"У него был затвор, у меня - телефон". Суд допрашивает свидетелей по делу о гибели рядового Коржича

Источник материала:

В понедельник, 27 августа, Минский областной суд допросил 21-летнего Андрея Данилюка последнего потерпевшего по делу о гибели рядового Коржича в Печах. Всего в суде выступили более 50 потерпевших. По версии следствия, обвиняемый сержант Евгений Барановский украл у рядового Данилюка смартфон.

Показания потерпевшего Барановский, находясь в клетке, слушает очень внимательно, записывая что-то в свою тетрадь.

— Мне на присягу родственники привезли телефон, я сам добровольно сдал смартфон в ящик, — рассказывает Андрей Данилюк.

По словам парня, пользоваться смартфоном было запрещено, однако через некоторое время он увидел свой телефон у Евгения Барановского. Данилюк не раз просил вернуть ему телефон, даже обращался с этим вопросом к сержанту Суковенко (в отношении него также возбуждено уголовное дело — Прим.TUT.BY), но безрезультатно. Больше телефон он не видел.

Адвокат обвиняемого Барановского начинает задавать вопросы потерпевшему, не раз спрашивает: почему тот никому не жаловался? писал ли он заявление в правоохранительные органы?

— Вы увидели, что Барановский забрал телефон и промолчали. То есть вы не возражали, — предполагает защитник.

— Так он сам самовольно взял, — отвечает потерпевший.

— И что вы делали дальше? Я спрашиваю про ваши действия, действия Барановского понятны, — говорит адвокат обвиняемого.

— Я через дня подошел к Барановскому, он сказал, что вернет телефон позже, — отвечает Андрей Данилюк.

— То есть он не отказывался его возвращать? — задает очередной вопрос адвокат.

Вопрос с телефоном так и не решился, потерпевший перестал говорить на эту тему с Барановским, потому что «все бессмысленно». Из материалов уголовного дела следует, смартфон стоил 107 рублей 77 копеек.

— Так вам причинен ущерб? — обращается к потерпевшему судья Олег Лапеко.

— Нет, — отвечает солдат.

В связи с противоречивыми показаниями прокурор огласил показания Андрея Данилюка во время предварительного расследования. Тогда он рассказывал, 17 сентября Александра Коржича положили в палату, но в тот же день перевели в другую и выставили охрану.

— Ваши показания? — спрашивает прокурор Вадим Лолуа.

— Нет, — говорит потерпевший.

Во время допроса в суде не раз возникает вопрос: почему молодой человек не подтверждает то, что говорил во время предварительного расследования, хотя под его словами стоит подпись?

— Возможно, следователь сам дописал, — говорит потерпевший. — Он спросил, я ответил как было на самом деле, а он написал так.

Если раньше Андрей Данилюк заявлял, что «ему причинен значительный ущерб, и он просит привлечь Барановского к уголовной ответственности», то сегодня у него другое мнение.

— Теперь для меня это несущественно, — отвечает потерпевший.

Его денежное довольствие в армии — 19 рублей, к тому же деньги еще присылают родные.

«Потеря элемента оружия — стрессовая ситуация»

Далее в суде появился свидетель Сергей Ермаченко, заместитель командира роты, старший лейтенант из 72-го учебного центра в Печах. Как утверждает обвиняемый Барановский, телефон Данилюка у него забрал Ермаченко.

— Мною был изъят мобильный телефон после отбоя с 23.00 до 01.00. Он был неустановленного образца, смартфон положил в свой сейф, ключ от него находился в канцелярии, — рассказывает Сергей Ермаченко.

Это было сделано «в воспитательных целях», Барановский просил вернуть телефон, но смартфон оставался в сейфе, пока не случилось в части ЧП: один из подчиненных Ермаченко потерял затвор от автомата.

— Ко мне пришел Барановский и сказал: «У меня есть то, что нужно вам, а у вас то, что мне». Грубо говоря, у него был затвор, у меня телефон, — вспоминает свидетель.

