Сослуживцы погибшего на стрельбах солдата: У старых пулеметов много осечек, со связью были проблемы

Источник материала:

В Минске продолжается суд над рядовым Сергеем Крупой, его обвиняют в смерти сослуживца. Рядовой отказался от адвоката и признает вину: из-за его ошибки умер человек. В среду, 17 октября, в суде допрашивали маму погибшего и его сослуживцев.

4 апреля 2017 года на огневом городке в Уручье во время тренировки в боевой машине пехоты (БМП-2) погиб механик-водитель Дмитрий Удод. Обвиняют в смерти сослуживца оператора-наводчика той же машины Сергея Крупу (ч. 2 ст. 463 УК, «Нарушение правил обращения с оружием, повлекшее по неосторожности смерть человека»). Дело рассматривает суд Минского района.

Мама погибшего: «Солдаты сами не могли объяснить, как так вышло»

— Диму призвали в мае 2017 года, служить он хотел, — рассказала в суде мама погибшего солдата Наталья Удод. — Сначала был в учебном корпусе в Печах, потом отправили в 120-ю часть в Уручье. В октябре в армию пошел второй сын, тогда мы забегали к Диме в часть. Ему очень нравилось там служить.

Женщина рассказывает, что на дедовщину сын никогда не жаловался. Незадолго до трагедии рассказывал, что нужно много тренироваться, потому что, возможно, поедет в Россию на танковый биатлон (позже командир стрельб расскажет, что соревнование «Суворовский натиск», к которому готовили солдат, должно было пройти в Китае).

Наталья Удод вспоминает, что в разговорах по телефону сын говорил: у экипажа есть проблемы с оружием.

— Говорил, что осечка идет и поэтому пули не попадают в цель.

Наталья Удод — потерпевшая, но сама иск не подает. Просит у судьи не наказывать обвиняемого, обиды на него не держит.

— Мы с Сережей разговаривали, как оно так вышло… Солдаты сами не могли объяснить, что к чему.

Во время перерыва Наталья Удод и обвиняемый Сергей Крупа тихо рассматривают фотографии погибшего Димы.

Третий солдат из БМП: «У пулемета были осечки, иногда были проблемы со связью в шлемофоне»

В зале суда побывало немало свидетелей в военной форме. Почти все — рядовые, которые 4 апреля тоже тренировались на полигоне. Всего в тренировках участвовали три БМП и шесть экипажей: пока три экипажа работали в машинах, другие три занимались в классе, потом менялись.

В экипаже БМП, в которой произошла трагедия, было три солдата: погибший Дмитрий Удод (водитель-механик), обвиняемый Сергей Крупа (наводчик-оператор) и Артем Степкович (командир боевой машины). Выходит, из свидетелей Артем Степкович был ближе всех к месту событий. Он подробно рассказал про этот день.

Артем как командир боевой машины в основном отвечал за связь с вышкой. Он также вспоминает осечки на пулемете, из которого стрелял Крупа.

— Какие действия по регламенту при осечках должны быть? — спросил судья.

— Если происходит осечка, и человек, работающий с пулеметом, в силах исправить положение, то стрельба продолжается — просто в пулемете может возникнуть много разных проблем… Но если продолжаются осечки, значит, что-то не работает как должно. Тогда об этой неисправности докладывается на вышку. И, по идее, мы должны остановить стрельбу.

Артем Степкович говорит, что докладывал про осечки старшему лейтенанту Греку, который был руководителем стрельб на полигоне, но команды остановить стрельбу не было.

Парень признается, что следить за тем, выполнял ли Сергей Крупа технику безопасности при обращении с оружием, не особо успевал — все происходило очень быстро в тот день, на тренировке считали каждую секунду.

Рядовой Степкович помнит, что после стрельбы с осечками механик Дмитрий Удод еще был жив, потому что солдаты экипажа собирались на построение после каждого захода.

Солдат говорит: несмотря на то, что связь с вышкой у него была хорошая (на всех солдатах были шлемофоны, но общаться с руководителем стрельб напрямую именно водитель-механик не может), все-таки временами связь прерывалась.

