я благодарен Печам за полученные опыт и знания, они пригодились мне на всю жизнь.

Во время службы в Печах все больший интерес у Сергея Григорьевича вызывала лечебная работа. Он получил специализацию по терапии, функциональной диагностике, инфекционным болезням. Регулярно проходил рабочие прикомандирования в лечебных отделениях Борисовского военного госпиталя.

…И снова поворот судьбы — майора медицинской службы Гусева вызвали в управление кадров Белорусского военного округа. «Практически все инфекционисты прошли через Афганистан. У вас есть соответствующая специализация, к тому же вы хотите заниматься лечебной работой. Поэтому направляетесь в ДРА в качестве врача-инфекциониста госпиталя», — сказал кадровик.

Перед командировкой «за речку» Сергей Гусев прошел пятимесячную специальную подготовку в Военно-медицинской академии имени С. М. Кирова, а затем улетел в Туркестанский военный округ. 1986‑й разделил его жизнь на «до» и «после»…

Врач на войне: что не написано пером

В Ташкент майор медицинской службы Гусев прибыл с предписанием о прохождении службы в качестве ординатора инфекционного госпиталя в составе Ограниченного контингента советских войск в Демократической Республике Афганистан. Однако, изучив личное дело и послужной список военного врача, в кадрах ему предложили должность начмеда десантно-штурмовой бригады. На что Сергей Григорьевич ответил категорическим отказом, мотивируя, что хочет быть только лечебником. Почти месяц пришлось ждать офицеру окончательного решения.

— За это время я прошел двухнедельную стажировку в Ташкентском госпитале, а две недели жил, что называется, в подвешенном состоянии. Даже созвонился с бывшим однополчанином, служившим тогда в штабе армии в Кабуле, с просьбой помочь решить проблему. В конце концов первым сдался кадровик, — рассказал мой собеседник. — И вот я на борту Ил‑62. В салоне без сидений, как смогли, разместились и гражданские, и военные. Объявили о пересечении границы. Через некоторое время подлетаем к Кабулу, заходим на посадку. И тут за бортом стали раздаваться странные звуки. Все замерли. Как впоследствии оказалось, это наш самолет отстреливал тепловые ловушки, что называется, на всякий пожарный. Однако ощущения, доложу я вам, малоприятные.

Первое впечатление от «заграницы» полковник медицинской службы запаса Сергей Гусев помнит до сих пор: «марсианский» пейзаж (иначе не скажешь) — все красное, в воронках от разрывов снарядов, даже взлетно-посадочная полоса.

Затем были пересылка, две недели стажировки в центральном инфекционном госпитале в Кабуле и направление на самостоятельную работу. Самыми востребованными из врачей в Афганистане оказались инфекционисты. Для примера: центральный военный госпиталь в Кабуле был рассчитан на тысячу коек и предусмотрен для лечения широкого спектра заболеваний, а центральный инфекционный госпиталь, находившийся неподалеку, — на более чем тысячу коек. Или же: из семи отделений периферийного госпиталя пять были инфекционными. И причин тому немало. Во‑первых, в стране отсутствовала канализация (даже в больших городах), и все нечистоты оставались на поверхности, испаряясь или превращаясь со временем в пыль. Ее слой на дорогах достигал в палец толщины, если не больше. Причем была она мелкодисперсная и проникала везде, никакая герметизация не спасала. Так что если ты в очаге заражения, шанс не подхватить ту или иную заразу очень небольшой. Во‑вторых, свое дело делала невыносимая жара. В‑третьих, проблемы с водой. Ее следовало употреблять только кипяченой. А в том же Кабуле, расположенном на высоте 1.800 метров над уровнем моря, вода кипит при температуре 80 градусов по Цельсию, что не обеспечивает эффективное обеззараживание. В‑четвертых, распространение специфических (эндемичных), контагиозных и не всегда типично протекающих заболеваний — брюшного тифа, амебной дизентерии, малярии (в том числе тропической), вирусного гепатита и др. Все это и еще многое другое делало работу инфекциониста достаточно сложной. Случались ситуации, не подпадающие ни под одно учебное пособие. Так что не все написано пером…

После стажировки в Кабуле Сергея Гусева ждали в госпитале в Пули-Хумри. Уже по дороге к месту назначения он принял боевое крещение и четко осознал, что за словосочетанием «выполнение интернационального долга» кроется война. А это не игрушки. Здесь жизнь измеряется не годами и месяцами, а часами, минутами и даже секундами, и любой миг может стать последним.

