"Шрам как после войны". Взрыв у стелы 10 лет спустя: что стало с пострадавшими и подозреваемыми

Источник материала:

В ночь с 3 на 4 июля во время празднования Дня независимости прогремел взрыв. По сути, это был первый теракт в современной Беларуси. Потерпевшими были признаны 50 человек. TUT.BY узнал, как живут люди, которые в 2008 году оказались в эпицентре событий, и чем сейчас занимаются бизнесмены, которые отсидели за решеткой пять месяцев — сразу по подозрению во взрыве, а затем в неуплате налогов.

В ночь с 3 на 4 июля 2008 года возле стелы на проспекте Победителей отмечали День независимости. На сцене пела Таисия Повалий, праздник был в самом разгаре, среди присуствующих — президент Александр Лукашенко и почти все руководство страны. И вдруг раздался взрыв. Музыка продолжала играть, а уже к месту ЧП бежали милиционеры, мчались кареты скорой помощи. В 00.25 под елками, что растут в 200 метрах от сцены, взорвалось самодельное устройство. Литровый пакет из-под сока был начинен болтами и гайками. Этот взрыв потом не раз назовут «первым белорусским терактом», но силовики квалифицировали его иначе, возбудив уголовное дело по статье «Злостное хулиганство».

К счастью, та ночь обошлась без жертв. Пострадавшими от взрыва признали 50 человек. Минчанин Станислав Майоров был самым тяжелым пациентом. Фотография, где парень в окровавленной майке лежит на земле, в 2008 году облетела многие мировые агентства. Одна гайка попала Стасу в сердце, еще две — в ногу.

— Неужели кому-то интересна моя история? — говорит Станислав, когда мы встречаемся с ним возле подъезда того самого дома, из которого он ушел на праздник вечером 3 июля, а вернулся только 9 августа прямо из больницы. На разговор с TUT.BY молодой человек соглашается неохотно, объясняя, что прошлое ворошить не любит, да и к чему вспоминать «шесть операций, месяц реанимации»? Уже через минуту Стас достает сигарету, закуривает и начинает рассказывать.

— Первый раз пошли с друзьями на такой праздник, мне тогда было 17 лет. Сели с другом Мишей прямо возле елок, где было заложено устройство, в общем, от нас до бомбы — один метр. И вдруг раздается взрыв петарды, как мне тогда показалось, я упал на бок, попробовал подняться, сил не хватало. Помню, как подошел президент, стоял надо мной и говорил врачам срочно вывозить людей, — рассказывает Станислав Майоров. — В Мишу вообще влетело 13 гаек, одна из них прошла насквозь и попала мне в печень, перебила артерию, так оказалась по сосудам в сердце. Еще одна гайка разорвала пятку, две влетели в ногу.

Молодого человека сразу после взрыва доставили в больницу скорой медицинской помощи.

— В ту ночь пережил две клинические смерти. Видел ли я что-то в тот момент? Не скажу, оставлю это при себе. А вот с врачами мне точно повезло, вытянули с того света. Две недели пробыл в коме, потерял восемь литров крови, — признается Стас.

Гайку из сердца парня доставали в РНПЦ кардиологии, уже потом врачи называли этот случай. Операцию Станислав не забудет никогда, хоть и не любит говорить об этом — на теле остался шрам от паха до самого сердца.

— Наркоз давали местный, все помню. Для меня операция длилась пять минут, для мамы — шесть часов. Я потом еще хотел забрать гайку себе, повесить на шею, но врачи оставили ее в больнице, — отмечает Станислав Майоров.

— Стас, когда мы виделись с вами 10 лет назад в больнице, врачи говорили, что две гайки из вашего тела тогда так и не достали. Слишком много операций вы перенесли, организм ослаблен. А когда их извлекли?

— Так они до сих пор у меня в правом бедре! Вот сидеть долго не могу, а так их вообще не чувствую. Играю с друзьями в футбол, теннис, врачи говорили прийти через год после выписки, но я не пошел. Не могу снова лечь под нож…

Первый год после взрыва парень провел дома, ему выплатили компенсацию в две тысячи долларов и дали вторую группу инвалидности. Через год он сам захотел ее снять, закончил строительный колледж по специальности «каменщик». С тех пор любых праздников он избегает, после контузии 2008 года любой взрыв петарды у него вызывает страх.

