"Самой молодой пациентке - 22 года". Маммолог о раке груди и почему его выявляют так часто

Источник материала:

Александр Поддубный работает маммологом уже 20 лет. Сегодня он является заведующим маммологическим кабинетом в Республиканском клиническом медицинском центре Управления делами президента и консультирует в частном медицинском центре «Кравира». Начинал в Минском областном роддоме.

Он переехал в Беларусь из Волынской области Украины, когда служил в армии. Здесь и поступил в мединститут. И если в 90-х годах Александр Александрович, работая акушером-гинекологом, не хотел идти учиться на маммолога, то сегодня он именно тот врач, к которому талоны разбирают за считанные минуты.

Маммолог Александр Поддубный рассказал TUT.BY о том, как не пропустить рак молочной железы на начальной стадии и что к нему приводит.

«Опухоль удваивается в размерах за 110−400 дней»

— Сейчас много информации о том, что женщина должна регулярно осматривать грудь. Действительно ли самообледование помогает что-то выявить? Я в это не очень верю, если честно…

— Раньше это было очень распространено, и все призывали женщин обязательно ежемесячно обследовать молочную железу, потому что это помогает выявить рак на начальной стадии. Но, как оказалось, самообследование именно в диагностике начальных форм рака не помогает.

Если грудь большая, то минимально, что женщина может выявить сама — опухоль уже на второй стадии, а чаще на третьей. Доказано, что самообследование груди, даже при регулярном применении и тренировке, будучи единственным методом, не в состоянии снизить уровень смертности от рака груди.

В Москве проводили исследование: предложили акушерам-гинекологам с десятилетним стажем найти раковую опухоль в муляже молочной железы. Из семи опухолей находили максимум четыре, три опухоли пропускались. Так это врачи с десятилетним стажем! Представляете, если свою грудь осматривает женщина, которая не умеет это делать? Она вроде бы пощупала, посмотрела — и ей кажется, что все в порядке.

— То есть это можно и не делать?

— Нет, это не делать нельзя. Сейчас объясню почему. Бывают оккультные формы рака молочной железы. Это такая форма рака, которая никак себя не проявляет при прощупывании, и как правило, при ней выявляют уже метастазы (распространение опухолевых клеток из места возникновения опухоли в другие отделы и органы организма человека. —  Прим. TUT.BY) в других органах.

Но есть и межинтервальные раки. Допустим, пациентка пришла сегодня здоровая, мы, как это и следует сделать, порекомендовали пройти обследование снова через год. А оказалось, что у нее очень агрессивный рак: он вырос за этот год, но при диагностике во время первого приема его выявить было невозможно.

Принято считать, что опухоль удваивается в размерах за 110−400 и более дней. Однако, если это высоко агрессивный рак, он растет быстрее. За год, пока пациентка придет к врачу, у нее уже будет вторая или третья стадия. И вот вы сами, регулярно осматривая грудь дома, сможете что-то нащупать и прийти к врачу раньше.

Поэтому не надо думать, что женщина себя пощупала — и к доктору можно не идти. Самообследование груди должно дисциплинировать: «Я себя смотрю, у меня все хорошо, но это должен подтвердить врач».

Мы, врачи, не только руками осматриваем молочные железы, но и делаем молодым женщинам УЗИ, а пациенткам после 50 лет — маммографию. Мы стремимся найти опухоль как можно раньше, еще до того, как вы у себя что-то прощупаете. Тогда эффект от лечения будет очень хорошим.

— Вы сказали про 110−400 дней, за которые опухоль удваивается. За столько дней она может от одной стадии дорасти до другой?

—  Нет, речь идет про увеличение опухоли в два раза. Женщина говорит: «Три месяца назад была у доктора — ничего не нашел, а сегодня уже вторая стадия! Как быстро опухоль выросла!» Но вряд ли она выросла так быстро. Просто на каком-то этапе ее не диагностировали. Ведь от момента возникновения опухоли до момента ее диагностики может пройти от 5 до 15 лет, в среднем считается — 8,5 лет.

—  Почему тогда эту опухоль не нашли раньше?

