«Описали гроб и телевизор». Как 81-летний дедушка продал ружье и стал фигурантом уголовного дела

Источник материала:

Ту ситуацию, в которой сейчас оказался Альфонс Станиславович, он называет одним емким словом «пекла». Еще недавно его жизнь не состояла из допросов и судов, он писал вторую книгу о войне, занимался восстановлением старого кладбища и втайне от родных готовился к похоронам: купил гроб, два креста, ботинки. Но продав старое ружье, с которым 30 лет назад ходил на охоту, стал обвиняемым по ч. 2 ст. 295−1 УК (Незаконный сбыт охотничьего огнестрельного гладкоствольного оружия). Сейчас его дело рассматривается в суде.

— Гэта ўжо адзiнаццаты дапрос, — с грустной улыбкой отмечает Альфонс Желток из городского поселка Ивенец, когда мы переступаем порог его большого и светлого дома. На стенах маленькие и большие иконы, многочисленные фотографии семьи, прямо на видном месте на рогах висит парадный костюм мужчины, на нем — медаль «Ветеран труда».

— Спецыяльна дастаў яго, как следчыя бачылi, каго судзяць, — отмечает Альфонс Станиславович и смеется: все его знают как Алика, да и Альфонсом теперь называют не таких мужчин, как он. Он все в своей жизни заработал сам: построил дом, вырастил троих сыновей, смастерил велосипед и два трактора. Один из них ездит без ремонта уже 54 года!

— А цяпер ён у мяне прафесар, — ласково говорит Тереза Викентьевна, жена нашего героя. — Ходзiць па хаце з бумажкамi, пiша кнiгу i сам набiрае на камп’ютары.

Мы долго говорим про жизнь прежде, чем касаемся самой больной и неприятной темы — суда. Недавно мужчина вместе с женой, сыном и соседями поехали в Воложин на процесс, Альфонс Станиславович — обвиняемый, остальные — свидетели.

— Дзетачка, мо мяне не пасадзяць? — спрашивает мужчина, держа в руках бумажку, на которой записал все описанное имущество в доме. Надевает очки, подносит список ближе к глазам и начинает громко читать:

— Халадзiльнiк, пральная машына, выцяжка, тэлевiзар i гроб!

«Сам пазванiў у мiлiцыю: «Усё, ружжа ў мяне больш няма»

Прямо из окна дома Альфонса Станиславовича видна Налибокская пуща, одна минута —и ты наедине с природой, неудивительно, что много-много лет назад мужчина стал охотником.

— Калi быў малады, мяне дружкi-ахотнiкi ўцягнулi. У iх ёсць ружжа, дык чым я горшы? Але апошнiя 30 гадоў увогуле не хадзiў на ахоту, на чорта мне там балтацца? — говорит он.

Ружье, которое подвело его под суд, купил в минском магазине. Все это время оно хранилось в специальном ящике под замком возле печки.

— Я пастаянна выпiсываў газету «Працоўная слава», а там былi аб’явы: «Куплю ружжо. Прадам ружжо». Нiхто ж не пicаў, што гэта забаронена. Кожны год мяне правярала мiлiцыя, усё было ў парадку, — вспоминает Альфонс Станиславович. — Нiкому не казаў з дзяцей, але вырашыў подрыхтавацца да пахарон. Купiў два крыжы, гроб, не хапала толькi ботаў. Пайшоў на базар, разгаварыўся там з чалавекам, i ён спытаў: «Дзе можна купiць ружжо?». Дык у мяне!

За ружье мужчина получил 200 рублей. Говорит, это неправда, что за вырученные деньги купил гроб и два креста, они были приобретены накануне. Альфонс Станиславович сам связался с милицией, чтобы сообщить: он продал оружие.

— Дык, а што? Прыдуць правяраць, а яго няма, трэба загадзя далажыць. Некалькi разоў хадзiў да участковага, не мог дарвацца. Потым найшлi нумар, пазванiў: «Я такi i такi, ўсё, ружжа ў мяне больш няма». Як закруцiлася ўсё, як завярцелася! Вы ж былi ў хаце, хоць бы хто сказаў: «Калi будзеш прадаваць, скажы». Я акуратны чалавек, так бы ўсё i зрабiў. А мне нi слова не сказалi, нiякай iнструкцыi не далi. Мо, каб хадзiў яшчэ на ахоту, так ведаў бы, што за гэты час законы змянiлася.

