Из зала суда. НИИсследованный миллиард: индекс сухожильности

Источник материала:

Сорок томов уголовного дела. Полтора года пребывания под стражей. Два месяца судебных разбирательств. В итоге на прошлой неделе бывший директор НИИ физкультуры и спорта Александр Бондарь признан виновным в умышленном вопреки интересам службы совершении должностным лицом из корыстной заинтересованности действий с использованием служебных полномочий, повлекшем причинение ущерба в крупном размере или существенного вреда государственным интересам (ч. 2 ст. 424 УК Республики Беларусь).

Чем выше, тем больше

В повествовании о судебном процессе обойдемся без указания лишних фамилий. И дело здесь не только в том, что фигурантов было слишком много. Просто дававших показания свидетелей можно довольно четко разделить на две группы. Одни, подойдя к залу заседаний, присоединялись к родственникам и сочувствующим, где тотчас попадали под своеобразную опеку защитника обвиняемого. Кое-кто даже зачитывал ему вслух свои записи и, вероятно, воодушевленный одобрением, уже без видимого страха ожидал вызова в зал. Другие с самого начала держались отчужденно, садились поодаль и на все попытки адвоката найти контакт отвечали неохотно и односложно. Эти игнорировали и приветственные полупоклоны Бондаря, коими обвиняемый, приниженно улыбаясь, встречал их из-за решетки. Таким образом, легко — еще до начала слушаний — можно было определить, показания какого характера прозвучат.
Впрочем, нам эти показания важны не с точки зрения того, насколько они свидетельствовали о вине осужденного. Главное — судебный процесс в целом высветил, что же на самом деле представляет собой наша спортивная наука (или, по крайней мере, представляла в 2005-2008 годах — в рассматривавшийся судом период) и каковы условия ее существования. Ведь НИИ не действовал в одиночку. Институт заключал договоры на выполнение научных работ с Министерством спорта, выступавшим заказчиком, а финансирование под эти инвестиционные проекты выделял Государственный комитет по науке и технологиям. Как здесь не процитировать известное изречение: чем больше стоимость проекта и чем выше престиж лиц, причастных к нему, тем меньше вероятность, что от него откажутся, даже если обнаружится его полная непригодность.
Посему для начала напомним, что только согласно предъявленному обвинению необоснованно полученное Бондарем вознаграждение за проект “Олимпиец” составило 1,5 млн. рублей, “Паралимпийцы” — более 2 млн., “Акклиматизация” — около 1 млн., “Напиток” — 1 млн., “Тренинг” — почти 2 млн., “Конный спорт” и “Стимул” — более 3 млн. за каждый, “Футбол” — свыше 5,5 млн., “Программа-2” — 6 млн., “Спортинвест” — 10,5 млн., “Помехоустойчивость” — 14 млн., “Психодиагностика” — почти 21 млн., “Оптимизация” — 22,5 млн. Всего в суде называлось 13 проектов, часть из которых создавались конкретно под Олимпиаду в Пекине, куда в результате публикаций “НИИсследованный миллиард” нашей газете закрыли путь.

