В Минске прошла премьера "Катыни" Анджея Вайды

Источник материала:

16 декабря 2008 Культура
Валентин ПЕПЕЛЯЕВ, Советская Белоруссия Польское кино давно и прочно входит в элитный список европейского кинематографического эшелона. Было время, оно было самым модным и востребованным кинематографом Восточной Европы, оставив далеко позади чешский, венгерский, не говоря уже о румынском кино, которое стало самым "поздним ребенком" этой дружной творческой семьи. Польские же классики спешили высказаться о современном им дне как можно точнее и объемнее, не откладывая… в долгий ящик. А если брались воссоздавать на экране исторические события, то были предельно честны, и прежде всего с самими собой. Продолжают эту традицию они и сегодня.

Фильмы Кшиштофа Кесьлевского, Анджея Вайды, Кшиштофа Занусси будоражили умы и несли в себе, помимо всего прочего, еще мощный гражданский и даже публицистический заряд. Каждый художник разговаривал со зрителем в своем собственном авторском регистре, не сбиваясь с ритма и не заимствуя чужих приемов. Кесьлевского можно назвать самым пессимистичным польским кинематографистом. Его неторопливые, затягивающие и гипнотизирующие работы полны атмосферы отчужденности и одиночества. Героиня его фильма "Без конца", вдова известного адвоката, попав в жернова политических и судебных процессов, не находит в себе сил для борьбы и кончает жизнь самоубийством. Не находят выхода из морального тупика герои и другой его психологической драмы "Случай". Самая оптимистичная часть его трилогии "Три цвета" — "Красный" заканчивается гибелью огромного пассажирского теплохода. Правда, главных героев режиссер все же решил оставить в живых, тем самым закончив историю о переплетении человеческих судеб довольно-таки пафосным гуманистическим аккордом.

Другой мастер мистических конструкций и невероятных стилевых перевоплощений Анджей Жулавски в общем-то поначалу довольно бытовую историю "Одержимая" об адюльтере свихнувшейся буржуазной барыньки в исполнении Изабель Аджани и вовсе заканчивает ядерной бомбардировкой и сценой самоубийства малолетнего сына главной героини.

Такая фатальная трактовка событий, приобретающая ближе к финалу религиозный, библейский подтекст, довольно характерна для польского кино. Кажется, что оно не страшится посмотреть в самое черное зеркало и не пугается того, что там видит. Поляки-режиссеры не боялись проговаривать вслух свои национальные и психологические комплексы, но не болели и мессианством. В их работах был только глубоко прочувствованный, выстраданный и оттого оправданный даже в самой жесткой форме подачи личностный заряд.

Одна из самых крупных величин польского кино Анджей Вайда никогда не болел тягой к мистицизму, будучи уверен: настоящее "поле битвы — сердце человека". В Минске прошла премьера его новой, с одной стороны, нашумевшей, с другой — как-то стыдливо замолчанной работы "Катынь" о судьбе польских офицеров, взятых в советский плен и расстрелянных в 1940 году. Среди 22 тысяч убитых офицеров был и отец режиссера, капитан Якуб Вайда…

"Настоящей темой фильма о Катыни являются тайна и ложь, которые это преступление превратили в тему табу, — признавался Вайда перед премьерой. — Поэтому свое внимание я направил не на жертв убийства, а на их близких, годами задававших себе вопрос "почему?". Несмотря на то что в картине "Катынь" снимался московский актер Сергей Гармаш, российские кинематографисты от намеченного было проекта отказались. Что ж, дело хозяйское… Пана Вайду не захотели услышать, а ведь через свою работу он напомнил, что у славянских народов общая историческая память и общие трагедии. Но, наверное, это сегодня не модно и не прибыльно. Гораздо удобнее романтизировать Колчака, грустить по стилягам 60-х и разводить на экране бессмысленную "любовь-морковь". Теги: Минск