«Обычное дело, в рай за это не попадают». Три истории людей, которые помогают другим

Источник материала:

В Минске живут около двух миллионов человек. Каждый день мы встречаем часть из них — на улицах, в метро, магазинах, торговых центрах и подземных переходах. Иногда мы на мгновение соприкасаемся взглядами, а потом идем дальше. Каждый по своим делам. Humans of Minsk — это проект о случайных прохожих. Их рассказы — о себе и своей жизни в нашем городе. Вот двадцать первый выпуск и люди, которые помогают, — от фотографа Дарьи Сапранецкой.

В 2010 году фотограф Брэндон Стэнтон создал проект Humans of New York, в котором собирал портреты жителей Нью-Йорка и их короткие монологи. Сегодня у Humans of New York почти 18 млн подписчиков на фейсбуке и более 7 млн в инстаграме. Помимо Нью-Йорка, фотограф создал серии, посвященные другим странам и городам: Ирану, Ираку, Пакистану, Украине, Иордании, Индии, Иерусалиму. Проект и идея оказались настолько популярны и близки настроениям людей, что в интернете появились аналогичные проекты других авторов, посвященные Вильнюсу, Варшаве, Москве.

Дима, 34. Стендап-комик

В индустрии стендапа я уже 10 лет, в юморе более 15. Изначально был бренд-менеджером в белорусском Comedy и штатным сценаристом, потому что еще в КВН очень боялся сцены. Именно стендап и помог преодолеть этот страх.

8 марта у нас в Standup Comedy Hall была дико крутая тематическая вечеринка с полным sold out. А 9−10 марта посещаемость пошла на спад. Мы еще немного посражались и решили поставить все на паузу на неделю-другую и посмотреть, что будет происходить. Почти сразу стало понятно, что пауза затянется на несколько месяцев.

У меня высвободилось много времени, хоть я и снимаюсь параллельно для VOKA ТВ. Сценаристы могут работать дистанционно, но я решил потратить свое время, силы и часть денег на полезное дело.

Появилась инициатива BYCOVID19 и стала обеспечивать медиков защитными средствами. Среди ее организаторов были мои друзья и я к ним присоединился. Когда мне не хватает информации, я плохо себя чувствую, а когда принимаю во всем непосредственное участие, мне спокойнее. Волонтерство в этом очень помогает.

У людей, которые занимаются BYCOVID19, разные интересы и подходы к жизни, уровни заработка. Большинство не засвечено открыто в помощи. Если у крупной IT-компании есть возможность перечислить 100 тысяч $, то она перечислит и скажет: «Не надо даже об этом нигде говорить». Для них это участие в социальной жизни людей. Они это делают не ради публикации в инстаграме или за голоса на каких-нибудь, образно, выборах.

У меня порой опускаются руки, потому что понимаю, что в сложившемся дефиците защитных средств даже сотни волонтеров не способны помочь всем, кому нужно. А у нас, что важно понять, стоит только одна задача — помочь оснастить всех возможных медиков средствами индивидуальной защиты (СИЗ). Других целей нет.

Для меня стало открытием, как мой друг фитнес-тренер умеет находить респираторы у кого-то в Гродно. Сейчас их цена на черном рынке 42 рубля, а нам 1500 штук отдали по 9. Маски привезли на бэхе шестерке ребята, по которым видно, что они по-разному умеют решать вопросы. Один парень принес и просто так отдал 30 крутых респираторов ffp3, которые сейчас 1500 рублей стоят. И вот это вдохновляет.

Я не ожидал, что белорусы будут так объединяться для помощи медикам. С другой стороны, страшно, что мы нация, которой для того, чтобы сплотиться, оказалось нужным столкнуться с пандемией. У меня ощущение, как будто второй раз Чернобыль бахнул. Но, несмотря на то, что у нас есть интернет и соцсети, мы не осознаем, насколько это глобально. Я выхожу на Октябрьскую заказать кофе, а там все без масок, как будто бессмертные.

Если честно, я сам только недавно осознал всю глубину происходящего, когда начали умирать родственники людей из моего окружения. Когда маму комика из Гомеля, которая работает массажисткой, переквалифицировали принимать ковидных первого и второго уровней. И у нее нет СИЗ. Медики в скафандрах забирали человека из соседнего подъезда. Все уже вокруг нас.

Мне кажется, до этого censored (сложной ситуации) у нас не было до конца понимания, кто мы. А сейчас появляется внутренняя идея. Пусть пока жидкая и не сформированная, но сейчас белорус белорусу — друг, а не белорус белорусу — белорус, как раньше. Может быть, все плавно будет меняться к лучшему. Я не о государственной системе, а о человеческом отношении к друг другу.

Алена, 32 года. Пиар-менеджер ветеринарной клиники

У меня мама всю жизнь предприниматель и я тоже думала, что не хочу работать «на дядю». Со временем решила, что нужен свой бизнес и мы с парнем открыли в Лиде магазин секонд-хэнд. Там всегда было много остатков и я отдавала их беженцем из Украины, выпускникам интернатов и многодетным семьям. Работала, чтобы оплачивать налоги, аренду, расходы на закупку и зарплату продавцам, сама таскала тюки с товаром. Я начала закапываться в этих шмотках, у меня не оставалось времени и сил на саморазвитие и я перестала получать от работы удовольствие. В итоге парень уехал в Варшаву, у него все классно, а я осталась с кучей долгов, которые до сих пор выплачиваю. У меня до сих пор лежит много одежды после закрытия магазина и мы с подругой периодически раздаем ее бездомным.

