ЖЕСТОЧАЙШИЕ БРИТАНЦЫ

Не так давно один западный дипломат сказал мне, что в разгар минских флешмобов, проходивших летом этого года, готов был прервать свой отпуск «в случае чего». Но это самое «в случае чего» случилось совсем в другом месте — в британской столице.
То, что происходило в Лондоне и других английских городах в начале августа, трудно назвать просто массовыми беспорядками или волнениями. Это был настоящий бунт, причем, судя по возрасту его активных участников, его можно смело окрестить бунтом подростков. Бунт, конечно, британский, поэтому, в отличие от русского, осмысленный, но не менее беспощадный.
Как любое крупное социальное явление, он выявил все слабости и проблемы, запрятанные за опостылевшей политкорректностью. Поначалу казалось, что повторяется схема народных волнений в Париже в октябре — ноябре 2005 года. Тогда эмигрантская молодежь, осевшая в пригородах французской столицы, устроила серию погромов. Было очевидно, что движущей силой являются именно молодые мигранты, выходцы из бывших колоний. Но французские политики в духе господствовавшей тогда концепции мультикультурности упорно твердили: «Беспорядки не имеют этнической окраски». Едва ли не единственным политиком, проявившим решимость, оказался тогдашний министр внутренних дел Николя Саркози. Участников погромов он называл «хулиганами и отбросами», делал заявления в стиле знаменитого путинского «мочить в сортире». И мочил — без всяких колебаний применял полицейские силы. В результате беспорядки были прекращены, а Саркози, несмотря на вопли либералов, стал следующим президентом Франции.
Однако похоже, что Западная Европа не вынесла уроков из Парижского восстания 2005 года. В той же Франции подобные бунты случались и в 2007-м, и в 2009 годах. И в Лондоне все началось поразительно схоже. Убийство чернокожего, охота на полицейских под знаменитым лозунгом A.C.A.B. (All Cops Are Bastards; так что Ш.О.С. — вовсе не изобретение копирайтеров белорусской оппозиции). А затем ситуация и вовсе вышла из-под контроля.
Удивительно, но пресса, эксперты путаются в причинах случившегося. Не без подачи политиков самой популярной стала версия о «шопинг-бунте». Социологи даже заговорили о некоем новом явлении: дескать, погромщики попросту хотели завладеть недоступными им товарами. Нового здесь немного — все восстания и революции сопровождаются массовыми грабежами и резким ростом преступности. Оказывается, что ночь не только после революции, но и до революции и во время нее принадлежит мародерам. Впрочем, если видеть суть явления только в этом, то все крупные социальные потрясения — одна сплошная уголовщина. Да и факты противоречат такому простому объяснению. Среди участников восстания оказались 18-летняя спортсменка Челси Айвз, признанная ранее лицом Олимпиады-2012, а также дети крупных бизнесменов и вполне добропорядочных родителей. Неужто они хотели завладеть фирменными кроссовками или стащить ноутбук?
Британия, еще недавно яро выступавшая с поддержкой сетевых революций по всему миру, выражавшая солидарность с «восставшими народами», ставшая одним из инициаторов иностранной интервенции в Ливии, теперь выглядит посмешищем. Правительства Ирана и Ливии, упрекаемые Западом за «нарушения прав человека», ответили своим обидчикам тем же. Президент Ирана Махмуд Ахмадинежад призвал власти Британии прислушаться к требованиям демонстрантов, вместо того чтобы применять насилие по отношению к ним. А министр иностранных дел Ливии Халед Каим заявил, что в ходе народного восстания правительство Кэмерона утратило свою легитимность и должно уйти в отставку. И кто скажет, что они не правы?
Но больше всего поразил сам премьер-министр Джеймс Кэмерон. Поняв, что сохранение собственной власти гораздо важнее, чем следование оторванной от жизни идеологии политкорректности, он стал делать такие заявления, которые в устах лидера любой страны, не входящей в ЕС, были бы дружно осуждены западным сообществом как недемократичные и авторитарные. 11 августа премьер заявил, что к подавлению беспорядков может быть привлечена армия. 14 августа Кэмерон, полный решимости и гнева, провозгласил: «Мы недостаточно громко заявили о нашей «нулевой толерантности», но это та мысль, которую мы хотим донести». Нулевая терпимость — это самые жестокие наказания за самые малые провинности, как, например, неподчинение полиции. Наконец, 15 августа британский премьер назвал причины волнений: «Дети без отцов. Школы без дисциплины. Награды без заслуг и преступления без наказания. Права без обязанностей. Бесконтрольные сообщества людей». Ясно, что для исправления всех этих зол потребуются самые решительные меры, граничащие с авторитаризмом.
Масштаб репрессий, развернувшихся в Британии, впечатляет. В «кутузку» отправлено более 1600 человек. Суды работают не переставая, о соблюдении необходимой процедуры рассмотрения дел не приходится и говорить. В полицию «на собеседование» приглашают тысячи людей. Все поставлено на учет. Наверняка при таком маховике репрессий пострадали и невиновные, однако «правозащитные организации» как будто воды в рот набрали!
Но вряд ли британцев можно упрекнуть в неоправданной жестокости по отношению к погромщикам. Скорее наоборот. Реакция властей оказалась запоздалой. Если бы они начали действовать раньше, то наверняка беспорядки удалось бы подавить гораздо раньше и с меньшими жертвами и затратами. Это признал и сам Джеймс Кэмерон.
Теракт Брейвика, народные восстания в Греции и Британии, регулярно повторяющиеся бунты эмигрантов во Франции, движение «несогласных» в Испании — все это тревожные сигналы социального нездоровья в европейском обществе. Политики, общественные деятели оказываются неспособны своевременно реагировать на них. А те силы, которые предлагают горькое лекарство для лечения, прежде всего новые правые, находятся в изоляции со стороны властей предержащих. Пока не сделано ровным счетом ничего для того, чтобы предотвратить подобные выступления в будущем. Растущая поляризация общества, противостояние богатых и бедных кварталов, нерешаемая проблема мигрантов, неспособность европейцев ассимилировать вновь прибывших, рост межнациональной розни, повальное недоверие властям и неверие в их способность решать проблемы — это только схематичный набросок тех проблем, которые не увидишь по «Евроньюс».
Несмотря на размах волнений и разношерстность социального состава их участников, политики по-прежнему не хотят делать выводы и выносить уроки из случившегося. С самого начала бунта Джеймс Кэмерон твердил (и продолжает это делать до сих пор) о том, что за беспорядками нет никакой политической подоплеки, а это действия исключительно хулиганов. Буквально накануне британского бунта был опубликован доклад одной крупной финансовой компании «Революционная природа роста». Ключевой вывод авторов доклада: чем выше ВВП, тем крепче демократия в стране. Более того, там приводятся даже конкретные цифры — при достижении ВВП на душу населения в 10 тысяч долларов «демократия становится бессмертной». Как смешны сейчас эти заключения. Нынешняя модель западной либеральной демократии, которая видится некоторым как идеальная форма правления, «конец истории», — всего лишь узкая полоска на полотне истории человечества. И как только возникнет более-менее серьезная угроза благополучию людей или случится длительное падение уровня жизни, эта демократия разлетится на куски, и все прелести Оруэлла будут не каким-то описанием далеких тоталитарных режимов, а обыденной реальностью европейцев.

Вадим ГИГИН