ЛЕГЕНДА. Артур Ирбе: Кубертен все же был не прав

Источник материала:

В далеком уже 1990 году советская сборная в финальной “пульке” камня на камне не оставила от шведов, канадцев и чехов. Наибольшее впечатление тогда произвела игра нашего голкипера. И это несмотря на присутствие Фетисова, Макарова и Ларионова, находившихся в полном расцвете сил, и пробивавших путь к мировому признанию Каменского, Буре-старшего, Федорова... Тогда я и предположить не мог, что спустя пятнадцать лет на просьбу об интервью Артур ИРБЕ, заглянувший в Минск на очередные матчи открытого чемпионата Беларуси в составе “Риги-2000”, добродушно улыбнется и скажет, что найдется минут тридцать. Которые впоследствии превратятся в час с хвостиком.
ИЗ ДОСЬЕ “ПБ”
Артур ИРБЕ. Родился 2.02.67 в Риге. Воспитанник рижской школы “Латвияс Берзс” (первый тренер — Андрис Силиньш). Выступал за “Динамо” (Рига) (1986-91), “Сан-Хосе Шаркс” (1991-96), “Даллас Старс” (1996-97), “Ванкувер Кэнакс” (1997-98), “Каролина Харрикейнс” (1998-2004), “Рига-2000” (2005), “Ред Булл” (Зальцбург, Австрия) (с декабря 2005). В НХЛ (с учетом плей-офф) провел 619 матчей, пропустил 1655 шайб, получил 108 минут штрафа. В чемпионатах СССР — 170 матчей, -507, 12. В чемпионате Беларуси — 18, -35, 10. Финалист розыгрыша Кубка Стэнли (2002). Участник “All-Star Game” НХЛ (1994, 1999). Серебряный призер и лучший вратарь юношеского чемпионата Европы (1985). Лучший голкипер чемпионата мира (1990). Чемпион мира (1989, 1990). Серебряный призер чемпионата СССР (1988). Лучший новичок чемпионата СССР (1988). В составе сборных СССР провел 44 матча, пропустил 84 шайбы. Участник чемпионатов мира-89, -90, -96, -97, -98, -99, -00, -01, -03, -04, -05.

— Учитывая возраст, казалось, что локаут вынудит Ирбе повесить коньки на гвоздь. Однако прошел год с небольшим, а вы по-прежнему радуете болельщиков своей игрой.
— Состоявшийся накануне забастовки обмен в “Коламбус” пошел на пользу. Сложилось впечатление, что в “Каролине” меня попросту списали: больше выступал в АХЛ и ИХЛ за фарм-клубы “ураганов”. Однако появилась команда, готовая предоставить возможность напомнить о себе болельщикам и специалистам. К сожалению, вмешался локаут. К тому же получил травму колена. Повреждение несерьезное, но реабилитация затянулась. Лишь в апреле вернулся в хоккей: в составе латвийской сборной съездил на чемпионат мира в Австрию.

— Год вынужденного простоя пошел на пользу?
— В какой-то мере. Лечение не форсировал, тем не менее к чемпионату мира успел набрать приличную форму. После удачного выступления в Австрии принял решение продолжить карьеру. Правда, серьезных предложений из НХЛ не поступало. А подписывать двусторонний контракт, по которому в любой момент мог оказаться в фарме, желания не было. Тем более что нынешний сезон — олимпийский. Поэтому начал его в “Риге-2000”. К тому же несколько затянулся процесс получения дочерью американской визы — Анита отправлялась в Штаты для продолжения учебы. Решили не бросать ребенка и остались с женой в Латвии. Уже и забыл, что такое играть в родном городе. Каждый матч — как праздник. Словно возвращаюсь лет на пятнадцать назад, когда в чемпионате СССР защищал ворота рижского “Динамо”.