— Тогда же сразу правоохранительные органы думали, что это мы с Мишей сделали бомбу и пьяные ее взорвали, у меня было 0,3 промилле, у друга — 0,2. Ночью 4 июля приходили допрашивать меня в реанимацию, я не мог от обильной потери крови ни говорить, ни писать. Мою маму вообще в три часа ночи посадили на детектор, потом у нас дома был обыск, искали гайки, — продолжает рассказывать Станислав. — Как-то не очень хочется опять все вспоминать, сейчас чувствую себя нормально, ничего не болит. Помните, каким меня выписывали из больницы? Я тогда весил 46 килограммов, сейчас 86. Так что все нормально.

«3 июля не забуду никогда. Это мой второй день рождения»

Вечер 3 июля 2008 года минчанка Кристина Костевич помнит в деталях: как уговорила своего жениха пойти на праздник, в каком прекрасном настроении она была, как подошли к стеле… И в считанные секунды атмосфера праздника сменилась на картинку из фильма ужасов — взрыв, крики, больница, операция. Время, конечно, лечит, но удалить из памяти эти воспоминания уже нельзя.

— Каждый год, когда приходит 3 июля, я все вспоминаю… Для меня это трагедия и в то же время — мой второй день рождения, — рассказывает TUT.BY Кристина. — Недавно дочка попала в 6-ую больницу, ту самую, куда доставили нас после взрыва с ее будущим отцом. И опять нахлынули воспоминания. Стала рассказывать ребенку про ранение, у меня же остался шрам в 8 сантиметров, как будто после войны. Так что 3 июля 2008 года не забуду никогда.

На празднование Дня независимости Кристина и ее жених Николай идти не собирались, они планировали провести вечер в тихом домашнем кругу, тем более, Николай не любил массовые мероприятия, но девушке вдруг захотелось послушать концерт.

— И мы пошли, прямо на взрыв, — вспоминает Кристина Костевич. — Очень хотелось услышать песню Анжелики Агурбаш «Я буду жить для тебя», но не случилось. Прогремел такой взрыв, в голове пронеслось: «Это петарда». Коля отлетел метров на пять, кроссовок разорвался, началась паника, вокруг стали носиться люди, милиция, скорые. Кто-то подхватил меня под руки и отвел в карету скорой помощи, так мы оказались в 6-й больнице.

Железная гайка попала Кристине в плечо, инородный предмет врачи достали, наложили швы. У ее жениха была перебита правая нога, осколки стекла влетели под колено.

— Осознание того, что случилось, произошло не сразу. По дороге в больницу сняла кофту, вся спина была в крови, увидела это и потеряла сознание, — говорит минчанка Кристина.

Месяц Кристина и Николай провели в больнице, а когда выписались — сразу отнесли заявление в ЗАГС. Сейчас их дочке 8 лет.

— После взрыва больше не хожу на праздники, не могу. А когда проезжаю мимо стелы, всегда смотрю на те елки, возле которых стояла в момент трагедии. Кстати, у них нижние ветки так и не отросли, — продолжает говорить Кристина. — Уже позже узнала, нас должны были после больницы отправить на реабилитацию в Аксаковщину, но не отправили, выплатили только денежную компенсацию 1.700.000 рублей (165 долларов. — Прим.TUT.BY). Первое время, конечно, травма давала о себе знать, плечо крутило, теперь никаких беспокойств нет, как будто и не было ничего. Знаете, мне еще повезло. Нейрохирурги говорили, если бы гайка попала на два миллиметра ниже, на всю жизнь осталась бы инвалидом, двигать рукой уже не смогла бы.

Осенью 2011 года Кристина получила повестку в суд, ее признали потерпевшей по делу о взрыве возле стелы. Девушка пришла только на первое судебное заседание, дальше за процессом следила только в СМИ.