— До Кундуза мы должны были лететь вертушкой. Но перед этим душманы сбили несколько наших вертолетов, и все полеты на время были прекращены. Нам (трем офицерам и двум вольнонаемным женщинам) предложили ехать в колонне так называемых нефтеналивников, — продолжил свой рассказ Сергей Григорьевич. — Только потом мы узнали, насколько опасной была наша поездка, ведь за данными колоннами охотились «духи». Не радовал и пейзаж за окном: кругом воронки, а вдоль дороги на обочине через каждые 30–40 метров разбитая военная техника. Во время движения один из КамАЗов

остановился из-за неисправности. Не успели мы проехать и 150 метров, как он вспыхнул ярким пламенем — это было делом рук душманов, засевших в зеленке. К счастью, в тот раз обошлось без жертв.

В Пули-Хумри майор Сергей Гусев был ординатором отделения интенсивной терапии и реанимации для инфекционных больных. Возглавлял его доктор медицинских наук Юрий Малый, бывший до этого главным инфекционистом Балтийского флота. У него Сергей Григорьевич многому научился в плане профессиональном. А в плане человеческом свои уроки преподносила война. В один из дней дежурному врачу Гусеву доложили, что у ворот госпиталя обнаружен тяжелораненый афганец. На естественный вопрос доктора «Как же можно было бросить беспомощного человека?» кто-то из местных ответил: «Аллах — дал, Аллах — взял». Вот вам и ценность человеческой жизни!

А вскоре Сергея Гусева ждало еще одно испытание — брюшной тиф. Его отправили в командировку «на вспышку» в войска, чтобы локализовать распространение этого опасного заболевания. Предстояло определить круг возможных больных, выполнить ряд организационно-профилактических мероприятий. Работы и контактов с больными было предостаточно. И когда доктор почувствовал себя плохо, сомнений не возникло — тиф.

Вернувшись в госпиталь, Сергей Григорьевич сам оказался на больничной койке. А в это время пришло предписание о его переводе в Шинданд на должность старшего ординатора инфекционного отделения госпиталя. Пройдя лечение и почувствовав себя несколько лучше, майор Гусев убыл к месту нового назначения. В коллективе его приняли радушно, со здоровьем вроде бы все нормализовалось. Но вскоре начались проблемы с суставами, сердцем — это были осложнения, типичные для брюшного тифа. И снова больничная койка. Сначала его лечили в Шинданде, потом — в Кабуле. А лучше не становилось: передвигаться приходилось уже на костылях. В конце концов было решено отправить его в Союз. До Ташкента Сергею Гусеву дали сопровождающего, а оттуда он своим ходом добирался в Борисов. Впереди предстоял отпуск по болезни, переосвидетельствование на предмет годности к службе в Афганистане и службе в армии вообще.

— В ту пору я в корне пересмотрел свои взгляды на жизнь и ее ценности, — говорит мой собеседник. — В 33 года стать инвалидом (без пенсии и с неясными перспективами) не очень радовало. Спасла семья. Она не дала мне сломаться в той сложной жизненной ситуации.

Начать сначала

«Кто не падал, тот не поднимался», — гласит народная мудрость. Но только тот, кто познал горечь падения, знает, как трудно подняться. Ведь, по сути дела, приходится учиться жить заново. И в этом, уже другом для тебя мире надо суметь использовать все шансы, которые дает судьба. И очень важно, чтобы рядом оказались люди, на которых можно опереться в трудной ситуации.

— Мне везло в жизни на хороших людей, и я помню их и благодарен за поддержку каждому, — заметил Сергей Григорьевич.

После переосвидетельствования (с учетом состояния здоровья) майор медицинской службы Гусев в 1987 году был назначен преподавателем военной кафедры Белорусского института усовершенствования врачей. В 1991 году прошел специализацию по военной токсикологии и получил должность старшего преподавателя. А в 1992‑м кафедру расформировали… Снова отпуск и снова размышления, как жить дальше.

Спустя месяц Сергея Гусева попросили прибыть в Минский государственный медицинский институт. В кабинете ректора ведущего медицинского вуза страны он узнал, что его рекомендуют на место начальника военной кафедры. Но опять было одно «но». Данное структурное подразделение предстояло реорганизовать: если изначально подготовку на военной кафедре по расширенной программе офицеров запаса проходили и девушки, и юноши, то после преобразования оставались исключительно юноши (да и то по желанию). Кроме того, сокращалось количество учебных часов. И самое главное — из 16 преподавателей должны были остаться четверо. Больно резать по живому, но для сотрудников было сделано все возможное, и хорошие отношения с ними сохранились.

