Курловский расстрел

Источник материала:

Курловский расстрел

…Наконец растерянное правительство под натиском забастовки решилось пойти на уступки, и 17 октября 1905 года был оглашен манифест

В. МЕТЛИН

С самого утра 18 октября на митинг в Минске явилось очень много народа, железнодорожников и других жителей города.
Зал 3-го класса не мог вместить всех пришедших, и поэтому решено было собраться на площади у вокзала.
Как только митинг начался, первым делом предложили принять меры, чтобы освободить политических заключенных. Выбрали делегацию в составе двенадцати человек, которая должна была подать соответствующие требования губернатору Курлову. В состав этой делегации от железнодорожников вошли Метлин, Волынский, Жаба, несколько человек бундовцев, минский присяжный поверенный Ентыс и другие.
В одиннадцатом часу делегация отправилась на площадь Свободы к дому губернатора, а митинг у вокзала продолжился.
Делегацию Курлов принял немедленно.
- Чем могу служить? - спросил губернатор.
- От имени народа, который собрался на митинге у вокзала, просим вас в связи с манифестом 17 октября о даровании конституции освободить из тюрьмы политических заключенных.
Губернатор сделал удивленную мину. С ухмылкой и как бы не понимая, он пояснил, что, видите ли, о конституции ничего не знает и что, наоборот, в отношении политических заключенных имеет от правительства указания характера прямо противоположного просьбам делегации, но все-таки, «идя навстречу народу» и «принимая на себя ответственность, он готов просьбу удовлетворить».
Делегация была даже немного удивлена тем, как приветливо ее встретили, поскольку в душе многие побаивались того, что будут арестованы тут же, как только объявят о своих требованиях. И кто бы мог, видя ухмылку на лице губернатора и слыша указание освободить политических заключенных, предвидеть тот ужас, который произойдет на вокзальной площади через несколько часов по приказу этого самого губернатора.
Делегация направилась из губернаторского дома в тюрьму и оттуда вместе с пятнадцатью освобожденными (которые отбывали наказание в «административном порядке») вернулась на площадь у вокзала.
А там, на площади, митинг шел своим чередом. Выступающие один за другим бросали в толпу слова об ужасах царизма, о притеснении, о бесправии народа, о «жалком» манифесте, о том, что даже этот манифест не вызывает доверия, говорили о конституции.
«Долой самодержавие! Да здравствует республика!» - так заканчивалось каждое выступление.
Криками восхищения встретили пришедшую делегацию и освобожденных политических заключенных.
Было уже 4 часа пополудни.
В это время на площади заметили, что к вокзалу стягивают войска. Председательствующий на митинге П. Жаба, который был в составе делегации, предчувствуя недоброе, объявил митинг закрытым и предложил пройти по городу с манифестацией.
Как только это было объявлено, со стороны путепровода началась стрельба залпами. Стреляли солдаты по приказу офицера.
Крики страха и стоны раненых раздались на площади и прилегающих улицах. Толпа в отчаянии бросилась кто куда. Одни метались из стороны в сторону на площади, не зная, куда бежать, другие перелезали через заборы, третьи падали на землю.
Через несколько минут площадь опустела. На земле лежали только убитые, раненые и целые горы шапок и женских шляпок. Как выяснилось позднее, убитых было около 80 человек, а раненых - до 300.
В тех, кто бежал с вокзальной площади по Михайловской улице, было сделано несколько выстрелов из ІV полицейского участка, находящегося на углу Михайловской улицы и Васильевского переулка. Тут же выбежавший из ворот городовой выстрелил из револьвера и убил присяжного поверенного Ентыса.
За юрисконсультом Либаво-Роменской железной дороги И. Метлиным гнался некий человек в штатском с револьвером в руке и уже собирался стрелять, но Метлин был спасен сторожем Пашковым по прозвищу Федька-силач, который внезапно выскочил из ворот управления железной дороги (посередине между Магазинной и Подгорной улицами) и кулаком выбил у неизвестного револьвер.
Как выяснилось позже, Курлов издал секретный приказ - полицейские агенты должны были убить членов побывавшей у него делегации. И только благодаря счастливому случаю спаслись все, кроме присяжного поверенного Ентыса.
Вечером на квартире Ентыса на панихиде были члены делегации, которая ходила утром к Курлову, друзья и знакомые убитого. Настроение тяжелое, угнетенное… Ждали арестов и новых репрессий.
В ту ночь (с 18 октября на 19) во втором часу все лица, которые принимали активное участие в митинге 18 октября, и члены делегации, которая ходила к губернатору, были вызваны к судебным следователям разных участков города для допроса о расстреле на вокзальной площади. Выяснилось, что новый, недавно назначенный в Минск молодой либерально настроенный прокурор Бибиков, возмущенный кровавой расправой Курлова с мирными гражданами, поднял на ноги следственный аппарат - для того чтобы начать дело против Курлова, лично ответственного за расстрел.
Через месяц собранный прокурором материал был послан в Министерство юстиции. Из Петербурга для дознания срочно командировали в Минск сенатора. Но… как и можно было предположить, последний признал, что все обстоятельства дела, предшествовавшие событиям 18 октября, были такие, что губернатор Курлов «имел право принять решительные меры».
После такого заключения сенатора прокурора Бибикова, безусловно, «съели» - иначе говоря, он был уволен с должности.
Это увольнение произошло в конце ноября, но еще за несколько дней до увольнения Бибиков сумел отдать под суд городового, который убил на Михайловской улице 18 октября присяжного поверенного Ентыса. Городовой был осужден на полтора года арестантских рот, однако… через неделю помилован «высочайшим указом» и… переведен в Петербург в царскую охрану.
20 октября - это значит через два дня после расстрела на вокзальной площади - на Золотогорском католическом кладбище хоронили убитого Ентыса. На похоронах было более тысячи человек. Но предполагавшаяся уличная демонстрация не состоялась: Курлов предупредил, что всякие попытки организовать ее кончатся плохо - придется иметь дело с казаками.
У могилы выступали и раздавали прокламации, посвященные событиям 18 октября, изданные Минской группой РСДРП. В прокламации говорилось о намерении добиваться незамедлительного увольнения губернатора Курлова, полицмейстера Норова, жандармского полковника Вильдемана-Клопмана и жандармского подполковника Марченко, удаления из города казаков, роспуска полиции и передачи охраны порядка и общественной безопасности в руки города, обеспечения за счет государства семей убитых и раненых, полной свободы собраний...
Однако спокойный и торжественный порядок во время похорон убитого товарища был неожиданно нарушен. От натиска толпы треснул забор. Нервным, напуганным недавними событиями людям показалось, что это выстрелы. Все бросились убегать, и на могиле осталась только небольшая группа близких друзей Ентыса.
Что касается других жертв расстрела на вокзальной площади 18 октября, так тела их сама полиция вывезла за город и закопала неизвестно где. Близкими людьми похоронены только те, которые умерли позже, от ранений. Но эти похороны шли уже обычным порядком - никаких выступлений на могилах не происходило.
1935 год

Теги: Минск