Сейчас я перестала воспринимать работу по найму как работу на кого-то. Умею много всего делать и просто продаю свои услуги по определенной цене.

Я училась в ЕГУ и девять лет прожила в Вильнюсе, была постоянно в движении, много путешествовала. Но меня учили, чтобы я вернулась и развивала свой родной город. Мне нужно было почувствовать, что я сделала что-то полезное Лиде, в которой выросла. Вместе с другими девочками мы создали там «Зоохелп». Со временем отношение людей к животным в Лиде меняется. Часть из них пришла к тому, что питомцев надо стерилизовать и водить к ветеринару, когда они болеют. Для Лиды это большой прогресс.

У нас в семье всегда была живность, мы все время кого-то подкармливали. А шесть лет назад меня чисто случайно добавили в волонтерский чат и понеслось. Я впряглась в это с головой и у меня был год сумасшедшей «зоошизы». Я не занималась никакой другой работой, мало спала, отвечала на любой вызов. Когда у людей появляется твой номер, они постоянно просят о помощи, люди поняли, что мне можно тащить животных и подкидывали их уже к моему магазину.

Я отключалась от реальности, у меня не оставалось никакой своей жизни. В складской части магазина на передержке прятались 12 котов и котят, в моей двухкомнатной квартире было уже пять животных, а я привела еще одного лабрадора. Вечером пришел мой парень, сказал, что я долбанулась, просто кинул продукты и ушел. Я посмотрела со стороны, как новая собака разносит квартиру и ко мне пришло осознание, что всех я не спасу. Сейчас я продвигаю тему чипирования, потому что такая простая штука поможет легко отслеживать хозяев потерянных животных — это эффективнее, чем просто их подкармливать.

В итоге я решила перезагрузиться и поработать там, где понятно, чего от меня хотят. Мне скинули вакансию администратора в ветклинике SAS, но после собеседования руководство нашло мне другое применение. У меня разноплановая работа, которая все связала: и хороший заработок, и самореализацию, и помощь животным. Я очень счастливый в этом плане человек.

Сейчас у нас дома на передержке остался только один щенок и несколько котов на карантине. За неделю трех животных забрали в очень хорошие семьи, может, в это сложное время люди осознали все свое одиночество. Находясь дома взаперти, поняли, что им грустно. К сожалению, есть уравновешивающий фактор: люди стали выкидывать животных. Появилась какая-то статья, что у кошки в Бельгии нашли covid-19 и понеслось.

Мне кажется, у человека есть базовая потребность чувствовать себя нужным. Помощь животным — это отработка этой потребности. Когда начинаешь этим заниматься, то осознаешь, что все не сложно, так почему бы не помогать.

Без имени, 25 лет. Активист «Еда вместо бомб»

Есть такая притча, что обычному человеку не надо лезть в политику — это опасно. Непонимание родителей — большой вопрос для многих наших активистов/ок, у меня такая же ситуация.

Я из семьи обычных рабочих. Видел, как они пытались постоянно подработать, чтобы я не отличался от сверстников, не ходил ободранным, имел такие же блага. Им достаточно тяжело это давалось. Моей семье пришлось столкнуться с бюрократической машиной, оформлять много документов, я был маленький и видел кучу серых чиновников, которые смотрят на нас с неприязнью, посылают из кабинета в кабинет. А сами просто сидят и вообще непонятно чем занимаются. Почему твои родственники честно работают, никого не обманывают, но им приходится из кожи лезть, чтобы ты соответствовал каким-то принятым нормам.

Пять лет назад я осознал свои политические взгляды как анархистские и решил присоединиться к FNB (Food Not Bombs «Еда вместо бомб»), мне хотелось выразить солидарность с угнетенными людьми, которых я всего на одну ступеньку выше. Говорят, что такие низовые инициативы не могут долго существовать, но FNB кормит бездомных каждые выходные уже около 14 лет. В Беларуси ни одна благотворительная инициатива помощи бездомным столько не существует.

При этом у нас никогда не было никакой классической организации с руководством. Это противоречит нашим принципам — все решения принимаются коллективно. Не бывает, что кто-то сказал и все делают. Мы все обсуждаем, чтобы никто не был против. Это наш прототип идеального общества. Мнение всех учитывается и никто не выпячивает себя как лидера, у нас все лидера. Наша горизонтальная структура работает как часы уже много лет. Конечно, мы иногда ссоримся, но относимся к друг другу с уважением, — это помогает находить точки соприкосновения. Идея в том, что любой может стать одним из нас. Этим занимаются не какие-то «герои», а люди «без лица», мы не выпячиваем свои личности, поэтому я не рассказываю, как меня зовут и где я работаю.

Мы стараемся помогать бездомным как равные равным, ничего им не навязывая. Я не понимаю, зачем заставлять их молиться перед едой. Помогать друг другу — не доброе, а обычное дело, в рай за это не попадают, если он есть.

Сейчас к нам приходит много новых людей, спрашивают, чем помочь. Большой поток внимания. С одной стороны, это радует. А с другой, немного угнетает, потому что когда это все закончится (covid-19), бездомные снова останутся никому не нужны.

Многим сложно обратиться за помощью, потому что стыдно. Я часто слышу истории, что у бездомных есть сыновья и дочери, родственники, предлагаю найти их, связаться, но бездомным стыдно, что они оказались в такой ситуации. Я их понимаю и меня это ранит. Бездомные — это постоянно стигматизируемая прослойка. Сложно остаться хорошим человеком, когда нужно каждый день выживать. Среда определяет сознание.

Проект Humans of Minsk в инстаграме и фейсбуке.

Теги: Гомель, Гродно