Межимперская игра

Источник материала:

Межимперская игра

Брюссель может временно уступить Москве в борьбе за “новые души” с Востока
Явно несопоставимая скорость вхождения в Евросоюз различных государств — бывших узников “некогда несокрушимого” социалистического лагеря — откровенно бросается в глаза. Новичкам с Востока все сложнее попасть в единую семью наций ЕС. Возможно, именно на нашей территории пройдет окончательная граница расширенного Союза.
Александр ГРИЦАНОВ
Еще недавно все мы были соцлагерем. Теперь же Польшу, Чехию, Венгрию уже относят к числу закоренелых еврооптимистов, превосходящих радикализмом “старые нации” объединенной Европы. Литва, Латвия, Эстония, стартовав несколько позже, также поступательно решают интеграционные проблемы. Молдова и Украина, вроде бы и избрав аналогичный маршрут геополитического движения, неизменно осуществляют “шаг вперед, два шага назад”. Беларусь, продолжая оставаться на позициях “партизан Великой Отечественной”, демонстрирует озабоченность тем, как бы не пропустить вражеские танки к Москве.

Такое положение дел на восточных рубежах современного ЕС пытаются объяснить разными причинами. Иногда особой живостью тоталитарных предрассудков и комплексов среди масс населения бывших советских республик. Иногда — неодинаковым соотношением ресурсов влияния Запада и кремлевского Востока на этих территориях.

Можно ли утверждать, что Евросоюз, достигнув белорусско-украинского “предполья” России, уперся в непреодолимый барьер в своей цивилизационной экспансии на Восток? Где это будет решаться?

Империя в современном виде — это форма политических отношений, при которой центр осуществляет непрямое правление в отношении периферии. Центр обязательно должен иметь своих союзников и игроков на местах. Он должен что-то давать местным элитам и через эти компромиссы осуществлять свое непрямое, ненасильственное правление. Над чем осуществляет контроль этот имперский центр? Над частью изымаемых ресурсов (вследствие разницы в цене рабочей силы), над внешней политикой, над правовым полем.

Империя современного Евросоюза пока функционирует без принципиальных сбоев — внутренние конфликты разрешаются переговорным путем. Тем не менее обустройство отношений внутри этого надгосударственного объединения, равно как и его экспансия вовне, порождают все новые проблемы.

Как начиналась немецкая Веймарская Конституция, принятая после первой мировой войны? Со слов: “Мы — немцы всех племен”. Это очень важно: граждане Германии поняли свою взаимную непохожесть. Сейчас аналогичным образом начинает организовываться и неуклонно расширяющийся Евросоюз.

Уроки истории Европы на протяжении последних двух-трех веков подтверждают, что любые здешние границы изменяются активнейшим образом и постоянно. Это происходит не только в результате изменений в сознании представителей национальных элит, формирующих политику государств Старого Света. Очень многие зоны пограничья Европы и сейчас рассматриваются как территории оспариваемые. Сейчас к ним можно, по самым скромным расчетам, отнести Приднестровье, Крым, Абхазию, Косово и турецкую зону Кипра. Все это — земли, находящиеся в непосредственной сфере восточных интересов ЕС (хотя и вне его непосредственных рубежей).

Да и в самом Евросоюзе реальные миграционные процессы имеют массовый характер. Результатом явились новые межэтнические конфликты в Косово, вероятно, весьма скоро способные дать повод для нового витка уже панъевропейского территориального передела (Приднестровье, Страна Басков, Каталония, Крым, Абхазия и т. д.).

Трудно сомневаться в том, что будущее предъявит самые веские доказательства, что европейские государства так или иначе находятся в оживленном взаимодействии друг с другом: соревнуются, борются и т. д. Все они, не входящие в сверхимперию Евросоюза, так или иначе разыгрывают карту различного рода сепаратизмов у своего соседа. Россия — в Абхазии, Крыму и Приднестровье, Албания — в Косово. И делается это издревле.

Как в свое время была создана массовая элита украинской нации?

В годы первой мировой войны австро-венгерские Габсбурги и кайзеровская Германия организовывали специальные лагеря для украинских военнопленных. Этих людей надо было отобрать, им надо было объяснить, что на самом деле они украинцы (это была нелегкая задача), а потом их надо было сделать “украинцами всерьез”.