— Еще не забыли те времена?
— Прекрасно помню, как в 1986 году попал во взрослую команду. На тот момент основным вратарем считался Виталик Самойлов, а Миша Василенок заканчивал карьеру. Он очень помог на первых порах, взял под опеку. Я долго пребывал в качестве зрителя: попадал в заявку, но наблюдал за партнерами со скамейки запасных. Впрочем, это была прекрасная школа, даже тренировки позволяли повышать мастерство. Терпеливо дожидался своего часа, выступая за динамовский фарм-клуб РШВСМ-“Энерго”, игравший во второй лиге всесоюзного первенства. А когда Самой- лов осенью 1987 года начал привлекаться в сборную СССР, а затем отправился на Олимпиаду в Калгари, тренерский штаб “Динамо” доверил мне место в воротах. В двадцать лет стал основным голкипером команды. Возможно, моему успешному дебюту помог случай. Из-за Олимпиады чемпионат СССР проводился в два этапа. После первого четыре худшие отсеивались, а оставшиеся десять начинали первенство с нуля. Квартет лучших составлял пары плей-офф. По итогам чемпионата мы стали третьими и в полуфинале попали на московских одноклубников. Не знаю, может, кто из милицейских чинов и пробовал вмешаться в спор ведомственных команд, однако нам удалось пробиться в финал: выиграли у москвичей в третьем, решающем, матче. А вот в поединках с ЦСКА в итоге уступили. Все-таки стоит признать, что уровень армейцев и остальных клубов СССР на тот момент заметно разнился. Приятно, что проиграли не “всухую”: сумели одолеть дружину Тихонова в Риге.

— Но первый успех пришел тремя годами ранее, когда в составе юношеской сборной СССР вы стали лучшим на планете.
— Первую индивидуальную награду завоевал даже раньше — в 1984 году, когда был признан лучшим вратарем юношеского чемпионата Союза, хотя был младше конкурентов на два года. Тогда в финале уступили сверстникам из московского “Динамо”. Потому вызов в сборную СССР не удивил. Хотя в то время парням с периферии пробиться в выездной состав было намного труднее, чем москвичам, даже если ты на голову превосходил конкурентов. Поэтому первые сборы стали хорошей школой. После нее уже было не страшно дебютировать в союзном чемпионате. Кстати, в юношескую сборную из Риги вызвали не только меня, но еще Сашу Керча и Мартиньша Грундманиса. Со многими партнерами по сборной мы частенько встречались на всевозможных детских и юношеских турнирах, немного знали друг друга. Особенно сдружился с ныне покойным младшим братом Славы Фетисова Толей и минчанами Димкой Медведевым, Саней Гальченюком. Примерно в то время на меня обратили внимание и тренеры главной команды Союза, с 88-го года начали привлекать на сборы. Тогда основными вратарями считались Володя Мышкин и Серега Мыльников, им на смену готовили Евгения Белошейкина. Однако у Жени имелись проблемы с режимом. Сжег себя парень прежде времени, что открыло мне путь к покорению больших вершин. Поначалу, правда, являлся третьим и все-таки попал на чемпионат мира 1989 года в Швеции. Первые номера — опытные Мыльников и Мышкин. Я же дебютировал в четвертом туре в игре против поляков. Мы крупно выиграли, однако соперник сумел забросить одну шайбу. В том году досрочно завоевали золотые медали, и на последние матчи с канадцами и хозяевами сборной Швеции Тихонов вновь выпустил меня. После победы над “Тре крунур” я получил приз лучшего игрока в нашей команде. Вклад в успех сборной оказался незначительным, но почувствовал, что могу играть на столь серьезном уровне, в состоянии выдержать груз ответственности за результат. В СССР ведь любое место, кроме первого, расценивалось как провал.

— Годом позже, когда стали основным голкипером, уже было легче?
— В 90-м по-прежнему считался вторым после Мыльникова. Правда, пришлось сложнее, ведь меня уже успели изучить, подметить слабые стороны. Поэтому постоянно приходилось совершенствовать игру. А Сергей уже выступал в НХЛ в “Квебек Нордикс” и приехал в Москву накануне мирового первенства. Отправились в Швейцарию, где у напарника случился рецидив травмы. Тихонов рискнул и сделал основным меня.

— И вы не разочаровали, в финальном турнире дважды сохранив ворота “сухими”...
— Если не ошибаюсь, то победили шведов 3:0, а канадцев — 7:1. Оставался очень важный матч с чехами. В противоположных воротах находился Доминик Гашек, тащивший буквально все, что летело в “рамку”. Поединки с Чехией походили на работу саперов. Чуть ошибся — и все, шансов отыграться почти нет. Тем приятнее было сохранить ворота на замке.