Командировки к конику

О пригодности или непригодности этих проектов суд, естественно, своего мнения не озвучил. Однако, думается, получил изрядно информации о спортивной науке, причем часто информации, на мой взгляд, анекдотичной. Не случайно же судья иногда тщетно прятал улыбку в кулак, пальцы секретаря отказывались стучать по компьютерной клавиатуре, а охранник Бондаря откровенно хохотал, беззвучно открывая рот.
Поводов для взрыва эмоций действительно хватало, несмотря на всю серьезность и чинность судебного действа. Возьмем хотя бы приснопамятного коника Рэдфорда, купленного накануне Олимпиады в Пекине за сумасшедшие деньги (Бондарь назвал суду сумму в 800 тыс. долларов). По словам подсудимого, функциональное состояние лошади постоянно находилось в поле зрения руководства Минспорта, и первый вопрос на любом совещании был таков: “Как дела с Рэдфордом?”
Не преминул Бондарь упомянуть и про посещение Ратомки президентом Александром Лукашенко. Собственно, с этого визита обвиняемый и начал рассказ о проекте “Конный спорт”. Дескать, согласно протоколу поручений президента, необходимо было внедрить научное сопровождение национальной команды по конному спорту при подготовке к Олимпийским играм в Пекине. Директора НИИ вызвал к себе министр Александр Григоров: “Надо выполнять!” “А как выполнять? — делился с судом своими заботами Бондарь. — Специалистов нет, оборудования нет, помещения под лабораторию в Ратомке нет”.
В общем, создали они проект, который предусматривал контроль за подготовленностью спортивной пары Ирина Лис — Рэдфорд. Как я поняла, основную работу по проекту осуществляла ветеринар, привлеченная в члены временного научного коллектива (ВНК). Ее рекомендовали Бондарю как человека, желающего написать диссертацию и готового работать даже бесплатно. Позднее, кстати, под совместным авторством этого ветеринара и директора НИИ вышла статья про конный спорт в Республике Беларусь. Вероятно, будучи игровиком по специализации, Бондарь за время осуществления проекта сумел-таки здорово вникнуть в лошадиную тему, раз взялся за перо.
Едва судья и государственный обвинитель совместными усилиями попытались выяснить, чем конкретно занимался в рамках проекта подсудимый, они услышали о довольно любопытных деталях работы ученого. В частности, Бондарь три раза присутствовал на международных соревнованиях в Ратомке и вместе с указанным ветеринаром вел “педагогические наблюдения за качеством выступления пар”. Кроме того, в компании с гостренером и психологом НИИ он “проводил осмотр лошадей с целью визуального определения типа нервной деятельности”. В результате чего они выявили, что в троеборье все лошади — холерики, а в выездке — меланхолики с пищевым рефлексом (они, мол, лучше поддаются дрессировке). Удивительное открытие.
Когда же бывший директор Бондарь начал повествовать о том, как одна из его подопечных установила так называемый “индекс сухожильности” и стала обследовать на его наличие всех лошадей, судья не выдержал, силясь сохранить серьезность и вернуть допрос в привычное русло доказательств: “Я вас перебью. Мы затягиваем время рассмотрения. Суд интересуют принцип и обстоятельства формирования ВНК, всего лишь. А то, что вы рассказываете нам про сухожильность и все остальное, — это все равно что если бы я стал рассказывать вам о космосе!”
Далее из показаний обвиняемого выяснилось, что в рамках проекта были организованы командировки к Рэдфорду, который содержался исключительно в иностранных конюшнях. За рубежом коник несколько раз обследовался нашими специалистами, а вся информация об обследованиях стекалась как раз к Бондарю, который и докладывал о состоянии лошади непосредственно руководству. “Ко всем бедам, — печально подытожил рассказ подсудимый, — лошадь в конечном счете подвернула ногу. Мы следили за ее восстановлением, но на Олимпиаде она даже не попала в финал и заняла 30-е место”. Тем и закончилось выполнение пункта из протокола поручений президента о научном сопровождении конноспортивной пары при подготовке к Пекину.