«11 сотрудников нашей фирмы подозревали во взрыве, мы просидели в СИЗО 5 месяцев»

— В нашем задержании в 2008 году не ищите никакой логики, ее нет, — говорит с улыбкой директор ООО «Владпродимпорт» Владимир Бремшмидт, когда мы встречаемся в его рабочем кабинете в Заславле. В огромном аквариуме плавают большие желтые рыбы, на стене висит яркий рисунок: внук Владимира Гарьевича нарисовал фирму, где уже много лет дедушка работает директором.

Это сейчас директор фирмы много шутит, улыбается, но в августе 2008 года он и его 10 подчиненных оказались за решеткой. В те времена фирма поставляла из Украины в Беларусь сок «Садочок», вечером 3 июля в 22.30 недалеко от стелы нашли первое взрывное устройство: двухлитровая упаковка сока «Садочок» была напичкана гайками и болтами, устройство нейтролизовали, праздник решили не останавливать. А уже через два часа раздался настоящий взрыв.

Во время происшествия Владимир Гарьевич отдыхал с семьей за границей, но как только вернулся домой, начал вместе с заместителем Анатолием Василевичем ходить в МВД «как на работу», оказывая помощь следствию. Прежде чем начать разговор, Анатолий Владимирович идет в соседний кабинет, достает пожелтевшие бумаги со словами:

— Это наша история.

В руках Василевича те самые объявления, которыми в 2008 году были заклеены все магазины страны. В нем обещана премия в 2 миллиона рублей тому, кто поможет установить, в каком магазине была продана та самая пачка сока «Садочок». В случае, если бы кто-то сообщил важную информацию для следствия, вознаграждение должна была выплатить фирма «Владпродимпорт».

— Кстати, взрывное устройство, которое сработало в День независимости, было не в пачке из-под сока «Садочок», там был российский производитель вроде бы ТМ «Моя семья». Однако вопросы у следствия были только к нам, — уточняет Анатолий Василевич.

— После происшествия установили партию пачки сока, один пакет из которой впоследствии начинили взрывчатым веществом. Логика была такая: есть пачка, значит, нужно найти, в каком магазине ее купили, а уж продавец точно вспомнит, кому продал. А раз мы поставщики, значит, должны предоставить эту информацию. Чтобы вы понимали, в одной партии десятки тысяч пачек сока, тем не менее, мы запросили информацию у украинского производителя: сколько пачек было выпущено, как они отгружались в вагоны, какие номера лежали на паллетах, — объясняет TUT.BY Владимир Бремшмидт. — Две недели мы с Анатолием ходили не на работу, а в МВД. Помогали следствию в поисках этого злосчастного пакета, нам даже пропуска сделали как сотрудникам.

В магазинах по всей стране начались проверки, сотрудники милиции задавали продавцам вопросы про сок «Садочок», испугавшись массовых проверок, некоторые просто убрали этот сок с прилавок. По мнению Владимира Гарьевича, если бы была выбрана другая тактика сотрудниками ОБЭП, то возможно продавцы пошли бы навстречу и охотно помогали бы следствию.

— В итоге мы смогли установить: пачка сока была продана, скорее всего, в Витебске или где-то рядом. Но следствию этого показалось мало, оно хотело знать конкретный магазин, — продолжает рассказывать Владимир Гарьевич. — Помню, сидим с одним из начальников МВД, он смотрит на мою характеристику и говорит:

— Так ты же радиофизик.

— Ну, да.

— Паяльник дома есть?

— Есть.

— Ну и часы же есть, да?

— Да.

— В электронике же разбираешься?

— Так не зря же пять лет в институте учился.

— Значит, мог сделать взрывное устройство.

— Нет, не мог. И зачем?

5 августа 2008 года Владимира Бремшмидта и его 10 подчиненных задержали по ч.3 ст. 339 УК «Особо злостное хулиганство». Анатолий Василевич до сих пор хранит то постановление, в котором указано, что он подозревается в совершении взрыва во время празднования Дня независимости.