«Нiчога, што не знаеш, будзеш атвечаць»

С тех пор начались допросы 81-летнего Альфонса Желтка, в отношении него возбудили уголовное дело по ч. 2 ст. 295−1 УК (Незаконный сбыт охотничьего огнестрельного гладкоствольного оружия) — по закону, оказывается, нужно перед продажей предупредить милицию. Не так давно вечером в дом дедушки и бабушки постучали, пришел тот самый покупатель ружья, вернул его со словами: «Оно неисправное». И Альфонс Станиславович вернул 200 рублей.

— Ранiцай iзноў званю ў мiлiцыю, што ружжо ў мяне. Што трэба рабiць правiльна? Ужо хопiць няправiльнага. Потым чалавек у форме забраў яго, — продолжает рассказывать мужчина.

Накануне суда, 25 февраля, к семье Желток приехал сотрудник милиции, который также получил повестку.

— Ён заведае зброяй, прыехаў пагаварыць каля 9 вечара, мы ўжо спаць лажылiся. I як стаў нешта пiсаць! Пiша i пiша. Я не прачытаю, бо нават у акулярах не бачу, ну, братка, сам стаў чытаць. Але нешта напiсаў там на нас, што мы вiнаватыя, мы запярэчылi. Матка заплакала, чорт яго бяры! Хай пiша, што хоча, i ўсё падпiсалi, — махнул рукой Альфонс Станиславович.

Он снова потянулся к бумажке, на которой в ряд записано арестованное имущество.

— Запiсаў словы мiлiцыянера: «Нiчога, што не знаеш, будзеш атвечаць». Мы цэлую ноч потым не спалi.

…Так уж получилось, что оружие в жизни Альфонса Станиславовича присутствовало часто. Первые игрушки — патроны. Еще четырехлетним мальчишкой получал их в качестве подарков от солдат, которые строили военный аэродром в 1939 году возле родной деревни Погорелка. Память у дедушки такая, что без запинки называет имена и фамилии соседей из своего детства, помнит всю свою огромную семью в довоенные годы, их родных, все деревни в округе, старые названия улиц, события до мельчайших подробностей. И шутит: если бы поговорили с его двоюродной 91-летней сестрой, то удивились, насколько время не властно над человеком.

Об истории своей жизни и родного края Альфонс Станиславович рассказывает увлеченно, живо, c азартом и на чистой мове. В какой-то момент кажется, перед нами настоящий артист.

В шесть лет стянул автомат у немцев и спас больше ста человек от концлагеря

Его детство пришлось на войну, и, как признается наш герой, «усякага хапала». Историю спасения более сотни человек от концлагеря боялся рассказывать долгое время, только в 2001 году в местной газете вышел об этом материал.

— У 1943 годзе мы ўжо жылi ў Iвянцы, нашу вёску спалiлi, вяртацца было нiкуды, i нас прынялi да сябе родныя, у адной хаце жылi тры сям'і, — Альфонс Станиславович и его сын Геннадий везут нас к тому самому дому, где 76 лет назад происходили события. Говорит, все осталось так, как было, те же сараи, тот же дом, только в прошлом году его обшили. На месте магазина раньше был клуб, туда немцы сгоняли молодежь, которую потом отправляли в концлагеря Германии.

— Калi ў Iвянцы адбылося паўстанне, i забiлi некалькi немцаў, пачалiся допыты, людзей сагналi ў царкву, прыехала столькi тэхнiкi! Значыць, сяджу ў вакне i бачу, як насупраць нашага дома ў немцаў зламалася машына, пакуль яны рамантавалi, на плоце вiсела две сумкi i два аўтаматы. Вядома, я дурны пацан, i мяне згубiлi патроны. Думаю: «О, новая цацка, трэба сабе!» I сцягнуў, падабраўшы момант.

