В августе я обычно вспоминаю о Геке и Чуке. И не только потому, что я очень люблю повестьА. Гайдара «Чук и Гек», а потому еще, что минские остряки именно так назвали появившийся в августе 1991 года ГКЧП (Госкомитет по делам чрезвычайного положения).
Во второй половине дня пятницы 16 августа 1991 года в служебном кабинете второго секретаря Минского горкома КПБ зазвонил телефон правительственной связи (так называемая «тройка»). Я снял трубку и услышал глуховатый голос председателя КГБ БССР, тогда еще генерал-лейтенанта Э.И. Ширковского:
— Виктор Валентинович, вы уже более полугода работаете в горкоме партии, но еще ни разу не были в моем ведомстве. С этим безобразием надо заканчивать. Короче, приглашаю вас в «контору». Если возможно, захватите с собой толкового журналиста.
Приглашение было из категории тех, от которых, как говорится, отказаться невозможно. Поэтому, отменив все запланированные встречи и позвонив С.Сверкунову — главному редактору «Вечернего Минска», официального печатного издания горкома, я срочно поехал в ведомство, расположенное на углу тогдашнего Ленинского проспекта и улицы Комсомольской. На входе встретили два сверхвежливых прапорщика, которые проводили меня в кабинет своего шефа. Сверкунов был уже там.
Беседа началась. Но она была неожиданной, по крайней мере, для меня. Речь шла о... Куропатах.
— Я внимательно слежу за начатым вами расследовании Куропатской темы (за полгода до этого редактируемая мною газета «Мы и время» опубликовала материал, ставивший под сомнение известную версию З. Позняка. В противовес ей мы утверждали, что в Куропатах покоятся останки так называемых «гамбургских евреев», уничтоженных немецкими оккупантами.)
— Я начал собственное расследование и уже собрал солидное досье. — Он открыл шкаф, вынул две пухлые папки и полистал их. — В пользу вашей точки зрения говорит то, что количество обнаруженных в Куропатах человеческих останков на порядок превышает численность белорусских граждан, расстрелянных за все время существования органов ВЧК, ОГПУ, НКВД, МГБ и КГБ. Так вот, с ноября 1917 по апрель 1953 года в Белорусской ССР было приговорено к высшей мере наказания и расстреляно около 30 тысяч человек. Что касается Минска и Минской области, то по столичному региону эта цифра, естественно, ниже. Он назвал цифру, которую я , увы, в своем архиве не сохранил. (Возможно, ее запомнил Сверкунов). — Кроме того, в Куропатах обнаружено множество женских останков, тогда как я установил, что моим ведомством была за все годы расстреляна одна-единственная женщина — агент абвера. Так что к нашим соотечественникам обнаруженное в Куропатах захоронение отношения не имеет. Однозначно.
— Что касается вашей версии о «гамбургских евреях», то в ее пользу говорят обнаруженные вашей комиссией в Куропатах ювелирные украшения, которых у прошедших тюрьмы НКВД заключенных по определению быть не могло, и резиновая обувь австрийского производства, которая до войны в нашей стране не продавалась. Между прочим, у меня есть и своя версия. Дело в том, что летом 1941 года в Беларуси пропала целая колонна из тюрьмы одной из Прибалтийских республик. Их эвакуировали на восток. Из Минска они вышли, но до пункта назначения так и не дошли. Боюсь, что «ключи» от этой тайны «зарыты» в Куропатах.
На этом наша официальная беседа завершилась. Мы остались вдвоем…
Вначале сидели в мраморной беседке, которую предшественник Ширковского — Цанава — соорудил прямо в комнате отдыха председателя КГБ. Потом ходили по длинным и запутанным коридорам здания, из окон которого, как тогда говорили, видна Колыма.
— Имейте в виду, что мы нормальная воинская часть, которая может самостоятельно продержаться неделю, — сказал он на прощание. Эта фраза показалась мне ключевой.
Выйдя из здания, я долго на переходе рассуждал о том, против кого он собирается «держаться» и почему я это «должен иметь в виду». Об этом же думал в субботу и воскресенье на даче. Момент истины наступил в понедельник, когда меня разбудила жена, сказав: «Просыпайся! Горбачева скинули!»
(Продолжение следует).
Главная
Гороскопы