— Таким образом, стартовало великое противостояние Ирбе и Гашека?
— Немного громко сказано. В 1990 году мы в равной степени заслуживали титула лучшего голкипера мирового первенства. В итоге я получил индивидуальный приз, а Гашека включили в символическую сборную. Год спустя оба оказались за океаном. Однако в НХЛ встречались довольно редко: клубы, ворота которых мы защищали, выступали в разных конференциях. Даже в первые американские сезоны, когда довелось поиграть за “фармы”, соперничали нечасто. Затем Гашек нашел себя в “Баффало”, я — в “Сан-Хосе”. Не сочтите за хвастовство, но мы с Домиником были первыми, кто доказывал, что вратари из Старого Света могут успешно играть в НХЛ. Правда, первопроходцем считался все-таки швед Пелле Линдберг, в начале 80-х блиставший в “Филадельфии”.

— Ваше следующее противостояние с Гашеком закончилось, увы, в пользу чеха. Финал Кубка Стэнли-2002 часто вспоминаете?
— Здесь уместны аналогии с 88-м годом, когда в решающей серии с ЦСКА рижское “Динамо” довольствовалось серебряными медалями. Только теперь в роли армейцев выступал “Детройт”. “Каролина” была золушкой хоккейной Америки. Команда, которую перед стартом плей-офф никто всерьез не воспринимал, вдруг пробилась в финал. До того сезона “ураганы” дальше первого раунда не проходили. В решающих матчах сказалось мастерство “Детройта”. Но когда перед тобой единственная цель, на видные роли выходит не столько мастерство, сколько сплоченность коллектива. Я в карьере лишь дважды сталкивался с такой прекрасной атмосферой — в “Каролине” и “Сан-Хосе”, когда в составе последнего выступали старые партнеры по советской сборной Серега Макаров и Игорь Ларионов. Прекрасное чувство локтя, готовность в любой момент прийти на помощь партнеру и помогли нам в 2002 году пробиться в финал. Кто-то играл с недолеченной травмой, на пределе возможностей…

— Пути двух самых известных латышей в НХЛ — Ирбе и Озолиньша — пересекались очень часто. Случайность?
— Наоборот. С Сандисом дружим очень давно. У нас один агент, с подачи которого в начале 90-х мы и оказались в “Сан-Хосе”. Когда в 91-м с ходу попасть в состав “акул” не удалось, пылили с Сандисом в ИХЛ. И весьма успешно: в том сезоне “Канзас-Сити” выиграл чемпионат, а меня признали лучшим вратарем лиги. Присутствие друга очень помогало. Ведь людям с советским воспитанием многое за океаном было в диковинку. Долго не мог поверить, что от хоккея может ничто не отвлекать. Очень удивился, когда приехал на первый сбор “Сан-Хосе”. После советских предсезонок тренировочный лагерь НХЛовского клуба напоминал курорт. Я ждал, когда же начнется “пахота”, а ее все не было. Это уже лет пять спустя, когда европейцев в НХЛ стало значительно больше, работа в тренинг-кэмпах изменилась. Особую роль в этом сыграли воспитанники бывшего СССР. Канадские и американские специалисты почерпнули много полезного, изучив методики наших наставников. По-иному начали смотреть на хоккей и заокеанские игроки. Европейцы физически готовы начинать сезон хоть в августе. Тогда как местным ребятам требовалось время втянуться в чемпионат, набрать форму. С каждым годом канадцы и американцы прибавляли.

— Миграция европейцев привела в начале этого века к доминированию североамериканской хоккейной школы на мировой арене. Своими же руками вырастили конкурентов.
— Не стал бы утверждать так категорично. Слияние двух стилей пошло на пользу как Европе, так и Канаде со Штатами. Представители Старого Света научились действовать в силовой, контактной манере. А за океаном переняли комбинационность и импровизацию. В итоге, считаю, получился довольно симпатичный гибрид.

— Как вам изменения в правилах, которые усложнили вратарям их и без того нелегкую жизнь?
— Думаю, игра от нововведений только приобретает. Впрочем, нужно найти золотую середину. Ведь хоккей — контактный вид спорта. А сейчас смотришь трансляции и порой ловишь себя на мысли, что являешься зрителем фигурного катания. Силовые единоборства необходимы. Уверен, постепенно все адаптируются к реформам. Вратарям же сейчас сложнее. Из-за новых трактовок защитникам стало труднее держать пятачок. В итоге форварды врезаются в голкиперов, частенько атакуют их в площади ворот. Моим коллегам будет полезно вспомнить методику известного в Америке Билла Смита. Каждого, кто появлялся в его владениях, он бил клюшкой. Да, бывали штрафы, скандалы, но игроки быстро просекли, что к этому “психу” лучше не приближаться. (Смеется.)

