Советский рай на китайской земле

Источник материала:

ПЛЕСКАЧЕВСКАЯ Инесса

Скорее из города — прочь из пыльного Пекина, с его одуряющей (за +32 градуса при 90% влажности) жарой, когда солнца не видишь неделями — над головой все время висит плотная, как покрывало, завеса. Каждый год в сезон, который китайцы называют «фуцянь» (что означает «жаркое время года»), недобрым словом вспоминаю потомков Чингисхана, построивших свою столицу поближе к родным степям. Летом Пекин, стиснутый со всех сторон горами, превращается в плавильный котел: на июль — август здесь остаются только те, у кого нет выбора. Остальные — разбегаются. Ну а если нужно или бежать уже некуда, остается единственное спасение: Бэйдайхэ. Три часа на машине или поезде — и ты у моря. Не синего–синего, как в сказке, и не сказочно–бирюзового, как в Таиланде, но у моря! Закрываешь глаза и понимаешь: ты не в Китае.

Китайские газеты наперебой кричат: «Бэйдайхэ — русский курорт! Половина отдыхающих — русские!» Ну как же не проверить! Газеты не врут: второй «государственный» язык морского курорта — русский. Английский тоже присутствует, но так негромко и, я бы сказала, несмело. Замечали одну удивительную особенность пребывания многих наших граждан (к «нашим» я всех русскоязычных причисляю — для удобства) за границей: учить языки — ниже нашего достоинства, поэтому мы твердо уверены, что все вокруг должны как минимум понимать по–русски. Китайцы эту особенность менталитета уловили и, представьте себе, говорят! Все — официанты в ресторанах, менеджеры в гостиницах, продавцы в магазинах, массажисты в салонах и даже таксисты — уверенно называют таксу по–русски: «тлиццать». Когда переспрашиваешь по–китайски, в глазах сначала возникает недоумение, а потом полный восторг. Но — никаких скидок.

Бэйдайхэ — действительно прекрасный курорт не в «русском» даже, а скорее в советском стиле. Всю береговую линию занимают пансионаты, санатории и дома отдыха для китайской элиты. Здесь есть дома отдыха министерства транспорта, торговли, связи, путей сообщения, а еще — санатории министерства обороны. Есть пляжи для всех, а есть — огороженные. По периметру пляжей министерства обороны сидят солдаты в форме и внимательно наблюдают за тем, чтобы чужие не заходили. У входа грозная табличка предупреждает на ломаном (если это выражение применимо к печатному тексту) английском: «Пляж зарезервирован для специальных целей. Никогда не останавливайтесь». Не останавливаюсь — почти пробегаю мимо во время ежевечернего моциона. Несмотря на то что у стражей вместо пистолетов лишь дубинки — вижу, как по утрам они занимаются кун–фу, — понятно, что с ними в любом случае шутки плохи. А еще они никогда не улыбаются.

Впрочем, русские туристы, приехавшие из Иркутска, Хабаровска, Владивостока и прочих далеких от Беларуси, но вполне близких от Пекина городов, тоже улыбаются мало. Есть такая у нас общая с россиянами черта характера: не принято смеяться и улыбаться без причины. Помню, как во время жизни в Лондоне назначила после работы свидание маме у входа в Холланд–парк. Подхожу, сидит мама на скамейке: губы поджаты, взгляд суровый, глаза внимательно вглядываются в лица прохожих. «Что–нибудь случилось?» — спрашиваю. «Да нет, — отвечает, — просто улыбаться еще не научилась». Через два месяца, вернувшись домой, рассказывает по телефону: «Вот ты у меня спрашивала как–то, почему я не улыбалась, а дома все интересуются, почему я улыбаюсь, как идиотка». В общем, не хотят наши люди выглядеть беспричинно веселыми идиотами, а потому даже на отдыхе выражение лиц суровое: «Ну как там вода?» «Нормально». Никаких тебе сантиментов или восторгов. Хотя насчет восторгов я не совсем права: есть, есть восторги! Это когда о ценах начинают говорить. Это мы, пекинцы, приезжаем в Бэйдайхэ за солнцем, морем и морских гадов поесть. Места для шопинга у нас у всех свои есть — давно облюбованные и прикормленные. А тут — сапоги! Туфли! Одежда! Хотя — проскальзывает недовольство: «Слушай, — говорит одна хабаровчанка другой, — ничего на себя не могу найти. На кого они шьют? На подростков, что ли?» Эх, родная, знала бы ты, что я себе этот вопрос уже шестой год задаю: приеду в Минск — размер нормальный, вернусь в Пекин — XL не всегда впору. Размеры у них другие, милая, размеры, а с нами все в порядке!

Когда уходила из ресторанчика, где каждый вечер неизменно вылавливала из бассейна, а потом съедала цзинь (полкило) креветок, официант улыбнулся и сказал: «Хуйлай!» Это означает «возвращайся», а совсем не то, что кто–то успел подумать. «Обязательно», — ответила, и он помахал рукой — понял.