Человек за спиной

Источник материала:

Записки телохранителя

Фото и телехроника 70–х годов сохранили эти кадры: за спиной Леонида Ильича Брежнева всегда находилась фигура рослого мускулистого человека — его охранника. Правда, фамилию его тогда знали лишь немногие люди. Сегодня Владимир Тимофеевич Медведев, человек, которого прекрасно знают в Минске, охотно консультирует журналистов, киношников и писателей. И даже сам написал книгу мемуаров «Человек за спиной», которая за 12 минувших с момента издания лет успела стать бестселлером. Накануне 100–летия со дня рождения Леонида Ильича Медведев озвучил свои воспоминания для тележурналиста Леонида Парфенова, чей фильм только что прошел на общественном российском телеканале. Сегодня, в день столетнего юбилея генсека, предлагаем вниманию читателей некоторые эпизоды, увиденные глазами его главного телохранителя.

Начальником охраны Брежнева был Александр Яковлевич Рябенко. Он в 1973 году сделал меня своим заместителем. Так я вошел в эту семью. Вплоть до того, что собирал и складывал вещи Леонида Ильича в чемодан, когда мы ехали в командировку. Я и теперь считаю, что личная охрана потому и называется личной, что во многом это дело и семейное.

Работа телохранителя тоньше — при
крыть охраняемого, но не стеснять движений, не касаться его рук, но уберечь их от возможных наручников или рук прокаженного. В Архангельске в семидесятых годах во время демонстрации на трибуну ворвался бандит и расстрелял из автомата несколько человек, милиция просто растерялась, какой–то военный исхитрился выбить у бандита автомат. Мы учитывали этот «опыт». Когда Брежнев с опозданием посмотрел «Семнадцать мгновений весны», медсестра, втершаяся к генсеку в доверие, с которой у него сложились особые, скажем так, отношения, вдруг сообщила Леониду Ильичу, что разведчик Исаев жив и поныне и всеми позабыт. Сперва Брежнев мучил нас поручениями найти Исаева. Затем сам позвонил Андропову. Тот ответил: проверили, нет такого. Но Брежнев уже так настроился дать награду заслуженному человеку, что пришлось наградить Золотой Звездой актера Тихонова за исполнение роли Исаева–Штирлица.

Как–то директор охотхозяйства увлекся за столом черной икрой, ел ее ложками. Леонид Ильич дождался, пока он закончит, и напомнил: «Это же икра, а не гречневая каша». Директор не смутился: «Что вы говорите? А я и не заметил». Брежнев немедленно отдал команду: рацион сократить! Кроме того, Брежнев и в молодости, когда был стройным красавцем, строго следил за своим весом, а с возрастом и болезнями борьба с весом стала родом недуга. Он следил за каждой ложкой. При росте 178 сантиметров он удерживал вес 90 — 92 килограмма. На ужин — капуста и чай. Я признавался: «С такого ужина, Леонид Ильич, и ног таскать не будешь...» Он удивлялся: «Ты что, голодный уходишь? Витя, — просит жену, — принеси ему колбасы!» Если Брежнев прибавлял в весе пятьсот граммов, то раздражался и приказывал поменять весы.

К людям он привязывался, держал их близко и барства не позволял. Снисходителен был безгранично. Например, был у него парикмахер Толя. Приходить он должен был дважды в день: брить и укладывать, прическа у Леонида Ильича была сложной. Но Толя часто запаздывал, а то и вообще не приходил, потому что пил. Брежнев сидит, ждет, кипятится: «Если еще раз повторится! Сам же сейчас позвоню, чтоб выгнали!» Но быстро остывал, и когда Толя появлялся, сочувственно расспрашивал его: «Ну, как праздник провел?» — «Да ничего, собрались, шарахнули». — «Стаканчик–то опрокинул?» — «Да побольше». И главная беда не в том, что Толя запивал и не приходил. Беда, когда он являлся с похмелья и скреб лицо главы могучего государства опасной бритвой!

Однажды он вызвал меня к себе, поманил и с улыбкой протянул телефонную трубку. Я услышал голос Капитонова, тот взахлеб докладывал генеральному, что народ любит своего мудрого вождя Леонида Ильича, волнуется за его здоровье и мечтает о встрече. Это длилось несколько минут. После разговора Брежнев рассмеялся: «Очень уж хочет быть кандидатом в члены Политбюро». Кандидатом Капитонов так и не стал.