— Возможно, были низкие диагностические возможности, фактор аппаратуры тоже надо учитывать. И еще есть момент — отсутствие онконастороженности. Недавно у меня была пациентка, 32 года, и, наверное, в ее случае как раз эта онконастороженность и была упущена. Там площадь поражения у девочки по рентген-маммографии 8 см.

— Так это много!

— Но там нулевая стадия рака по данным биопсии. И эта опухоль почему-то как опухоль не прощупывается, на УЗИ — неузловое образование, что нехарактерно для рака. Тем не менее никто не мог предположить, что у 32-летней девушки такая вот структура может оказаться раком.

«Если у родных были рак молочной железы, кишечника, яичников или эндометрия, то риски в два раза выше»

—  Насколько УЗИ — чувствительный метод при диагностике рака молочной железы?

— Сегодня практически везде стоят очень хорошие УЗИ-аппараты с высоко специфическими характеристиками датчиков. В современных аппаратах есть функция эластометрии, которая помогает определить плотность груди. Еще Гиппократ, когда щупал, говорил: «Это мягкое, а это плотное». Плотное — это значит, что там что-то плохо.

Когда мы на УЗИ видим в ткани какие-то изменения, то берем пункцию и по ее результатам можем диагностировать, например, или атипию клеток, или предраковую опухоль. Самая маленькая раковая опухоль, которую мы находили, — 3 мм.

Больше видео вы найдете TUT и на нашем канале на YouTube. Подписывайтесь, это бесплатно!

— Маммографию делают женщинам только с 50 лет?

— Во время скрининга, когда мы проверяем женщин, считающих себя здоровыми, маммографию делают с 50 лет раз в два года. Но при этом еще раз в год надо делать УЗИ. 5% раков — рентген отрицательные, и аппарат их пропустит. Внутрикистозные раки рентген видит как кисту, а вот УЗИ-аппарат распознает внутрикистозные разрастания, что может свидетельствовать о наличии злокачественного процесса.

— А что делать женщинам, которым 35−40 лет?

— Если у родных женщины были рак молочной железы, кишечника, яичников или эндометрия, то у нее выше риск развития рака молочной железы. Может быть выявлен наследственный ген BRCA 1 и BRCA 2. Если он есть, то риск развития рака увеличивается до 70−85%. Таким женщинам надо на 10 лет раньше, то есть с 40 лет, проводить маммографию.

У меня была пациентка, у которой бабушка, мама и ее родные сестры до 40 лет уже погибли от рака молочной железы. У этой женщины тоже был ген BRCA 2, он довольно агрессивный, поэтому этой пациентке мы вообще с 30 лет начали делать маммограмму.

Большое подспорье в ситуации, когда у женщины рентген плотная грудь, — МРТ. Его выполняют с контрастированием. И эффективность этого метода при выявлении высоко агрессивного рака на ранних стадиях, очень высокая. Женщинам с такой грудью мы рекомендуем делать МРТ каждый год.

«Одну-две кисты в груди мы видим крайне редко, их может быть и 50, и 70»

— Киста может перерасти в рак?

— Есть исследование о том, что макрокисты от 2 см и более до 45-летнего возраста увеличивают риск возникновения рака груди в 5,9 раза. После 45 лет эта угроза уходит.

Если это микрокисты размером 1−1,5 см то мы назначаем консервативное лечение. В этом случае важно выявить причину возникновения кисты. Если киста от 1,5 см, то делаем пункционную биопсию под УЗИ-контролем, ее полностью убираем, а содержимое отправляем на цитологическое исследование. Сама биопсия также является лечением, так как во время процедуры стенки кисты спадаются, как правило, там она уже не возникает. Иногда мы вводим специальное вещество и склерозируем стенки кисты.

— А если киста меньше 1,5 см?

— Если у женщины есть гинекологические проблемы, лечение идет с гинекологическим упором. Если заболевание щитовидной железы и печени, то в первую очередь устраняем эти причины.

Но если есть подозрения, и мы видим на УЗИ, что у кисты неровные контуры, она атипичная, нас смущает ее внутреннее содержимое и что-то не так с оболочкой, тоже делаем пункционную биопсию. Мы в последнее время ведем довольно агрессивную диагностическую политику: в чем-то сомневаешься — все равно делаешь биопсию. Ведь нас так и учили: прежде, чем начинаешь лечить, на 100% должен быть уверен, что это не раковый процесс.