Тогда почти семилетний Алик убежал за сарай и спрятался в высокую крапиву за туалетом, его искали до позднего вечера, рядом с собой он слышал немецкую речь и, лежа в луже жижы представлял, как его немцы вытаскивают за шиворот. Обошлось. Несколько часов пролежал в крапиве, но дома никому и ничего не сказал. В тот вечер техника ушла в сторону Минска, а маленький Алик спрятал автомат в крапиве. Через несколько дней, сидя все в том же окне, он увидел, что молодежь со всей округи сгоняют в клуб. Утром всех должны были отправить в концлагерь.

— Дзверы ў клуб былi забiты вялiкiмi цвiкамi, а запасны выхад быў якраз на наш двор, — вспоминает Альфонс Станиславович. — Бачу, як калышуцца дзверы: моладзь цiхонька калыхала iх, каб вылезцi, а вартавы немец хадзiў каля галоўнага ўвахода за вялiкiм заборам i не бачыў, што робiцца каля запаснога. Нечакана нехта здолеў трохi вылезцi з забiтых дзвярэй. Я бягом за сваiм аўтаматам! Закруцiў у анучу i прасунуў у дзверы клуба. Ранiцай на парозе ляжаў забiты немяц, уся моладзь уцякла.

«У мяне толькi пыталi, цi буду звяртацца да Лукашэнкi»

Война закончилась, Альфонс Станиславович успел отслужить в армии, устроиться водителем к главному ветврачу и однажды случайно в командировке разговорился с мужчиной. Тот рассказал удивительную историю спасения из клуба в Ивенце.

— Я кажу: «Так гэта быў я! Я аўтамат перадаў!», — улыбается житель городского поселка. — Шкадую, што с цягам часу забыў яго iмя.

Эти события легли в основу книги «Апаленае вайной дзяцiнства», которую написал Альфонс Желток.

Его родные признаются: только после выхода на пенсию в 72 года у мужчины появилось свободное время. Он механик не только по специальности, это его призвание по жизни, поэтому все время пропадал в гараже. Еще подростком смастерил первый велосипед в поселке, правда, без педалей и тормозов, но этот нюанс никак не повлиял на радость всей детворы, которая толкала на гору Алика за возможность потом скатиться с ветерком вниз. А в 1965 году, когда ему было 28 лет, сделал свой первый трактор.

— Стаiць як змей i зараз! — говорит Альфонс Станиславович, набрасывает куртку и ведет нас в гараж. — Калеса паставiў ад «казла», рама i руль — матацыкал «Iж», каробка перадач — ад машыны «Пабеда». Калi радня ўбачыла яго, стала пець ад радасцi песнi. З iм усю работу можна перарабiць!

А в нескольких метрах от этого «змея» стоит еще один собранный собственными руками трактор, в гараже — автомобиль.

— Мiнулае лета кожны дзень ездзiў на машыне як на працу раскопываць старыя могiлкi, — рассказывает жена Тереза Викентьевна.

Оказалось, польская сторона заинтересовалась историей кладбища, а Альфонс Станиславович с отличной памятью вспомнил, где оно было, как еще ребенком прислонялся к огромным камням с крестами, как мама рассказывала, что на этой земле воевали поляки и шведы. Только на месте поля сейчас вырос лес, старое кладбище засыпали дорогой.

— Папа приезжал сюда на своем тракторе и при помощи арматуры смог найти те самые камни, — не без гордости рассказывает его сын Геннадий, когда мы подъезжаем к знаковому месту.

На одном из камней указан 1646 год, семья Желток верит: ученые обязательно приедут к ним на малую родину, чтобы детально изучить находку. Альфонсу Станиславовичу не все равно, что он оставит после себя. Говорит, без знания истории у людей нет будущего.

Теперь дедушка работает над второй книгой, в прошлом году освоил компьютер и пишет историю жизни своей супруги. Говорит, та еще будет книга!

Уже прощаясь с нами, он спрашивает:

— Можа не будуць караць за тое, што могiлкi знайшоў? У мяне толькi пыталi, цi буду звяртацца да Лукашэнкi. Маё ты дзiцятка, хто мяне там будзе слухаць? Не буду я нiкуды пiсаць. Каму я патрэбны?

В суде по ходатайству прокурора дело отложено на один месяц для собирания дополнительных доказательств.

Теги: Минск