За кулисами некоторых НПО

Источник материала:

ДУГИН Александр, доктор политических наук

Уважаемая редакция!

Предлагаем вашему вниманию комментарий в связи с британским скандалом в Москве и темой принятия закона о некоммерческих организациях. Возможно, ситуация с НПО интересна и вашим читателям.

Московские СМИ опубликовали заявление Центра общественных связей ФСБ о том, что после разоблачения четырех британских шпионов, один из которых занимался распределением грантов среди российских некоммерческих организаций,

ФСБ проверит правозащитные организации, получающие деньги у зарубежных грантодателей.

В чем же причина таких мер и почему Президент В.Путин с самого начала так жестко комментировал необходимость закона об НПО?

Казалось бы, ну получают люди деньги из конгресса Вашингтона или бундестага, ну проявили власти заграничных государств добрую волю и организовали какое–то количество рабочих мест для российских граждан. Что в этом плохого? Тем более что небезызвестный фонд Сороса отложился в умах миллионов наших сограждан как фонд содействия России: о том, что Сорос прославился во многих странах своей подрывной деятельностью, многие россияне даже и не подозревают.

Мало кто осознает, в чем именно состоит опасность подобных общественных и некоммерческих организаций. По данным ФСБ, сегодня на территории Российской Федерации функционируют тысячи неправительственных организаций, из которых только около 10% имеют официальную регистрацию Минюста. Большинство из них созданы и финансируются под патронажем правительственных и общественных организаций США и их союзников по НАТО.

Объяснить вред и даже опасность теперь уже сложнее, чем просто их запретить...

И все же. Первое, все некоммерческие организации, несмотря на их разношерстность, четко структурированы и, как говорится, «заточены» под конкретную деятельность в различных сферах государства: образование, экономика, ВПК, высокие технологии, медицина, общество и т.д. Второе, США в финансировании различных некоммерческих организаций, в том числе и правозащитных фондов, занимают лидирующие позиции, и решение, кому давать деньги, а кому нет, четко зависит от того, собирается ли проситель гранта отстаивать правильно и «истинно демократические» интересы.

Вот несколько примеров. Американский совет преподавателей русского языка и литературы (АСПРЯЛ) проводит исследования и разрабатывает программы и учебные материалы для российских школьников. Несложно представить, что за учебные материалы могут получить наши дети от этой организации, миссия которой состоит в содействии развитию демократии и гражданского общества, естественно, строго американского образца.

А вот Латвийский комитет по правам человека не будет никогда получателем какого–либо гранта, поскольку отстаивает интересы русскоязычных школьников и их права обучаться на родном языке. Это неинтересно. Куда интереснее Фонд Брауна, который финансировался правительством и министерством обороны США и занимался в России содействием конверсии оборонной промышленности, другими словами, помогая вместо танков и самолетов делать какие–то кастрюли и что–то там еще подобное... В этой же нише работает и Фонд солдатских матерей, для которого сам факт существования российской армии — это зло. А Американский фонд гражданских исследований и развития создан для поддержки ученых и инженеров. Он занимается тем, что обеспечивает работой лучшие умы России, но уже, естественно, на благо других государств. Собственно, все слышали об «оттоке российских мозгов за границу». Кстати, российские ученые — это особая статья дохода в правительствах разных иностранных государств. Например, у нас действуют как минимум четыре только германских фонда, их направленность — научная деятельность.

Уже сам факт существования фондов, финансируемых из–за рубежа, вызывает вопрос: а какой, собственно, у них интерес, если организации некоммерческие, т.е. не стремятся получить выгоду, выраженную в каком–то денежном эквиваленте.

А интерес иной и более масштабный! Грантодателям необходимо получить как можно больше информации о государстве изнутри (что еще дороже, чем деньги) и затем пытаться влиять на политические и общественные процессы.