Китайский дистиллят

Любопытна и история возникновения проекта “Напиток”. Ее суду поведал руководитель данного ВНК, выступавший в качестве свидетеля. В 2007 году группа сотрудников НИИ собралась в командировку в Пекин. Означенного завлаба, занимавшегося проблемами обезвоживания организма спортсменов, в Китай не брали. Он и попросил Бондаря “привезти оттуда водичку, которая вроде бы должна даваться олимпийцам. Александр Иванович привез мне две бутылочки. Я попросил разрешения провести исследования в институте гигиены. Результаты сравнили с составом белорусской минеральной воды “Минская N 5”. Оказалось, китайская вода содержит ноль солей! Я поставил в известность Бондаря, Минспорта, НОК. Ведь не дай бог — все!”
В общем, благодаря тому что Бондарь привез из командировки китайскую дистиллированную воду, а в НИИ нашелся специалист по обезвоживанию, умеющий красноречиво доложить аудитории о последствиях потерь жидкости организмом, и возник проект “Напиток”. И почему-то никто из тех, с кем наверху согласовывалось его создание, не задался вопросом: зачем изобретать “велосипед”, если на мировом рынке имеется богатый выбор производителей известных и проверенных марок. Тем более что, как стало ясно со слов Бондаря, в питье “а-ля белорус” не добавлялось ничего особенного: обычные лимонная кислота, подсластители, апельсиновый ароматизатор…
Впрочем, сия проблема суд, понятное дело, не волновала. Он выяснял, что же делал обвиняемый по этому проекту. Сам Бондарь заявил, что осуществлял общее руководство, чем вызвал недоумение суда, поскольку в “Напитке” Александр Иванович не числился ни научным руководителем, ни руководителем ВНК. “Чем занимались вы?” — не однажды вопрошал судья, требуя конкретики. И дождался. “Непосредственно как у исполнителя у меня был участок работы, связанный с проведением вкусовой дегустации напитка у спортсменов”, — сообщил допрашиваемый. Судья выглядел удивленным: “И за это 1 миллион 88 тысяч рублей? Неплохо!” По залу пробежал смешок. “Если бы было плохо, не соглашались бы работать, — в голосе обвиняемого зазвучало чувство гордости.
Чтобы развеять все сомнения суда, Бондарь напоследок задал вопрос преданному завлабу, специалисту по регидратации: “Скажите, актуальность проекта “Напиток” была поддержана властью?” На что, естественно, получил четкий ответ: “Конечно!”

Популярное изложение

На величине зарплаты профессора Бондаря судья — прямо или косвенно — останавливался неоднократно, по-видимому, постигая для себя в тонкостях спортивной науки много нового. Он не уставал изумляться: “Изучение интенсивности тренировочных нагрузок стоило для государства, между прочим, 1 миллион 600 тысяч за три месяца”, — задумчиво изрек он после изучения очередного тома об очередном проекте. На что обвиняемый пренебрежительно заметил: “В месяц всего-то по 500 тысяч”, — а в голосе его словно звучало: подумаешь, ерунда какая.
Заинтересовала судью и работа Бондаря как исполнителя по проекту “Футбол”. Отчета Александр Иванович, как он заявил, не писал. Признал только, что его отдельное участие прослеживается в таких общих главах, как “Цель исследования”, “Задачи”, где излагаются проблемы 15-17-летних футболистов. Ученый не скрывал, что эти сведения можно найти в учебниках, однако их “надо было просто популярно изложить для наших тренеров”.
Подсудимый также рассказал, что вместе с научным руководителем проекта обсуждал слабые и сильные стороны юных футболистов. Заводили они речь и о том, что выносливость лучше у полузащитников, нежели у игроков другого амплуа.
Как констатировала прокурор, за труд в проекте “Футбол” рядовой член ВНК Бондарь незаконно получил 5 млн. 635 тыс. 990 рублей. На что Бондарь — опять же с гордостью – парировал: “Научный руководитель и руководитель ВНК оценили мой вклад без моего влияния и давления. Считаю, что правильно оценили. Доктору наук, если он выполнил работу на 100 тысяч, должны заплатить 800 тысяч — за квалификацию. Есть такой закон!”
За участие в проекте “Программа-2”, затрагивающем два десятка видов спорта, Бондарю перечислили на карточку 6 миллионов рублей. В его задании по легкой атлетике, например, было записано: педагогическое тестирование учащихся ДЮСШ. Однако, по признанию подсудимого, задание ему дали, когда оно уже было выполнено другим исполнителем. Поэтому на деле Бондарь, по его словам, урегулировал проблемы, возникшие при прохождении программы в БФЛА: ”Я не раз разговаривал с главным тренером, руководителем федерации. И в результате программу утвердили". Или в задании Бондаря была записана работа по дзюдо, а он в это время занимался обсуждением измерительных данных в батуте. А получение денег объяснял просто: дескать, я же все равно работал! И фактически перекладывал вину за несоответствие заданий на других, причем отмечал, что в данном проекте наблюдался хаотичный подбор людей и выбор заданий.