«Василевич подозревается в том, что в период 3 и 4 июля в Минске совершил умышленные действия, грубо нарушающие общественный порядок и выражающие явное неуважение к обществу, сопровождающиеся применением насилия, уничтожением и повреждением чужого имущества, отличающиеся по своему содержанию исключительным цинизмом, сопряженные с причинением телесных повреждений, совершенные с применением взрывных устройств», — говорится в документе.

«В СИЗО сбросил килограммов 8−10, один мой сотрудник — 25»

— Меня вместе с Анатолием Владимировичем сотрудники милиции пригласили на очередное совещание, там и задержали. Я еще был в белом костюме, в нем увезли на Окрестина (изолятор временного содержания. — Прим. TUT.BY), две недели в нем просидел, пока не передали одежду, — с улыбкой говорит Владимир Гарьевич.

Сначала сотрудников фирмы отправили на Окрестина, затем в СИЗО № 1 на Володарку, чуть позже — в Жодино. Свою посадку они называют «случайной», мол, силовикам нужно было отчитываться за ход расследования, вот они и отчитались масштабной работой. Всем задержанным сотрудникам фирма нашла и оплатила адвокатов.

— Кажется, меня в день допрашивали по 4−6 часов, — говорит Анатолий Василевич.

Вскоре задержанным уже предъявили другую статью УК — Уклонение от уплаты налогов (ч.2 ст.243). Пока руководство сидело, а на предприятии четыре месяца длилась комплексная проверка, сотрудники сплотились и продолжали работать, поддерживая своих коллег в заключении. По итогу проверки бухгалтера оштрафовали на три базовые величины, а компания «Владпродимпорт» должна была уплатить несущественную сумму налога, которую вычли уже из переплаты.

— Такая ситуация — это своеобразный стресс-тест для фирмы, в такой момент проверяются отношения с банками, поставщиками и партнерами. Например, с производителем соков «Садочок» компанией «Сандора» мы разошлись, они не захотели входить в нашу ситуацию, в итоге мы стали поставлять другой украинский продукт «Одесский сок», — говорит Владимир Бремшмидт. — Очень впечатлило, как меня эпатировали в Жодино: везли в столыпинском вагоне, посадили в клетку, везде лаяли собаки, кричали конвоиры. Все, как в кино.

— Сразу было тяжело эмоционально, мы вообще не понимали, почему нас задержали, чего от нас хотят, — отмечают бывшие арестанты.

Самое сложное для мужчин оказалось резко изменить свой темп жизни. Совещания, планерки, встречи, работа сменились на полное бездействие в камере.

— Если начинаешь поедать себя изнутри, анализировать, это еще больше усугубляет ситуацию, вгоняет в депрессивное состояние. Я понял, что свое задержание нужно воспринимать как опыт, есть время подумать о жизни, о близких, о людях. СИЗО учит более внимательно относиться к другому человеку, там важно то, как ты смотришь, что говоришь. За пять месяцев успел посидеть в разных камерах, в том числе и с уголовниками. Одно время был в подвале Володарки, где всегда темно и сыро, — говорит Владимир Гарьевич.

Жизнь за решеткой сводилась к игре в шашки, шахматы, домино, из хлеба c солью лепили фигурки и ждали, что правоохранители разберутся и отпустят домой.

— Я как директор предприятия с самого начала, точно знал, мы заплатили все налоги, никаких нарушений не было, максимум — могла быть человеческая ошибка. У нас опытные бухгалтера, юристы. 15 декабря 2008 года в камеру зашел сотрудник СИЗО № 1 и сказал: «С вещами на выход». В изоляторе эти слова могут означать, что тебя сейчас перебросят в другую камеру, жить только мыслями об освобождении нельзя, это вредно, — вспоминает Владимир Гарьевич. — Мы вышли на свободу прямо все такие красавцы, в тонусе. Я сбросил килограммов 8−10, один мой сотрудник — 25.

Желание работать было такое, что на следующий день все вернулись на предприятие. В тот день были освобождены все сотрудники «Владпродимпорт», через месяц руководство фирмы пригласили в кабинет министра внутренних дел Владимира Наумова. Прямо слово «извините» не звучало, в короткой беседе им сказали «сами все понимаете, такое дело».