— Это только маммологов так учат?

— Нет, нас всех в институте так учили. Когда начинаешь лечить любую болезнь — исключи рак. Онконастороженность должна быть во всем абсолютно.

— Были ли случаи, когда вы брали пункцию из небольшой кисты — и это был рак?

— У меня была пациентка со множественными кистами, ей чуть больше 40 лет. Она долго наблюдалась, периодически мы ей убирали кисты. Во время одного из последних визитов делал пункцию, ввожу шприц, а жидкость не набирается. Создали вакуум — и в шприц пошла какая-то масса. Мы сразу подумали, что здесь что-то не то. Пришел результат анализа — внутрикистозный рак. Благо, что у женщины процесс был маленький, и первая стадия рака. Ей сделали двустороннюю мастэктомию (удаление молочной железы. — Прим. TUT.BY), сейчас она под наблюдением, но абсолютно здоровая женщина.

Был еще один случай у женщины уже в возрасте. Киста была красивая и большая — около 4 см. Никаких изменений в ней не было, да и подозрений тоже, но когда пропунктировал — там внутри была не жидкость, а взвесь. И тоже оказался рак.

—  Мастопатия — это болезнь? Некоторые уважаемые медики говорят, что этот диагноз ставят налево и направо, а на самом деле это того не стоит…

— Учитывая, что в Международной классификации болезней есть такой диагноз, то это все-таки болезнь. Хотя я с немецкими коллегами разговаривал, и они рассказывают, что в Германии есть земли, где мастопатия у 85−90% женщин. И они уже начинают думать: болезнь ли это?

Да, это болезнь. Есть простая мастопатия, как в народе говорят. При ней нет ни атипии, ни пролифераций (повышения количества железистых клеточных компонентов. — Прим. TUT.BY). Она к риску развития рака молочной железы не приводит.

Но если мастопатия идет с пролиферацией и атипичными клетками, то такой риск увеличивается.

В любом случае мастопатию надо лечить. Она приносит женщинам дискомфорт, особенно, когда возникают боли, уплотнения. Если молочная железа чуть напряжена перед месячными — это не патология. Но если женщина приходит и говорит, что за две недели до месячных у нее грудь разрывается, ей неудобно, и все мысли только о том, что болит, это ненормальное состояние. Проблему надо устранять: есть гормональные, седативные и витаминные препараты, которые хорошо справляются с этой ситуацией.

— Очень маленькие кисты вы все равно лечите?

— Если в груди одиночная киста 2 мм, у женщины нет никаких жалоб и ее не беспокоит боль, стабильный менструационный цикл, то такие кисты не трогаем и только наблюдаем. Но как правило, одну-две кисты в груди мы видим крайне редко, их может быть и 50, и 70 в одной молочной железе.

Ко мне как-то пришла пациентка с пышной грудью, а там все было в кистах. Во время пункции было удалено 150 кубиков жидкости!

«Если фиброаденома будет 18−19 мм, я скажу удалить»

— Какая разница между фиброаденомой и кистой?

— Фиброаденома — это доброкачественная опухоль.

— Она может стать злокачественной?

— Израильские ученые провели небольшое исследование и пришли к выводу, что в 0,022% случаев идет перерождения фиброаденомы в рак. Кто-то еще пишет, что этот риск от 1 до 5%. Но на своей практике я таких случаев видел очень мало. Иногда просто рак маскируется под фиброаденому.

Когда я читаю лекции, то показываю врачам снимок типичной фиброаденомы. У нее ровный контур, однородная структура, горизонтальная ориентация, она смещаема… Визуально нет никаких проблем. Женщине с этой фиброаденомой был 31 год, она через год после кормления грудью пришла на контроль к врачам, где собственно эту фиброаденому и увидели. У нас не было сомнений, что все в порядке.

Пациентка оказалась исполнительная и по рекомендации ровно через три месяца снова пришла на прием. И если при первом осмотре эта фиброаденома была 8 мм на 4 мм, то на втором — уже 16 мм. Она так увеличилась в размерах за три месяца! Когда мы пропунктировали — получили рак. Благо, это была начальная стадия.