Они обменялись предметами, о пропаже затвора руководству Ермаченко не докладывал. На вопрос, в чем логика: сперва забирать телефон, а потом отдавать, свидетель ответил:

— Потеря элемента оружия — это стрессовая ситуация.

И добавил: это куда более серьезное нарушение, чем использование смартфона. После гибели Александра Коржича в Печах изменилась процедура изъятия телефонов. Если раньше их просто забирали у военнослужащих, то теперь составляется специальный акт при свидетелях, телефон помещают в пакет.

Во время процесса выяснилось: телефон Андрея Данилюка был продан солдату Илье Ждановичу.

— У меня телефон появился в конце августа, приобрел за 60 рублей у старослужащего своего отделения, — рассказывает сегодня в суде свидетель.

Через некоторое время Ждановичу позвонили из Борисовской военной комендатуры и пригласили на беседу, пояснив, купленный телефон имеет отношение к делу Коржича. Чуть позже солдату пояснили: он вправе через суд потребовать у того, кто продал ему телефон, 60 рублей.

Следующий свидетель, Алексей Кондратенко, тот самый военнослужащий, у которого пропал затвор с автомата.

— Я сразу не поверил в это, был в шоке. Доложил Ермаченко, он сказал: «Это не твоя вина». А потом следователь мне рассказал, что Барановский имеет отношение к пропаже затвора, — говорит Кондратенко.

Затвор от автомата пропал утром, когда солдаты пошли на завтрак, сложив оружие возле столовой. Охранять автоматы поставили Виктора Викторчика и его напарника Малашенко.

Как говорит сегодня в суде Викторчик, который уже отслужил в армии, с обвиняемыми у него был только один конфликт, и касался он пропажи затвора.

— Вяжевич и Барановский забрали автомат, а потом показали затвор, сказали, что отдадут его командиру роты, — говорит свидетель.

— А вы что? — уточняет прокурор.

— Ну, что я? Отдадут, так отдадут, — отвечает Виктор Викторчик.

О пропаже затвора он доложил дежурному по роте только через час.

Во время предварительного расследования Викторчик рассказал по-другому. Когда он охранял автоматы, подбежал Антон Вяжевич, схватил один, и тогда Викторчик погнался за ним. Но не догнал, подумал, что это шутка и автомат скоро вернут.

— Ваши показания? — уточняет у свидетеля прокурор Вадим Лолуа.

— Да, мои.

— Подтверждаете их? — спрашивает гособвинитель.

— Нет.

Напомним, за доведение до самоубийства Александра Коржича судят сержантов Евгения Барановского, Егора Скуратовича, Антона Вяжевича. Им вменяют ч. 3 ст. 455 УК (Злоупотребление властью, повлекшее тяжкие последствия), ч. ч. 1, 2 ст. 430 (Получение взятки), Барановскому еще и ч. 1 ст. 205 (Кража). Максимальный срок — 12 лет лишения свободы. Свою вину они признали частично и от дачи показаний пока отказались. Потерпевшая Светлана Коржич не согласна ни с версией следователей о самоубийстве, ни с тем, что на скамье подсудимых оказались только эти военнослужащие.

— Все шло нормально, пока ставки не возросли. Это не защитники отечества, а преступная группировка. Я почему-то не вижу здесь офицерского состава, — рассказывала в суде Светлана Коржич.

По ее словам, каждую неделю она высылала в армию сыну 50 рублей, затем эта сумма требовалась уже ежедневно.

Тело Александра Коржича с майкой на голове и связанными шнурками было найдено 3 октября 2017 года. Мама рядового почти год настаивает на версии убийства сына, поэтому заявила ходатайство, чтобы в суд в качестве свидетелей были вызваны те, кто нашел и осматривал тело Александра 3 октября. Светлана Коржич не раз отмечала: во время процесса так много говорится о взятках сержантам — кофе, сигареты, «Роллтон» — и так мало о последних днях его жизни.