— Доходчиво, но грубовато.
— А что еще делать, когда судьи не реагируют на явные нарушения правил, а защитникам нельзя, как встарь, проучить наглецов. В нынешнем первенстве уже несколько голкиперов получили серьезные повреждения. Но больше травм, особенно у ветеранов вратарского цеха, происходит по причине изменений размеров амуниции. С одной стороны, уменьшение щитков, ловушек вполне обоснованно. Появилось слишком много громадин, которые практически целиком закрывают “рамку”. Молодым адаптироваться к новым требованиям проще. А людям, играющим уже лет десять-пятнадцать, сложно. Они привыкли к старым размерам, к той стойке, которую применяли всю карьеру. Для дилетантов может показаться, что эти проблемы не стоят выеденного яйца. Но на самом деле идет перестройка всех групп мышц. Чтобы закрыть щель, которая возникла в результате уменьшения щитков на полтора сантиметра, необходимо больше сжимать колени. Как следствие — дополнительная нагрузка на пахи. Мышцы натягиваются и затем надрываются. По моим сведениям, в НХЛ в нынешнем сезоне подобные повреждения получил уже с десяток голкиперов.

— Раз заговорили о вратарской амуниции, не могу не спросить, почему даже в ХХI веке вы продолжаете играть в маске конца 80-х, белых щитках и ловушке?
— В хоккее очки даются за результат, а не за разукрашенный шлем, щитки или клюшку. Для нас главное — ловить шайбу, а не позировать перед публикой. Пестрая амуниция, не спорю, нравится болельщикам. Однако, если ты не способен привлечь зрителей своей игрой, форма не поможет. Модель шлема, которую использую вот уже третий десяток лет, представляет собой легкую конструкцию, в ней хорошо слышно и обзор намного лучше. Пробовал популярные нынче маски — не понравились. Тяжелые, мешают подбородку, видимость ограничена, особенно периферическая, слышимость хуже. Провел в таком шлеме пару тренировок — словно в подводной лодке. Вернулся к старому, зачем мучиться? А форма... Опять-таки небольшие вратарские хитрости. Белый цвет щитков и ловушки сливается со льдом, сеткой и бортами. Некоторые возражали, мол, черная шайба хорошо различима на белом фоне. Но сколько шайба находится у щитка? Максимум тысячную долю секунды. Зато хоккеисты смотрят на меня треть матча, если не больше. И не всегда у них в распоряжении достаточно времени, чтобы оценить ситуацию и точно бросить. Белый цвет расплывается, создается оптический обман. Даже когда в моду начала входить цветная амуниция, всегда заказывал белую.
Я вообще выбиваюсь из принятых норм. В свое время был самым низким голкипером НХЛ. Лишь Брэтуэйт чуток мне уступал. Вещи, данные Богом, не обсуждаются. Все осуществляется при наличии желания и работоспособности. Как в жизни бывает: что легко приходит, то так же легко и уходит. Мне в детстве особых авансов не выдавали. Возможно, из-за того же роста. Однако сумел доказать, что можно взять другим. Рад, что довелось поиграть в НХЛ, Америка дала шанс почувствовать свою особенность. По большому счету, я — избранный человек. Скажите, сколько людей в мире ходят на работу как на праздник, занимаются тем, о чем мечтали в детстве? И еще получают за это приличные деньги. А жизнь ради пустого стремления к финансовому благополучию теряет истинный смысл.