Женщине делали резекцию (удаление части молочной железы. — Прим. TUT.BY). Сегодня уже нет таких, как раньше, калечащих операций. Во многих случаях нам сегодня помогает пластическая хирургия и органосохраняющие операции. При этом не всегда женщина готова к тому, чтобы удалить грудь. К тому же в ретроспективных исследованиях показано, что расширение объема операции при ранних формах рака молочной железы не приводит к улучшению выживаемости пациентов.

— Фиброаденому обязательно нужно удалять?

— Нет. Фиброаденомы мы удаляем как правило в том случае, если их размер превышает 2 см. Если они меньше, то делаем пункционную биопсию и наблюдаем опухоль в динамике. Если она не растет и биопсия хорошая, то разрешаем даже планировать беременность.

— Я знаю, что если женщина планирует беременность, то врачи просят удалить фиброаденому…

— Потому что врач думает, что она будет расти. А вдруг не будет расти?

— И что делать женщине?

— Рожать. Если фиброаденома будет 18−19 мм, я скажу ее удалить, потому что все около 2 см уже удаляется. А если она меньше по размерам и не растет в динамике, то есть через три, шесть месяцев и год наблюдения, женщина может планировать беременность. Во время беременности я рекомендую женщинам, проходя УЗИ плода в назначенные сроки, делать и УЗИ молочной железы, затем его повторить после родов через три месяца, в период лактации.

Фиброаденомы у беременных женщин и после родов могут незначительно увеличиваться, потому что они имеют полости и тоже могут вырабатывать молоко, в них тоже могут быть молочные кисты. Ничего страшного в этом нет. Мы такие фиброаденомы наблюдаем даже, когда пациентка идет на ЭКО. И, тьфу-тьфу-тьфу, у нас не было таких случаев, что мы бегом их удаляли, потому что они начала расти.

— А если быстро не удалили и женщина забеременела, что может быть?

— Это может мешать при кормлении, надо следить, чтобы фиброаденомы не перекрывали проток. И все.

— Но если после пункции фиброаденомы у беременной вы понимаете, что это злокачественная опухоль?

— Тогда уже надо лечить. Не обязательно отказываться от беременности. Есть разные тактики: можно во время беременности проводить лечение, можно выждать, когда беременность пройдет, иногда прерывают беременность. Но если женщина скажет, что она продолжает беременность, то будем лечить во время беременности.

— Какие рекомендации вы даете женщинам, которые приходят на прием?

— Бывает, что у женщины вся грудь в кистах и консервативное лечение не дает эффекта. Порой доходит до того, что приходится полностью удалять молочную железу из-за постоянных рецидивов. Если женщина не замужем, мало рожала, она директор фирмы и живет в постоянных нервотрепках — это все играет отрицательную роль. Ей скажешь: не нервничайте, не злоупотреблять кофе, черным чаем, шоколадом. Но это мы в пустоту говорим. Что значит сегодня не нервничать?

Если ты пришел в магазин, с кем-то поспорил — и, пожалуйста, уже понервничал. А это состояние всегда к чему-нибудь да приведет. Если не к развитию дисгормональных заболеваний, то во время стресса может быть гипертонический криз, инсульты, инфаркты…

Поэтому надо держать себя в руках и больше улыбаться. Я как-то иду по улице с улыбкой на лице, ко мне подходит женщина и с агрессией спрашивает: «А почему вы улыбаетесь?». Я был шокирован и не знал даже, что ответить. Говорю: «Настроение у меня хорошее». Она отвечает: «Странно». Я еще подумал, что, действительно, странно. Все ходят озлобленные, а я хожу и улыбаюсь. Посмотрите, по улице ведь мало ходит улыбающихся людей.

— Во сколько лет и что должна делать женщина, чтобы вовремя выявить рак молочной железы?

— Женщинам с 20 до 30 лет раз в три года надо ходить к маммологу и делать УЗИ. При этом лучше, если УЗИ будет делать именно маммолог.

Раковая опухоль очень коварна. Это не всегда такая, как описано в учебнике. Она может быть не опухолью, а каким-то участком. Нет заболевания молочной железы, под которое не замаскировался бы рак.

После 30 лет осмотр маммолога и УЗИ должны быть ежегодно, а после 50 лет раз в два года надо обязательно делать еще и маммограмму. Тем, у кого наследственные раки, ее начинают делать раньше.