— Обрывки фраз пропадали, а иногда и целые фразы. Мне приходилось постоянно прижимать ленту, пытаясь словить нужное положение. О проблемах со связью сообщали еще 3 апреля.

О проблемах со связью в БМП говорил и обвиняемый Сергей Степкович. Солдаты из других БМП в суде отмечают, что их шлемофоны работали хорошо.

Незадолго до трагедии Степкович, Крупа и Удод залезли в боевую машину.

— Когда я залазил в свой люк, то видел, как механик поднимался на броню. Дальше я опустился в люк и оттуда уже не видел водителя, — вспоминает рядовой Степкович.

— Возможно такое, что при определенных настройках пулемета механик-водитель попадёт на линию огня?

— Да, конечно, башня ведь крутится во все стороны.

С мест, на которых сидят командир боевой машины и оператор-наводчик, механика-водителя не видно.

Судья просит восстановить следующие события максимально точно. Артем Степкович рассказывает, что передал Сергею Крупе ленту с патронами, но считает, что тот еще не успел ее загрузить в пулемет, когда раздался выстрел — прошли считанные секунды.

— Я услышал выстрел и понял, что он без команды. Я не понял, откуда это. Посмотрел на Сергея — вижу, что он тоже не понял. Спросил, кто стрелял — сказал, что не знает. Ничего странного в его поведении не было, он тоже был удивлен. Звук был смазанный, какой-то отдачи я не почувствовал. Я послушал связь в шлемофоне — сначала была тишина, а потом команда — и мы начали стрелять.

Большинство солдат из двух других боевых машин, на допросе рассказали, что тоже слышали один выстрел до команды, но никто не понял, откуда был звук.

— Вы уточняли у вышки, откуда выстрел?

— Не уточнял и не должен был это делать, — отвечает Артем Степкович. — Плюс, наверное, усталость сказалась. Я целый день прыгал на этой машине, был уже очень измотан.

Солдаты обнаружили пропажу Дмитрия Удода через какое-то время после того, как вылезли из БМП.

— Стрельбу на этой машине мы скоро остановили, потому что последняя лента была полностью в осечках, уже невозможно было стрелять. Мы с Сергеем собрали боеприпасы, гильзы. Я пошел к старшему лейтенанту, думал, что буду отдыхать, но мне сказали, что опять стреляем. Я стал беспокоиться: скоро стрельба начнется, а моего механика все нет. Побежал в учебный класс и взял свободного механика.

Механик, который нашел труп: «Смотрю в люк — а там сидит погибший. Думал, спит»

Водитель-механик Вячеслав Глушков шел к БМП заменять пропавшего Дмитрия Удода.

В суде выяснилось, что обвиняемый Сергей Крупа по пути к боевой машине рассказал Глушкову, новенькому, что стрелять сейчас не будут — командир стрельб разрешил солдатам этого экипажа из-за проблем с пулеметом в третий раз ленту с патронами не брать, а просто потренироваться в посадке и высадке в боевую машину.

— Была команда к бою, командир с наводчиком полезли в машину, — вспоминает рядовой Вячеслав Глушков. — А я собирался полезть в люк — смотрю, а там сидит погибший. Я думаю, он просто так спит или что. Говорю: вставай! Хватит спать, мы тут стреляем! А он не дышал… Потом я увидел кровь. Видел еще, что провод связи у него зацепился… Ну и все: я начал махать руководителю стрельб, он быстро подбежал. Я говорю: там, походу, Удода… убили… Лежит и там много крови.

Судья и гособвинитель пытались выяснить, был ли открыт люк над погибшим Дмитрием Удодом, под каким углом был направлен пулемет наводчика. Сам обвиняемый Сергей Крупа считает, что мог случайно задеть ручной спуск, когда готовился загружать ленту в пулемет. Он говорит, что в спешке забыл поставить оружие на предохранитель, когда завершил стрельбу, которая предшествовала трагедии.