— Вам-то сейчас легко так рассуждать...
— Я же говорил, что в некотором роде избранный человек. Грезил хоккеем с малых лет, спал и видел себя на льду. В дворовой команде был младшим, поэтому чаще и становился в “рамку”. Всего хватало: и синяков, и разбитых носов. Однако даже это не заставило бросить. Помню, объявили набор в детскую школу “Латвияс Берзс”. Подошел к родителям и сказал: “Хочу записаться в секцию”. Отец, бывший легкоатлет, пугал большими нагрузками, травмами. Это не смутило. Желание перебороло все страхи. На первое занятие пришло порядка восьмидесяти детей.
Шансы у меня, как сейчас понимаю, были нулевые: на коньках держался с трудом. Однако тренер Андрис Силиньш смотрел не только за ребятишками, что хорошо и красиво катались. Видимо, чем-то приглянулся ему малыш, который постоянно падал в центре площадки, но тем не менее не подъезжал к бортику жаловаться родителям. Те, как после признались, думали, что выход на лед станет для меня самым большим разочарованием. Поэтому очень удивились, когда услышали имя сына в списке зачисленных.
Первый год нас учили держаться на коньках, давали начальные понятия об игре. А когда формировали команду, то меня отрядили в оборону: к тому времени я хорошо научился кататься, особенно спиной. Со временем стал капитаном детской команды. Это было прекрасной школой: понял, как думает игрок, когда атакует либо обороняется. Те познания очень помогли, когда стал в “рамку”. В тринадцать лет случилась неприятность: практически одновременно подвернул оба голеностопа. Пропустил несколько месяцев тренировок, первый серьезный турнир в Киеве. Когда восстановился, ощутил, что уступаю партнерам в катании и “физике”. Потерял место в составе. Но судьба дала новый шанс. В команде было три голкипера. И однажды все они дружно не пришли на тренировку. Так я стал вратарем.
Многим приходилось жертвовать. Порой душа хотела провести время так, как это делали сверстники. Однако понимал: минутная слабость может стоить колоссальных потерь. Благодарен и родителям: мать помогала в обыденной жизни, отец — в спортивной. Запомнил его слова: когда бежишь на длинную дистанцию, нельзя рвать со старта. Иначе до финиша не дотянешь.

— В коллекции титулов не хватает лишь олимпийской медали. Хотя в 92-м году ваше место в основе тихоновской сборной не оспаривалось.
— Жизнь порой вносит коррективы. Распался СССР. Всем памятны кровавые события в Вильнюсе. В Риге, к слову, происходило примерно то же, только жертвы были поменьше. Иногда необходимо слушать сердце, а не преследовать меркантильные интересы. Возможно, для более успешной карьеры мне стоило съездить в Альбервиль и стать олимпийским чемпионом. Но когда увидел на улицах Риги танки и баррикады, понял, что мой маленький народ получил шанс обрести независимость. В жизни постоянно приходится выбирать. Я предпочел будущее своей Латвии. Не для всех в ту пору мое решение было понятным. Виктору Васильевичу Тихонову, например. Но рад, что мой шаг не испортил отношений с бывшими партнерами по советской сборной. К тому же об Ирбе все вскоре забыли. Команда СНГ выиграла ту Олимпиаду. Результат есть, к чему сожалеть об отказниках? Тем не менее приятно, что довелось выступать с мастерами самого высокого класса, коих в сборной Союза всегда хватало.

— В 1988 году, съездив туристом в Калгари, ваш одноклубник Виталий Самойлов все-таки стал олимпийским чемпионом.
— У каждого свой путь. И говорить, что Виталик был в Калгари туристом, не стоит. Та поездка стала логичным итогом его работы, многолетней пахоты. Попасть на тренировочный сбор к Тихонову, а тем более в выездной состав, дорогого стоит. Никакой зависти. Да, он стал олимпийским чемпионом, но в 90-х я уехал в НХЛ, пробился в сильнейшую лигу мира. У каждого поколения свои плюсы и минусы.

— Интересно, что первым вратарем из бывшего Союза, завоевавшим Кубок Стэнли, стал Николай Хабибулин, который и заменил вас в олимпийском составе сборной 1992 года.
— За Колю рад. По себе знаю, насколько тяжело закрепиться в основе команды НХЛ, а тем более стать одним из ведущих ее игроков. В 1999 году на “All-Star Game” мы защищали цвета сборной Востока. Когда в начале 90-х пробивались в НХЛ, часто общался с Мишкой Шталенковым. Мы — ровесники, знакомы еще по различным сборным Союза, а в 1984 году играли в финале юношеского чемпионата СССР, в котором схлестнулись рижские и московские динамовцы. Андрей Трефилов мотался между АХЛ, ИХЛ и НХЛ, потому виделись с ним редко. С представителями новой волны не знаком. Но пожелаю и Брызгалову, и Колеснику успехов.