Расследование уголовного дела по неуплате налога длилось два года, как мы и предполагали нарушений по уплате налогов не было, дело было закрыто без направления материалов в суд. На вопрос, вспоминает ли Владимир Гарьевич эту историю хоть иногда, мужчина отмахивается:

— Все, проехали. Я не могу те пять месяцев назвать проклятым временем, катастрофой своей жизни, это был опыт. Я научился видеть те вещи, которые раньше не замечал, и ценить людей. Для нас эти события были трагедией точно также, как и для всего народа, мы всесторонне пытались помочь, следствию, а взамен правоохранители сделали нас преступниками, это, конечно, очень огорчило.

Три года не могли найти взрывника. После теракта в метро нашли за сутки

Сразу после взрыва возле стелы высоких должностей лишился госсекретарь Совбеза Виктор Шейман и руководитель администрации президента Геннадий Невыглас. В стране началась массовая дактилоскопия, следствие искало те самые отпечатки пальцев, которые были оставлены на не сработавшем взрывном устройстве. Взрывника также искали и по фотороботу, в преступлении подозревали светловолосого мужчину с голубыми глазами. По неофициальным данным, задерживали около 50 человек, особенно милиционеров интересовали химики.

— Сейчас мы рассматриваем две версии. Первая — взрыв по неустановленным причинам мог совершить одиночка. Вторая — на территории нашей страны может действовать глубоко законспирированная организация, которая преследует определенные цели, — рассказывал журналистам Владимир Наумов, который в тот момент был министром внутренних дел.

Владимир Владимирович говорил, что «не ляжет спать и не уйдет в отпуск с чистой совестью», пока взрыв не будет раскрыт. Министр ушел сам в апреле 2009 года, работу правоохранительных органов президент называл «позором». После взрыва возле стелы на массовых мероприятиях стали устанавливать контрольно-пропускные пункты, отпечатки пальцев тысячи белорусов появились в специальной базе.

А вот в расследовании несколько лет заметных подвижек не было, на след виновников, по версии следствия, удалось выйти только после теракта в минском метро 11 апреля 2011 года, унесшем жизни 15 человек. Силовикам понадобились сутки, чтобы задержать витебского токаря Дмитрия Коновалова и электрика Владислава Ковалева. На их след удалось выйти якобы благодаря специальным сотрудникам, которые «из большого объема толпы могут вычленить определенного человека по приметам». Так операцию задержания комментировал первый заместитель главы МВД Олег Пекарский.

Свой поступок Коновалов объяснил «дестабилизацией общественной обстановки», от показаний в суде отказался, не сказали ни слова во время процесса ни его родители, ни родной брат. Они приехали с охраной в Минск, отказались от дачи показаний и вернулись в Витебск. Суд над Коноваловым и Ковалевым длился 2,5 месяца. Владислав Ковалев, который проходил по делу как соучастник, не признал свою вину в том, что знал о готовящемся теракте, помогал Дмитрию нести сумку, покупал тротил. Верховный суд признал обоих виновными в теракте и приговорил к смертной казни, кроме того Коновалов признан виновным во взрывах в 2005 году в Витебске и возле стелы в Минске в 2008-м.

Несмотря на обвинительный приговор, в виновность Дмитрия Коновалова и Владислава Ковалева поверили не все. Один из самых часто задаваемых вопросов, почему на Коновалова не вышли раньше, если его отпечатки пальцев остались на неразорвавшейся упаковке сока? Тем более, в 2009 году он служил в армии и избежать дактилоскопии было невозможно? По версии следствия, впервые отпечатки пальцев у витебского токаря откатали 9 апреля 2011 года, 11 апреля информация о дактилоскопии Коновалова «упала в базу», а уже 13 апреля эксперт вычислил совпадение. К тому времени Дмитрий Коновалов был уже задержан.

В марте 2012 года Коновалова и Ковалева расстреляли, их тела родным не отдали.

Теги: Витебск, Минск