Завидная помехоустойчивость

Вообще бывший директор Бондарь часто не очень-то церемонился, давая отзывы о квалификации своих подчиненных. Так, в период проекта “Футбол” он, по его словам, был вынужден провести три серьезные беседы с заведующей лабораторией по поводу эксплуатации какого-то там оборудования, ибо “у нее знания на уровне ”тычинки — пестики". А однажды судья озадачился вопросом, почему в руководимые Бондарем дорогостоящие проекты “Помехоустойчивость” и “Психодиагностика” привлекались психологи со стороны: “У НИИ своих специалистов не было?” И подсудимый ответил: “Были. Целая лаборатория. Но — ни одного кандидата наук. И они в этой проблеме не могли оказать достойного влияния”.
По всей видимости, Бондарь имел право на эту точку зрения. Ибо, например, “Помехоустойчивость” была его истинным детищем. Эта тема использовалась еще в кандидатской диссертации обвиняемого в 1975 году, а затем была им продолжена в ряде публикаций в 90-е. Просто удивительно, насколько живуча, плодотворна и щедра она оказалась. Так, за руководство проектом на карточку Бондаря с ноября 2006 года по июнь 2008-го было перечислено 14 миллионов рублей.
За основу “Помехоустойчивости”, как рассказал подсудимый, взята “нейтрализация шумового воздействия трибун как одного из сбивающих факторов”. Один авторитетный медик в моем присутствии сравнил как-то это исследование с изучением влияния лунных приливов и отливов на рост телефонных столбов. Между тем разработанная методика помехоустойчивости была внедрена в женскую национальную команду по баскетболу, которая готовилась к чемпионату Европы-2007. По словам Бондаря, для получения стабильного результата достаточно всего четырех (!) тренировок с шумовым воздействием под 100 децибел на так называемой стабилоплатформе. Фантастика! Хотя, по имеющимся у меня документам, стабилометрический комплекс предназначен всего-то “для диагностики вестибулярных нарушений”. Вероятно, крики трибун в буквальном смысле сбивают спортсменов с ног, и те не в силах без помощи науки восстановить равновесие. Поэтому если ноу-хау профессора Бондаря со товарищи в самом деле столь действенно, то соперницы белорусских баскетболисток должны локти кусать от зависти.

Воздействие вибраторов

Идеи, использованные в проектах “Тренинг”, “Стимул” и “Паралимпийцы”, также, судя по рассказам подсудимого, имели истоки в давних публикациях Бондаря — на сей раз по тренажеростроению. К примеру, он заявил, что в его докторской диссертации использовалось следующее изобретение — внутри мяча находился вибрационный механизм. Кроме того, несколько лет назад фамилия Бондаря появилась в числе соавторов ряда новых статей все о тех же вибраторах.
Другое дело, что, по мнению прокурора, статья вовсе не является конечным продуктом работы ВНК по проекту. И обвиняемому пришлось основательно покопаться в памяти, чтобы представить суду хотя бы словесные доказательства своей конкретной работы, за которую он получил несколько миллионов рублей. Так, Александр Иванович заявил, что именно он, а не кто-то из его коллег, предложил использовать в методике стимулирования биологической активности (проект “Стимул”) отжимания и приседания на вибрирующем тренажере. Правда, при этом Бондарь оговорился, что “это — хрестоматийное задание для студентов”. Кроме того, два или три раза директор НИИ приглашал на беседу представителя БГУ, осуществлявшего создание тренажера, — “чтобы он нам браковочку не сделал”.
В “Паралимпийцах” Бондарь, по его словам, опять же разрабатывал теоретические основы все того же метода стимулирования биологической активности. А в проекте “Тренинг”, где воздействие вибрации наши ученые решили совместить с магнитотерапией, заданием Бондаря был — ни много ни мало — “анализ литературных источников”. (Легко предположить, что свои он анализировал тоже.) Также обвиняемый пояснил суду, что его функция в проекте была чисто “консультативно-управляющей”. В качестве подтверждения он рассказал о том, как дал соответствующую команду библиографу-библиотекарю. Естественно, подобные распоряжения документально нигде не зафиксированы…

