Москва продолжает молчать

Источник материала:

Москва продолжает молчать

Передышка в белорусско-российском интеграционном проекте
Уже в понедельник, 13 ноября, президент Беларуси Александр Лукашенко нарушил обет молчания и рассказал, о чем тайно беседовал 10 ноября в Москве с Владимиром Путиным. Российский президент в течение недели отмалчивался, а белорусский продолжал интерпретировать итоги переговоров в свою пользу.
Павлюк БЫКОВСКИЙ
Единственной реакцией официальной Москвы можно считать высказывание российского президента, которому “всего” через 104 дня после назначения белорусским послом Василий Долголев таки смог 16 ноября вручить верительные грамоты (чуть позже посла Республики Бурунди и чуть раньше Союза Мьянма).

“Общее историческое и культурное наследие связывают Россию и Беларусь, мы выступаем за реальное углубление взаимовыгодной экономической интеграции, последовательный подход в вопросах Союзного государства.

Высокий уровень нашего сотрудничества во всех областях диктует необходимость самого активного повседневного практического взаимодействия в интересах России и Беларуси". Это единственное высказывание В. Путина о Беларуси, зарегистрированное на минувшей неделе российскими СМИ.

Перед встречей президентов (см. “БР” № 44/2006) анонимным “кремлевским источником” перед ведущими российскими СМИ были озвучены претензии к белорусской стороне, но единственным шагом белорусской стороны, который на сегодня можно интерпретировать как уступку Москве, является опубликованное 17 ноября Постановление Совмина Беларуси № 1517 о повышении экспортных таможенных пошлин на нефть и нефтепродукты. Впрочем, эксперты при этом не спешат говорить об удовлетворении российских требований. Дело в том, что белорусская сторона не повысила пошлины до российского уровня и не взяла на себя обязательства перечислять в российский бюджет часть доходов от продажи на внешних рынках белорусских нефтепродуктов, произведенных из полученной без пошлин российской нефти.

Может быть, действительно белорусская сторона вышла победителем из переговоров или, по крайней мере, не уступила требованиям российской стороны?

Во всяком случае, А. Лукашенко на совещании с членами правительства 13 ноября заявил: “У меня сложилось положительное впечатление о подходах президента России в переговорах по острым вопросам белорусской стороны. Я убедился, что есть политическая воля не потерять то, что наработано. Поэтому вот эти все инсинуации в средствах массовой информации — я так расцениваю (ему тоже я сказал это) — это не соответствующие вбросы кого-то с российской стороны. Мы в этом отношении ведем себя порядочно. Ну, я не беру разного рода оппозиционные сайты в Интернете — мы к ним никакого отношения не имеем. Поэтому есть желание сохранить динамику наших отношений, есть понимание, что у Российской Федерации нет более тесных отношений, чем с белорусским государством”.

“Несмотря на медленное движение к Союзному государству, при всех возможностях и по разным направлениям для Беларуси предоставлялись и будут предоставляться принципы наибольшего благоприятствования в экономике, торговле и так далее”, — отметил А. Лукашенко, ссылаясь на высказывания В. Путина. На совещании с правительством белорусский президент озвучил целый ряд высказываний своего российского коллеги, сделанных на закрытых переговорах.

Поскольку В. Путин никак не отреагировал на оказанную ему помощь в ретрансляции его позиции, то нет оснований обвинять белорусского лидера в искажении фактов. Правда, поведение российского лидера выглядело при этом неправдоподобно пассивным, соглашательским, пробелорусским. Зато белорусский президент с искусством Бенджамина Дизраэли отвергал все претензии российской стороны, походя указывал на слабости партнера и убеждал переменить позицию.

Судите сами. Обращаясь к председателю Государственного таможенного комитета Александру Шпилевскому, президент сказал, что белорусская сторона может предпринять “адекватные действия” на российские ограничения по поставкам белорусского сахара.

“Туда-обратно через Беларусь передвигается 100 млн. тонн российских грузов. Это огромный оборот, и мы не хотели бы предпринимать какие-то действия”, — начал А. Лукашенко.

“Россия заподозрила, что мы якобы поставляем тростниковый сахар. Нам нет необходимости поставлять его в Россию, потому что у нас достаточно свекловичного сахара, и российская сторона не возражает в этом плане”, — продолжил президент и сообщил, что проинформировал В. Путина о том, что “дело здесь в другом”. “Я сказал, что российские производители (сахара. — П. Б.) не в состоянии конкурировать с белорусскими производителями и россияне хотели бы держать цену повыше... Президент России не исключает, что в данном случае идет лоббирование российскими товаропроизводителями этого вопроса”.

После этого А. Лукашенко объяснил, чем убедил (если, конечно, убедил) своего коллегу: “Мы договорились: никаких силовых действий. А то получится, что в Москве задерживают 200 вагонов с сахаром, а здесь Шпилевский — 12 автомобилей, следующих в Калининград. Вы что, хотите, чтобы мы досматривали на границе каждый автомобиль? Но тогда у вас будут очереди от Смоленска до Москвы”.