— Непростые были тогда времена. К военным относились, мягко говоря, не очень хорошо, — заметил полковник медицинской службы запаса Сергей Гусев. — Было тяжело морально. В данной ситуации оказалась неоценимой поддержка ректора и первого проректора.

Со временем полковник медицинской службы Гусев вошел в состав ученого совета, завоевал авторитет и уважение коллег. И когда в 1995 году встал вопрос об организации военно-медицинского факультета в Минском государственном мед­институте, руководство вуза настояло: возглавить его должен именно Сергей Григорьевич. Так начиналась очередная глава в жизни моего собеседника.

— До 1995 года в нашей стране не было системы подготовки кадровых офицеров медицинской службы. На кафедрах Минского, Гомельского, Гродненского и Витебского мединститутов было организовано обучение студентов — офицеров запаса медицинской службы. А переподготовку и повышение квалификации врачи и средний медперсонал проходили в 71‑й интернатуре медицинского состава Вооруженных Сил Республики Беларусь, — рассказал первый начальник военно-медицинского факультета. — Кадровых офицеров медслужбы готовили в Военно-медицинской академии имени С. М. Кирова в Санкт-Петербурге. Поэтому было решено создать свой военно-медицинский факультет. Таким образом, 6 июня 1995 года был подписан совместный приказ министров обороны и здравоохранения по согласованию с министром образования, давший отсчет истории отечественной альма-матер военных медиков.

Однако одно дело принять решение, а другое — реализовать его. Трудно создать что-то с нуля, но многократно труднее создавать, не имея аналогов. Сергей Григорьевич вспоминает, насколько сложно было подобрать преподавателей и других должностных лиц на еще несуществующий факультет, организовать перевод-переезд курсантов из Санкт-Петербурга, в сжатые сроки провести рекламную кампанию и осуществить прием на 1‑й курс и перевод студентов 2–4-х курсов из других мединститутов страны, подготовить учебные планы, новые учебные программы, учебные пособия и уже с 1 сентября 1995 года приступить к занятиям на 1–4-х

курсах военно-медицинского факультета. Кроме того, решали проблемы размещения и жизнеобеспечения постоянного и переменного состава, организации повышения квалификации военных врачей, фельдшеров, а также создания собственной ординатуры. Задумывались в то время на факультете и о подготовке кадров высшей квалификации (кстати, сейчас на военно-медицинском функционирует своя адъюнктура). Одним из самых сложных вопросов было создание юридической базы, от которой зависело настоящее и будущее коллектива.

— Безусловно, все эти проблемы могли быть решены только командой небезразличных, самоотверженных людей. Я благодарен судьбе за то, что мне посчастливилось с ними работать, — подчеркнул мой собеседник. — Мы сделали все, что смогли. Для меня военно-медицинский факультет — это любимое дитя. Я горжусь нашими выпускниками, многие из которых уже добились значительных высот и в военной карьере, и в профессиональном плане. С полным на то правом можно сказать, что на факультете работают прекрасные преподаватели, многие из которых — именитые и маститые ученые-практики. Причем преподаватели и курсанты — это единое целое, товарищи по фонендоскопу и скальпелю, так сказать.

…Сейчас полковник медицинской службы запаса Гусев полон забот о доме и семье, которую считает вдохновителем всех своих побед и достижений. С женой Тамарой Константиновной он живет в счастливом браке пятый десяток лет. Супруги вырастили двух замечательных дочерей. Старшая Анна — главный менеджер крупного оте­ля, младшая Екатерина — врач, пластический хирург. А свободное время Сергей Григорьевич любит проводить на природе, которая является дополнительным источником жизненных сил и здоровья.

— История не имеет сослагательного наклонения. Если что-то происходит, надо постараться извлечь из этого пользу, — убежден Сергей Гусев. — Я прожил интересную жизнь, одним из основных принципов которой был и остается: все, что делаешь, надо делать хорошо. И я не жалею ни о чем.

Оксана Курбеко, «Ваяр»,

kurbeko@mоd.mil.by,

фото из личного архива Сергея Гусева и Андрея Артюховского