Эти лагеря были лучше по условиям, чем лагеря для русских военнопленных. Немцам и австрийцам эта задача удалась. Украинские пленные не сыграли никакой решающей роли на фронте. Но поскольку их в лагере обучали читать и писать на украинском языке, эти люди позднее стали школьными учителями в той части Украины, которая оказалась под властью Польши. Результат известен: фантастическое по мужеству антисоветское сопротивление и устойчивые электоральные предпочтения вполне определенного толка в Западной Украине, проявившиеся даже в XXI веке.

Как осуществлялась оккупационная политика немецких войск на западных окраинах Российской империи и позднее коммунистической империи СССР?

Первое, что делали новые власти, — запрещали русский язык в администрации и, наоборот, делали официальным языком администрации украинский, белорусский, литовский — местные языки. Это, конечно, не несло каких-то революционных изменений в языковых предпочтениях людей, потому что это не решается в один момент. Но впервые в сознании местного населения вдруг обнаруживалось, что владение этими языками может быть очень существенным, карьерным в том числе, плюсом.

Все эти национальные движения субъективно, по самоощущениям их лидеров, были очень слабы. В 1917 г. был создан Тариба — орган Литовского национального движения. В течение года эта структура слала в Берлин телеграммы, объявляющие недействительными все прежние обязательства перед Россией. Изъявлялось желание Литвы стать частью проектируемой германской “единой Европы”.

Нечто похожее происходило и в тогдашних Беларуси и Украине. Почему?

Когда гуляешь по зоопарку, а неожиданно из клетки выскочил тигр, главное — вовремя найти свободную клетку и туда спрятаться. СССР и титовская Югославия защищали свои малые этносы от внешних воздействий. Сейчас СССР разрушен, страны былой Югославии быстро уходят под “зонтик ЕС”, для всех остальных европейских наций без исключения вопрос остается открытым.

Политика Кремля — главного оппонента ЕС сегодня — в 90-е гг. была основана на представлении о том, что даже после распада СССР Москва тем не менее может претендовать на пространство СНГ (в том числе на его западную часть). Это оказалось глубочайшим заблуждением. России пришлось в 2003-2004 гг. заплатить тяжелыми поражениями и в общем потерей лица за осознание этой истины. На протяжении последних 15 лет Москва оказалась вовлечена на западных окраинах бывшего Советского Союза в “игру с нулевой суммой”. Правила ее были таковы: столько, сколько один игрок выигрывает, столько другой игрок проигрывает, и иначе быть не может.

В длительной перспективе эта игра для РФ обречена на провал: соревнование с Западом в цивилизационной привлекательности хозяева Кремля раз и навсегда проиграли. Но сохранились и возникли иные геополитические козыри.

Первый из них — возможность экономизации способов влияния. Чтобы получить большую и реальную прибыль, “Газпрому” нужно войти на рынки розничной торговли энергоносителей. Как это делается? Хотя Прибалтика в высшей степени антироссийски настроена, ее газовый рынок уже целиком принадлежит “Газпрому” в консорциуме с немецкими компаниями. Крупные газовые и нефтяные игроки — уже под водительством Г. Шредера — о чем-то существенном договорились.

Сам Европейский Союз на этом пространстве, как кажется, утрачивает свой главный инструмент. ЕС — потенциально великая держава-империя, обладающая способностью к неограниченному расширению. Но оказалось, что расширение — ограниченное. Европа смогла продиктовать условия лишь тем странам, которые теперь гордо именуются Средней Европой. Когда рухнул Варшавский Договор, ЕС сказал: “Польша, Венгрия, Чехия, Словакия! Выполняем план присоединения — будете в ЕС через 10 лет”. Все они принялись выполнять поставленную задачу.

Если бы в Украине после победы “оранжевого” Майдана Европейский Союз смог сказать нечто похожее, Ющенко и Тимошенко получили бы в 2006 году устойчивое парламентское большинство. Но этого не произошло. Сейчас — теоретически — Европейский Союз уже будет торговаться с Россией, как именно будет организовано это пространство.

Окажется ли в состоянии Россия обеспечить геополитический зонтик для новых независимых государств, не ущемляя их амбиций?

Пока неясно. В случае неудачи пустоту заполнит влияние ЕС. Разыгрываться же эта геополитическая партия будет, увы, в первую очередь в Беларуси. Судьба Лукашенко станет барометром, демонстрирующим миграцию эпицентра этих борений.