И вот ретранслированная позиция российского президента: “ввести квоту на поставки белорусского сахара вне зависимости от того, тростниковый он или свекловичный”.

Сахар сахаром, но настоящим камнем преткновения на переговорах были цены на поставки российского газа в Беларусь. Президент объявил членам правительства, волей-неволей заимствуя старый тезис В. Путина, что “вопрос цены на газ — это вопрос субъектов хозяйствования, — как цена на нефть. Мы договорились о том, что будем исходить из рыночных условий, то есть договорная должна быть цена. Вот в чем суть рыночных условий! Цена должна быть договорная, и как договорятся руководители ”Белтрансгаза" и “Газпрома”, такая цена и будет на газ. По нефти, как договорится Боровский (председатель концерна “Белнефтехим”. — П. Б.) с компаниями, такая будет и нефть".

Следует отметить, что Беларусь с Россией уже в 2003 г. объявляли о переводе отношений на рыночные рельсы, но проблема — договариваться и соблюдать договоренности — поныне актуальна для двусторонних отношений. Тогда мы не перешли на рыночные отношения, и “Газпром” в 2004 г. отключил газ — ну не договорились! Но потом включил, и соглашение было достигнуто.

Кстати, если понимать буквально А. Лукашенко, то объявленный новый переход на рыночные отношения с Россией значит для Беларуси не рыночные, а договорные цены на газ и нефть. И вот на сцену вновь выходит аргумент, что в оплату за газ нужно включать и доброе отношение белорусского руководства к значимым российским интересам, — транзит там, военные объекты...

На встрече с работниками ОАО “Белшина” 17 ноября в Бобруйске А. Лукашенко продолжил представлять в лицах свои секретные переговоры с В. Путиным:

“Я Владимиру Владимировичу сказал (у нас очень добрые с ним личные отношения)... и я ему сказал: ”Ты знаешь, я б на твоем месте не влазил в эту проблему сегодня и не поднимал Беларуси цены на газ. Ну вы что, очень много выиграете от того, что вы дернете эту цену?". Он говорит: “Ну, мы должны иметь выгоду”. Я говорю: “Ну хорошо, тогда надо иметь в виду, что и мы поставим вопрос, что мы по отдельным проблемам, направлениям, вопросам должны будем иметь выгоду. 100 млн. тонн груза, — я ему говорю, — движется из Западной Европы в Россию и обратно по нашим дорогам? Мы тоже будем иметь выгоду. Сейчас же бесплатно! Передвигается железнодорожный, воздушный транспорт... В конце концов, мы — ваш форпост на Западе. Мы не отказываемся защищать Беларусь и защищать Россию в этом направлении. Это дорогого стоит! Военные объекты здесь расположены российские бесплатно. Вообще, российский, русский человек здесь себя чувствует лучше, чем в России. Что еще надо? Это дорогого стоит!”. В таком ключе шли переговоры, и мы договорились, что специалисты сядут и договорятся, какие это будут цены. На том и порешили".

Между тем один из афоризмов Дизраэли может оказаться неплохой иллюстрацией к белорусско-российской стройке Союзного государства. Премьер-министр Великобритании позапрошлого века как-то сказал: “Я глубоко уважаю институт брака, а потому всегда считал, что каждая женщина должна быть замужем, а каждый мужчина — оставаться холостяком”.

В итоге получается ситуация “немножко замужем — немножко холост”, при которой “семейные ценности” выступают преимущественно в качестве аргумента в споре по ценам на энергоносители, а “холостяку” приходится раскошеливаться. В Кремле уже давно устали от двойственности белорусско-российского союза, предлагали узаконить отношения тем или иным вариантом объединения. Однако Минск не может да, наверное, и не хочет на это идти, ведь двойственное положение оставляет больше свободы, а в России губернаторов уже назначают.

Известный политолог Владимир Ровдо, комментируя в интервью корр. “БР” нынешний этап белорусско-российских отношений, отметил, что президент “борется за свой собственный суверенитет как руководителя Беларуси, и пока это совпадает с суверенитетом государства”. “Я хотел бы порадоваться за А. Лукашенко, если все это на самом деле так, как он говорит, — продолжил политолог. — Есть сомнение, насколько сказанное соответствует реальности, потому что в России остаются определенные возможности воздействовать на Беларусь и, главное, энергетическая зависимость сохраняется”.

“То, что на этих переговорах не поднимались самые серьезные вопросы взаимоотношений Беларуси и России, я имею в виду референдум по Конституционному акту, переход на российский рубль, — это, конечно, очень хорошо, — заявил В. Ровдо. — Этой передышкой должны воспользоваться отстаивающие суверенитет Беларуси демократические силы, — чтобы мы не только надеялись на добрую волю Лукашенко”.
Теги: Минск