Как в цивилизованных странах

Перечисленные инвестпроекты, как продекларировал Бондарь, являлись производственной необходимостью в условиях подготовки к Пекину, тем более что глава государства ставил задачу выступить в Поднебесной не хуже, чем в Сиднее. НИИ должен был найти какие-то резервы, чтобы оправдать свое существование. И сегодня бывший его директор уверен, что это ему удалось.
Естественно, он не признал обвинение в причинении ущерба на сумму более 100 миллионов рублей. Считает себя виновным в сущих мелочах: там недовыполнил, там делал не то, что стоит на бумаге. Кроме того, действительно были случаи, когда Бондарь просил часть своей зарплаты распределить на других сотрудников — с последующим возвратом. Объяснял тем, что желал скрыть свою нескромность, проявившуюся в получении высокой зарплаты, которая набегала в результате наложения нескольких проектов. (Напомним, в апреле 2008 года она составила более 22 миллионов рублей.) “Прилично в сумме получалось”, — поддел судья. “Почти как в цивилизованных странах у докторов наук, — ответствовал подсудимый. — Считаю, что правильно я получал”.
Как можно было заметить, Бондарь держался на процессе довольно непринужденно. Он называл судью и прокурора очень симпатичными людьми. Предлагал государственному обвинителю свои услуги: “Могу определить, годен ваш ребенок для этого вида спорта или нет!” Однажды пытался туманно намекнуть на некие обстоятельства, сыгравшие против него: “Я по другой причине здесь нахожусь”. И вообще держался весьма уверенно, иногда даже вальяжно.
Его отнюдь не смущала позиция прокурора, когда та недоумевала: “Когда я делаю анализ преступности по району, то и пишу, и фиксирую. А вы хотите сказать, что все устно делали?!” Бондарь же спокойно отвечал “да” и предлагал назвать документ, букву которого он нарушил. Похоже, особых эмоциональных всплесков не вызывали у обвиняемого и выпады судьи, которые можно вместить в одну фразу: “Как возможно получать такое большое вознаграждение за программу, которая взята из программы, разработанной много раньше?!”
“Свидетели говорят, что я ничего не делал. Это оговор чистейшей воды!” — с достоинством отметал обвинения подсудимый. И информировал суд, что лишь недавно, в 2009 году, вышло новое положение о временных научных коллективах, согласно которому директору НИИ уже нельзя работать в ВНК: “Наверное, оно принято не только по опыту моего дела, но и других”…
…В минувший четверг 65-летний Александр Бондарь, бывший когда-то вице-президентом НОКа, ректором Академии физкультуры, председателем федерации баскетбола, осужден на два года лишения свободы (срок засчитывается со дня ареста 17 декабря 2008 года) без штрафа, с лишением права занимать руководящие должности сроком на пять лет и отбыванием наказания в колонии общего режима.
Много было тех, кто возмущался мягкостью наказания. Но, возможно, ближе к истине те, кто считает, что приговор суда возвестил о политической смерти подсудимого.
На сем мы прикрываем тему о НИИсследованном миллиарде. Но, думается, различные ипостаси “индексов сухожильности”, “командировок к конику” и “вкусовых дегустаций” еще обязательно появятся на наших страницах. Такова спортивная жизнь.
P.S. Приговор суда еще не вступил в силу и может быть обжалован в соответствии с законодательством.