— В сильнейшей лиге мира вы сразу по нескольким показателям занимаете второе место после Гашека среди европейцев. Чех больше сыграл в НХЛ, в том числе и “на ноль”. Кому из представителей Старого Света по силам вас отодвинуть?
— Рекорды для того и существуют, чтобы одни их устанавливали, а другие стремились побить. Когда-нибудь превзойдут и Гашека. Пусть я и второй во многих рейтингах, но давай реально смотреть на вещи. Впервые Гашек пробился в финал Кубка Стэнли с “Баффало”. Однако эта команда — не ровня “Детройту”, в котором прошли его лучшие годы. А мои “Сан-Хосе” и “Каролина” решали иные задачи.

— Не каждому вратарю удается дважды принять участие в “Матчах звезд”.
— Попадание на всезвездный уик-энд — признание твоего мастерства. Оценка не болельщиков, а специалистов и тренеров, которые и формируют составы команд. Судьба подарила мне две возможности окунуться в атмосферу таких праздников. Воспоминания самые лучшие. Понятно, на особые достижения в “All-Star Game” рассчитывать не приходилось, поскольку это шоу, хоккей без защиты. И вратарю очень трудно сохранить ворота в неприкосновенности. Зато есть возможность проверить силы в различных конкурсах, которые предваряют матч. В 1999 году по итогам первого дня стал лучшим из шести голкиперов. И все-таки самая дорогая награда — серебряная медаль чемпионата СССР 1988 года, которую завоевал с родным рижским “Динамо”. Первый успех, как и любовь, запоминается на всю жизнь. А второй по значимости триумф — выход в финал Кубка Стэнли.

— В начале 90-х в одном из справочников, где давался состав советской сборной, в графе “Мечта” напротив вашего имени прочел: “Стать олимпийским чемпионом”. В следующем году сборной Латвии предстоит дебют на Играх.
— Мечтать никому не запрещено, но на вещи смотрю реально. Понимаю, что в составе сборной Латвии покорить олимпийскую вершину вряд ли получится. И все же я не согласен с бароном де Кубертеном, который говорил, что главное — участие. По-моему, его слова стоит трактовать следующим образом: главное — не победа, а стремление к ней.

— Это высказывание как никакое другое подходит, когда вспоминаешь рижскую олимпийскую квалификацию, где белорусская сборная на последних минутах уступила Латвии путевку в Турин.
— Ой, страшная игра. Я ведь в то время входил в тренерский штаб нашей команды и помочь мог только советом, наставник вратарей не принимает никаких решений. Да, по ходу встречи сменили голкиперов. Раз выиграли, значит, оказались правы. Но на самом деле все понимали, что наша сборная уступала, а вариантов что-либо изменить не было. Страшное ощущение.

— За счет чего удалось переломить ход того поединка?
— Иногда в жизни происходят вещи, которые нельзя или очень тяжело объяснить. За шесть минут до финальной сирены мы сняли голкипера. Ваши ребята два раза бросали по пустым воротам, но шайба проходила мимо в считанных сантиметрах. Потом один гол отквитали, игра резко поменялась... Может, и мистика вмешалась. Между четвертой и решающей пятой шайбами прошло 33 секунды. А, как известно, в прошлом году латвийский хоккей потерял Серегу Жолтока, голубой мечтой которого было участие на Олимпиаде, а игровой номер — 33. Видимо, оттуда, сверху, Сергей и помог нам. Эту победу мы посвятили ему.

— Года четыре назад прочел, что вы собирались заканчивать карьеру после домашнего чемпионата мира...
— Сейчас столь категорично говорить уже не буду. Игра вновь приносит мне удовольствие, травмы вроде отстали. Чтобы завязывать с карьерой, необходимо почувствовать это внутри себя. В спорте есть поговорка: ты настолько хорош, насколько удачно провел последний матч. Доказываю каждый день, что еще чего-то стою. Наумов, Масальскис, молодой Муштуков — конкурентов предостаточно. В чемпионате Беларуси уровень хоккея довольно высок. Однако его, думаю, мне недостаточно, чтобы набрать к Олимпиаде оптимальную форму. Поэтому вероятность смены первенства велика...
Видимо, Артур Ирбе в тот вечер попросту не хотел говорить, что его дочка Анита наконец-таки получила американскую визу и улетела в Штаты продолжать учебу. А отец три дня спустя уже облачился в форму зальцбургских “быков”, отметив дебют в австрийском чемпионате победой...

Виталий ЕСИС