Лишний патрон в патроннике мог остаться с предыдущей стрельбы

Свидетель Артем Степкович считает, что если бы пулемет был исправен, то случайного выстрела могло бы не произойти. Он вспоминает, что наводчик Крупа всегда проверял, точно ли разряжен пулемет, покидая БМП — с помощью холостых спусков.

— Когда закончена стрельба, нужно взвести пулемет, чтобы, если бы остался патрон в патроннике — он был израсходован. Пулемет неисправен, и могу в защиту Сергея сказать, что у него не было времени открывать крышку ствольной коробки, проверять наличие патрона в патроннике, потому что это заняло бы драгоценные секунды, на которые делался упор. А за какое-то серьезное отставание с нас был серьезный спрос. Поэтому, в целях экономии времени, делался самый верный, как он считал на тот момент, способ проверки разряженности: неоднократно он обычно спускал вхолостую. Для него это было верным признаком, что пулемет разряжен.

— Если патрон в патроннике остался с предыдущей стрельбы, можно новую ленту загрузить? — уточнил судья.

— Да, теоретически можно.

Сам Артем Степкович рассказывает, что та тренировка проходила в принципиально новых условиях. Те действия, на которые раньше у экипажа уходило 15−20 минут, надо было делать за считанные минуты.

— Еще это какая-то может быть невнимательность из-за сильной усталости. И, наверное, непродуманность самой подготовки. На мой взгляд, для боевой стрельбы из ангара в тот момент механик-водитель был принципиально не нужен, а подготовку посадки экипажа на время в боевую машину можно было проводить вообще на разряженной машине где-нибудь в парке или на каком-то тренажере. А здесь механик был даже лишним.

Сослуживец называет обвиняемого Сергея Крупу хорошим человеком со здоровыми моральными принципами.

— Я могу сказать про него только хорошее. Он все проблемы решает мирно.

С погибшим Артем Степкович тоже был в хороших отношениях.

Руководитель стрельб: «У старых пулеметов много осечек»

Старший лейтенант Артур Грек, командир мотострелковой роты военной части № 04104, руководил стрельбами в тот день. Всех трех членов экипажа боевой машины, в которой произошло несчастье, называет исполнительными и добросовестными солдатами. Судья попросил прокомментировать, почему тогда в характеристике из воинской части, выданной после трагедии, про обвиняемого пишут, что тот не дорожит боевыми товарищами, невнимателен, рассеян, забывчив.

— Я думаю, характеристика немножко необъективная, — сказал Артур Грек.

Руководитель стрельб рассказывает, что оружие, которое использовали на тренировке,
сам получал каждый день и проверял в присутствии командира.

— В предыдущий день мы тоже выполняли упражнения на этих же машинах, с этим же пулеметом. В конце стрельбы было несколько задержек. После того как мы его почистили, он снова стал стрелять.

— Это вообще считается нештатной ситуацией? — спросил судья.

— У нас довольно часто на учениях происходят осечки из-за загрязнения пулеметов. Потому что пулеметам уже по 30 лет и они от большого количества выстрелов загрязняются, — Артур Грек подробно объяснил, почему у старых пулементов чаще возникают осечки.

Во время занятий руководитель стрельб был на вышке, он общался с экипажами при помощи радиостанции и по громкоговорителю.

— Машина устроена так, что слышать водитель-механик меня может, но сам выйти на связь со мной не может. Он может общаться только с другими членами экипажа. Мне доклады должен делать только командир боевой машины, Степкович. После того, как мне докаладывают, что экипаж готов, мы начинаем стрельбу.

Артур Грек рассказал, что предохранитель с оружия нужно было снимать непосредственно перед стрельбой. Выстрелить можно и с помощью электроспуска, и с помощью ручного спуска.

— Произвольный выстрел был при второй загрузке. Я услышал выстрел, это произошло через 4−5 секунд после посадки. Я посмотрел направо, где была пехота — вроде все люки закрыты были, я посмотрел налево и подумал, что это у танкистов, которые занимались неподалеку. Я спросил — мне никто не ответил. Ну и дальше уже дал команду стрелять.

Теги: Минск