Госдепартамент США неожиданно бурно прореагировал с самого начала обсуждения поправок к закону об НПО, потребовав в ультимативном тоне немедленно приостановить принятие этих поправок. При этом госдеп недвусмысленно дал понять, что от хода работы над поправками будет зависеть позиция США по вопросу принятия России в ВТО (США входят в число шести стран, с которыми России осталось согласовать позиции о вхождении в эту организацию).

Казалось бы, какое дело Вашингтону до российских общественных и некоммерческих объединений?

Но в том–то все и дело, что в современных условиях именно общественные неправительственные организации, объединения и фонды становятся главными проводниками глобализации и американизации. Там, где Вашингтон напрямую не может влиять на политические процессы, результаты выборов или итоги референдумов, в дело вступают неправительственные организации, которые действуют зачастую как пятая колонна.

Именно поэтому США так важен пункт в нашем национальном законодательстве о возможности финансирования деятельности этих организаций из–за рубежа.

Прикрываясь часто вполне невинными целями и задачами, множество неправительственных организаций и фондов пронизывают всю структуру российского общества, особенно в зонах повышенной взрывоопасности. На Северном Кавказе, Поволжье, в национальных республиках. Формально они занимаются самыми нейтральными задачами: собирают информацию, налаживают систему образования, выдают гранты на исследования и помогают развивать локальные культуры. На самом деле эти структуры являются элементами той сетевой войны, которую ведут США против всех. И против своих союзников, и против своих противников, и против нейтральных сил. В учебнике по сетевым войнам американского вице–адмирала Сибровски это называется операциями «базового эффекта». Неприметная (а внешне вполне благородная) деятельность международных неправительственных организаций, не провозглашая никаких политических целей и задач, на самом деле активно влияет на социальные процессы общественного строения, организуя под благовидным предлогом широкие группы активных людей, в первую очередь интеллигенцию, ученых, молодежь, религиозных и культурных деятелей. И в результате этой разнообразной и внешне никак не связанной между собой деятельности в различных направлениях происходит «базовый эффект», отражающийся в настроениях, электоральных предпочтениях и идеологическом настрое широких масс.

Головная структура, куда сходятся нити огромного количества неправительственных организаций, — это Fridom house (Дом свободы), распложенный в США и возглавляемый бывшим директором ЦРУ Джеймсом Вулсли. Фактически мы имеем дело с разведывательной деятельностью эпохи информационного общества, которая проводится, в отличие от традиционных форм шпионажа, почти открыто. Мы видели, какую роль неправительственные организации и фонды сыграли в Сербии, Грузии, Украине. В том случае, когда у США и их ставленников не хватало сил осуществить переворот политическими средствами (с помощью выборов), они прибегали именно к этим неправительственным организациям, оперативно мобилизуя их сеть в необходимые массовки. Поэтому госдепартамент США и озабочен российским законодательством в этой сфере, откуда по предложению лично Путина были изъяты моменты, связанные с возможностью зарубежного финансирования.

Американцы надеялись на увлеченность Путина либеральными теориями и предполагали (как обычно они поступали во времена Горбачева и Ельцина) обвести нас вокруг пальца дважды: продавить устраивающий их закон об НПО и позже, с показной неохотой, согласиться на наше вступление в ВТО. Безупречная схема для них и — совершенно неприемлемая для нас.

К счастью, американский трюк не прошел, мы законодательно закрепили свою позицию, которую жестко сформулировал Президент Путин: «Российские НПО — дело исключительно самих россиян».

Да, это дело России как суверенной державы. Сильная и осознающая свой потенциал и стратегический масштаб Россия не нуждается ни в ВТО, ни в НПО. И последовательная национальная политика логично ведет к поиску иных моделей модернизации и в экономическом, и в социальном смысле.

Так вроде банальный закон об общественных и некоммерческих организациях вполне может стать судьбоносным и ознаменовать собой водораздел между инерцией Горбачевско–Ельцинского безвременья и началом становления новой России — единой, сильной и неделимой. Свободной и не зависящей ни от кого, но открытой для партнерства и сотрудничества.

Москва.