У меня есть пациентка, слава Богу, у нее сейчас все хорошо. У нее в 25 или 26 лет возник рак молочной железы, там опухоль была чуть не третье стадии, а на маммограмме вообще ничего не было видно. Но когда уже сделали спектральную маммограмму, это специальная функция к маммографу, опухоль увидели.

«Самая молодая пациентка — 22 года. У нее первая стадия рака молочной железы»

— По какой причине возникает рак молочной железы?

— Нет явной причины, их много. Влияет и злоупотребление алкоголем. Были исследования, что 10 грамм любого алкоголя ежедневно на протяжениие 7,5 лет увеличивают риск рака груди до 6%. Плюс речь идет и о раках глотки, желудка, печени и поджелудочной железы.

Влияние курения на развитие рака молочной железы неоднозначно. Сегодня нет конкретных данных, что оно приводит к раку груди. Но к другим ракам приводит. Я имею ввиду раки желудка, гортани, легких…

Наследственных раков 5−10%. Все остальное — это спорадические (случайные. — Прим. TUT.BY) раки.

Ранние роды снижают риск развития рака молочной железы минимум в три раза. Но при этом женщина должна родить до 25 лет.

Когда разговариваю с пациентками, то вижу, что часто они сами себя программируют на болезнь. Хорошо помню женщину, которой поставил рак молочной железы впервые в своей жизни, я тогда только выучился. На УЗИ ее молочная железа у меня всегда вызывала впоросы и она мне постоянно говорила: «Сан Саныч, смотри очень внимательно, у меня есть рак». Да, так и вышло. У нее был очень высокоагрессивный рак третьей стадии, ей было около 40 лет и потом она прожила еще шесть лет.

Многие женщины обижены сами на себя или на кого-то. Иногда диву даешься, когда на откровенные разговоры выходишь. Говорят, что мама сестре отписала дачу, и она маму не может простить, или муж оставил, и она не может его простить. Бывает, что женщина посвятила себя мужу и семье, к 45 годам начинает из-за этого себя съедать и у нее может возникнуть рак.

— Это тоже дает толчок к раку?

— Конечно, это все нервное.

— Как часто к вам приходят на прием молодые девушки?

— В последнее время все больше. Самая молодая пациентка — 22 года. У нее первая стадия рака молочной железы, через три года после постановки диагноза был рецидив, отправили на полное удаление молочной железы.

Благо, что мы выявляем такое на ранних стадиях. Сегодня диагностика действительно хорошая, потому что удается выявить рак в доклинических, ранних формах, на нулевой и первой стадии. Третью и четвертую стадию крайне редко диагностируют, это может быть у женщин, которые пять-шесть лет не были у доктора.

— С чем связано, что сейчас стало больше молодых пациенток?

— Трудно сказать. Но я думаю, что влияют экология и темп жизни.

— Как вы морально переживаете момент, когда говорите женщине, что у нее рак?

— Тяжело. Всегда тяжело. Пациент — это уже близкий человек. Некоторые приходят, чтобы я снял диагноз. Один, второй, третий врач написали, что рак, а она приходит и просит посмотреть. Тогда я говорю: «Не ищите себе того человека, который скажет, что у вас нет рака. Вы тогда погибнете. Вам поставили правильный диагноз и нужно начинать лечиться».

— Но вы же понимаете, что все, кто едет в онкологическую клинику, едут с надеждой, что их диагноз не подтвердится…

— Я понимаю психологию человека и как тяжело с этим смириться. Многие приходят с вопросом «за что?». Говорят: «Я такая хорошая, а у меня соседка плохая, и почему у нее все хорошо».

Я всегда прошу не говорить «за что?», а задавать себе вопрос: «почему? для чего?». Болезнь — это почему, а не за что. Когда человек начинает осознавать, почему с ним это произошло, быстрее выздоравливает.

— Были ли в вашей практике истории, когда вы понимали, что шансы не очень большие, но происходило чудо?

— Нет. Но бывает, когда раковый процесс идет медленно. Я наблюдал женщину с четвертой стадией рака после курса химиотерапии. У нее были отдаленные метастазы в костях, но она себя при этом неплохо чувствовала. Она приезжала раз в полгода на контроль, и я знал, что там финал, потому что уже не брались лечить. Но она была в приподнятом настроении и с четвертой стадией прожила еще как минимум три года.