...Виктория Петровна не раз заводила разговор: «Леня, может, ты уйдешь на пенсию? Тяжело тебе уже. Пусть молодые...» Он отвечал: «Я говорил, не отпускают». Это было правдой. Один из ближайших сотрудников Брежнева Александров–Агентов свидетельствовал, что только за последние годы Леонид Ильич дважды ставил вопрос о своей отставке, но старцы Политбюро его не отпускали, многие из них выглядели не менее жалко. Разваливался Черненко, также принимавший большие дозы снотворного. Все телохранители понимали, что дни его сочтены. Каждый молил: только не в мою смену. Я говорил ребятам: не волнуйтесь, это будет моя смена. 7 ноября на параде генеральный секретарь пытался отдавать честь народу, но рука не поднималась выше плеча. Два следующих дня он «охотился», сидел безоружный в машине и азартно следил за выстрелами своего охранника. Вечером девятого ноября, в мою смену, он не стал смотреть «Время» и поднялся к себе спать. Утром мой сменщик попросил: «Пойдем вместе разбудим». Виктория Петровна завтракала за столом, мы кивнули ей и поднялись на второй этаж, вошли в спальню. Сменщик шумно раздвинул шторы, но Брежнев не пошевелился, как обычно при этом звуке. Лежал на спине, подбородок опущен на грудь. Поза была странная. Я легонько потряс его: «Леонид Ильич, пора вставать». Не отвечал, я сильно затряс его, по щекам моим уже пробежал легкий морозец, сказал сменщику: «Леонид Ильич готов...» Он побежал к телефонам. Сорок минут мы делали искусственное дыхание, пока не приехал Андропов, вошел, лицо серое: «Ну, что тут?» «Да вот... по–моему, умер». Я удивился, что Андропов не задавал лишних или неприятных для нас вопросов. Последними приехали реаниматоры из «кремлевки». Тело в морг я повез сам. Последний раз — один на один. Машину раскачивало, ноги и руки развязались, я всю дорогу пытался их соединить и думал, как все ничтожно перед смертью, был ты первым, а вот теперь умер и не нужен никому. И моя жизнь рядом с ним тоже кончилась, кому теперь я нужен, зачем я? Первый раз мы были равны. Когда я вернулся, в служебном домике собрались все телохранители, страшно молчал телефон, сидели, словно сироты, ясно понимая, что сами по себе никакой ценности не представляли, мы были лишь частью его и понимали, что расстаемся навсегда: никогда нам вместе не работать и на таком уровне больше никому не работать из нас. Так ушла эпоха, а вскоре начал разваливаться и СССР...

Елена БЕРЕЗИНА.


Дорогой гобелен с портретом дорогого Леонида Ильича

...Он узнаваем и импозантен. Не только по многочисленным регалиям, которые во всей красе представлены на серо–голубом мундире, но и по внушительному облику. Леонид Ильич Брежнев собственной персоной. Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета, четырежды Герой Советского Союза, маршал СССР.

Четвертую звезду Героя ему вручили в честь 75–летия со дня рождения. Кремлевские рукопожатия, поцелуи, поздравления. Все братские республики, разумеется, присоединились к чествованию самого главного юбиляра страны. И преподнесли подарки.

В недавней передаче «Следствие вели...» с Леонидом Каневским в роли ведущего был показан характерный кадр: тогдашний первый секретарь Компартии Белоруссии тов.Машеров передал Леониду Ильичу свой скромный подарок — связку сушеных грибов и льняные полотенца. Символ истолкован так — единственный из республиканских вождей «не прогнулся» перед престарелым Генсеком.

Кадр вроде бы яркий, но не совсем точный. И вообще — мифологизированный. Вроде как «убийство» П.М.Машерова за его «свободомыслие». Может быть, хватит мифов!..

Истины ради отметим: Советская Белоруссия никогда не забывала кремлевских юбиляров. Благодарный белорусский народ — так это называлось на страницах тогдашних газет — передавал в адрес съездов и вождей рукотворные и очень красивые дары. Будь то вышитое шелком письмо Сталину в ценнейшем сундучке из ценных пород дерева или гобелен с портретом Брежнева. Утверждаю со всей ответственностью, потому что в музеях и архивах хранятся наглядные тому подтверждения. Настоящие произведения искусства — ведь поручалось изготовление шедевров не каким-то ремесленникам, а большим художникам.

Вот и на недавно проходившей в Кремле выставке «Дары вождям» были обнародованы среди многочисленных экспонатов подарки с белорусскими автографами. В том числе и роскошный гобелен с портретом Генсека–долгожителя, внизу которого выткан текст «Леониду Ильичу Брежневу от белорусского народа». Огромное панно размером 198 на 138,5 сантиметра поступило в ЦК КПСС в 1981 году из ЦК КПБ. Изготовлено в Борисове в Художественных мастерских худфонда Союза художников БССР. 15 февраля 1982 года передано из общего отдела ЦК КПСС в тогдашний Центральный музей Октябрьской революции.

Музейщики — народ дотошный: не только сохранили все сопроводительные подписи к гобелену («нити х/б, шерсть, полушерсть; шпалерное ткачество; оформление: металл, эмаль; литье, ковка») и инвентарный номер, но и провели исследовательскую работу по установлению авторства эскиза. Надо сказать, в этом деле им здорово помог известный белорусский архивист Виталий Скалабан, безошибочно определивший автора шедевра — народного художника БССР Александра Кищенко, к сожалению, уже покойного. То, что это именно он рисовал Брежнева, подтвердила и жена Александра Михайловича Нина Кухаренко, к которой Виталий Владимирович обратился за консультацией. Благодаря чему нынешние владельцы гобелена — сотрудники Государственного центрального музея современной истории России смогли добавить в аннотацию для роскошно изданного каталога выставки и фамилию автора панно.

Обо всем этом наша газета уже рассказывала в своем материале за 4 ноября «Скатерть–самобранка для Сталина».

Но для находок и открытий, что называется, нет предела. Буквально на днях мы получили письмо от В.Анашкиной из Борисова. А в нем такие строки: «Давно слышала про гобелен с портретом Брежнева. Мне жаль, что мало кто знает, кто же именно его делал по эскизам Кищенко. А выткали его в Борисове две ткачихи — Синица Т.П. и Тетерева В.А. Валентина Адамовна Тетерева — моя соседка, и я предлагаю вам встретиться с ней и услышать ее рассказ. Ей 75 лет: за свою жизнь она сделала много интересных работ и портретов».

Разумеется, мы не отказались от такой неожиданной, но славной оказии. И в ближайших номерах опубликуем рассказ очевидца эпохи, которой историки уже дали название брежневской. Думаем, это будет самой объективной хроникой тех времен, которые еще свежи в памяти старших поколений.

Людмила СЕЛИЦКАЯ, «СБ».