У меня сейчас есть пациентка, которой 90 лет. У нее вторая стадия рака и много сопутствующих патологий. Ее нельзя оперировать. Мы прописали эндокринную терапию и объяснили дочке, что пациентка не от онкологического заболевания умрет. У нее выраженная сердечная недостаточность. Если мы ее на операционный стол возьмем, то со стола не снимем. Там много противопоказаний.

Она при этом себя неплохо чувствует, говорит, что немножко побаливает. У нее раковый процесс стабилизировался и стоит на месте.

«Наши схемы лечения соотвествуют мировым стандартам»

— Мужчины к вам на прием часто приходят?

— Да. Много тех, кто занимается культуризмом и принимает добавки, которые способствуют развитию гинекомастии, то есть росту молочной железы. На фоне гинекомастии может развиться рак.

У меня есть пациент с раком молочной железы. Он знает, что 1% раков молочной железы — это рак у мужчин. И всегда, когда ко мне приходит, говорит: «Сан Саныч, пришел 1%». Ему молочную железу полностью удалили, он сейчас под наблюдением и неплохо себя чувствует.

— Как влияет на развитие рака молочной железы прием оральных контрацептивов?

— До первых родов не рекомендую их принимать, потом — можете.

Есть доказательная база, что семь лет принимать гормонозаместительную терапию безопасно, потом риск развития рака увеличивается. Но если гормонозаместительную терапию отменить, то через два года после этого риск сравняется с теми женщинами, которые ее никогда не принимали.

Но здесь вопрос качества жизни выходит на первый план. Если я вижу, что качество жизни у пациентки никакое, и у нее нет противопоказаний для принятия гормонозаместительной терапии, я ей ее назначаю и не боюсь этого. Но я обо всем предупреждаю пациентку, и она все равно сама принимает решение.

— Как за последние пять лет изменилась диагностика рака молочной железы?

— Все очень продвинулось. Сегодня маммографы стали более доступны, появились цифровые технологии. У нас был случай, когда мы нашли раковую опухоль по четырем микрокальцинатам (солевым отложениям в молочной железе. — Прим. TUT.BY), увидев их на маммограмме. Это мелкие точки разной формы и величины. Но по ним мы понимаем, что, скорее всего, начался раковый процесс. И в итоге там была опухоль до 5 мм, женщину пролечили, и она здорова.

Раньше при пленочных маммографах у нас таких возможностей не было.

— На ваш взгляд, как лечат рак молочной железы в Беларуси?

— На достойном уровне. Сегодня наши схемы лечения соответствуют мировым стандартам. Так же лечат и в Израиле, и в Германии.

— Что вы поняли о жизни за столько лет работы?

— Надо радоваться каждому дню. Здесь вспоминаешь слова из Библии: не думай о завтрашнем дней, он знает, каким ему быть, живи сегодняшним днем. Почему? Многие приходят с планами на завтра, а болезнь — хлобысь — и все планы ломает.

Еще надо быть добрее к людям и к себе. Я всегда говорю: «Делай пациенту все так, как будто ты можешь завтра оказаться на его месте».

— А как вы пришли в профессию?

— Я был акушером-гинекологом в Минском областном роддоме, и главврач Владимир Леонтьевич Селява в 1998 году вызвал меня к себе и говорит: «Пойдешь учиться на маммолога». Я говорю: «Не пойду». Гинекологи смотреть грудь всегда боялись, малейшие уплотнения — бегом к онкологам. Хотя гинеколог должен заниматься молочной железой — это часть репродуктивной системы.

И вот меня уговорили и отправили на учебу. Первым моим учителем была Ида Пахомовна Роговцева, она меня всему и научила. Когда я после учебы начал практиковать, сказал ей, что буду часто к ней направлять пациенток, потому что буду сомневаться. Она тогда сказала: «Первую тысячу посмотришь — и поймешь, что у женщины есть грудь. Дальше уже будет легче». Так оно и было.

Раньше УЗИ-аппараты были слабенькие, это не то, что сейчас, когда на приеме все видишь, и все определяли руками. Я поражался, как Ида Пахомовна руками может такое находить. А потом понял, что все приходит с опытом.