Я спросил у Штирлица: «Как проехать к Борману?»

Источник материала:

Я спросил у Штирлица: «Как проехать к Борману?»

Воспоминания о Юрии Визборе. Часть 1–я

Да простят меня истинные ценители кинематографа и особенно те, кто является поклонником замечательной экранизации романа Юлиана Семенова «Семнадцать мгновений весны»! Поверьте, нет никакой насмешки в моих словах, вынесенных в заголовок повествования, поскольку я и сам давний и верный почитатель этого произведения и его персонажей.

Но есть в этом фильме среди сотен милых нашему сердцу образов одно особенно дорогое мне лицо. В фильме ему не дали ни разу улыбнуться, что само по себе событие из ряда вон выходящее, поскольку в жизни более светлого и улыбчивого человека я не видел. Более того, его такой узнаваемый голос при дубляже был заменен на другой — баритон с тяжелыми обертонами, что, наверное, больше соответствовало его экранному образу...

Песни Юрия Визбора навсегда в моем сердце! В 1972 году я появился в молодежной редакции Белорусского телевидения. Шел я на встречу с автором популярной телепередачи, выходящей в эфир с песнями бардов. Звали его Саша Чуланов. Ему порекомендовали послушать молодого автора, подающего большие надежды. Автором был я.

Это появление в «молодежке» не прошло для меня даром. Саша стал опекать меня, приглашая на свои передачи порой как участника, а иногда и в качестве зрителя, поскольку в студии постоянно появлялись интересные поющие гости. И вот однажды я увидел живого Юрия Визбора.

Ему не было еще и 40. Но тогда он показался мне мудрым аксакалом, над лысеющей головой которого сиял нимб славы. Впрочем, этот нимб был виден лишь нам, влюбленным в его песни. Полноватый, с обаятельной улыбкой на устах, он излучал дружелюбие.

Однажды Юрий Иосифович появился в минском клубе авторской песни. Приехал он поздно вечером, сразу же после своего концерта. Его пригласили послушать молодых бардов, среди которых был и я. Вечер получился не просто музыкальным, но и весьма поучительным для нас, молодых. Гитара ходила по кругу. И когда она доходила до Визбора, он не отказывался и пел свои удивительные песни и много рассказывал. Рассказчиком Юрий Иосифович был потрясающим. В конце встречи, прощаясь, он сказал мне: «Боря, пиши песни. У тебя это хорошо получается». Я был счастлив!

Наши творческие встречи с Юрием Визбором становились все чаще. Мы пересекались на песенных фестивалях в разных городах страны и, конечно же, на его минских концертах, которые ежегодно проходили при аншлагах. Я чувствовал почти отцовское внимание со стороны этого человека, и мое сердце было переполнено нежностью к нему. Он был по–настоящему первым моим учителем, которого я смел считать своим другом.

Юрий Иосифович был человеком удивительной положительной энергетики, притягивающим, словно магнит, все хорошее. Даже истории, которые происходили с ним, были сплошь позитивные.

После съемок в «Семнадцати мгновениях весны» к Визбору намертво приклеилась вторая фамилия Борман. Были, конечно, вариации в прочтении фамилии с именем. Звали его и Юрием Борманом, и Мартином Визбором, и еще как–то. Но все это произносилось любя, я бы даже сказал, с обожанием.

Приезжая на песенные фестивали, Юрий Иосифович гордо нес это бремя всенародной любви.

На одном из «Грушинских» фестивалей я был свидетелем комичной ситуации. Кто–то из организаторов в поисках Визбора метался по фестивальной поляне с причитаниями: «Кто видел Бормана? Куда это наш рейхсляйтер запропал?» Мне это показалось настолько забавным, что спустя какое–то время я разродился пародийной песенкой по этому поводу. Мелодию я беспардонным образом «одолжил» в другом культовом фильме. Речь идет об «Иронии судьбы». По иронии этой самой судьбы музыка для обоих кинофильмов была написана Микаэлом Таривердиевым.

В общем, на мелодию популярнейшей песни «Я спросил у ясеня» было написано следующее:

Я спросил у Штирлица: «Как проехать к Борману?»

Штирлиц не ответил мне. (Был он не дурак.)

Я спросил у Мюллера: «Как проехать к Борману?»

Мюллер посадил меня сразу под «колпак»...

А в финале песни я этот же вопрос задавал уже главному режиссеру «Семнадцати мгновений»:

Танечка Лиознова,

Умоляю слезно вас!

Где партайгеноссе наш?

Где наш главный бард?

Танечка простуженно

Говорит: «На «Груше» он!

Сидит он там заслуженный,

Жюрит он всех без ужина,

Следит, чтоб не нарушен был

Партийный аппарат!»

Надо сказать, что сия пародия, разлетевшись по бескрайним просторам страны, принесла автору немало разноречивых отзывов. Но самое главное, что в застенки гестапо меня не бросили за насмешки над главным партийным функционером третьего рейха, поскольку мой любимый рейхсляйтер, прослушав сочинение, лишь добродушно хмыкнул.

Я вспоминаю, как годом позже, на том же фестивале на берегу Волги в окружении десятков поклонников Визбор пел свои песни. Стояла прекрасная июльская погода, все нежились на горячем песке, одежда на всех была пляжной, то есть минимальной. Юрий Иосифович был в ударе. Песни сменялись актерскими байками и вновь плавно перетекали в песни.

— Послушай, мужик! — неожиданно обратился к Визбору один из случайных слушателей, не узнав в нем знаменитого мэтра. — Ты в конкурсе выступать будешь?

Все, сидящие вокруг Визбора, просто обомлели от комичности ситуации.

— Даже не знаю! — не моргнув глазом голосом Бормана отреагировал мэтр. — А думаешь, пропустят меня в конкурс с такими песнями?

Случайный слушатель внимательно осмотрел Визбора с головы до ног и обнадежил: «Я думаю, попробовать можно. Шанс есть, чувак!»

Народ так и грохнул от смеха. Когда незадачливому советчику разъяснили, кто перед ним, он смущенно пробурчал: «Я сразу понял, что песни хорошие. Просто Бормана в плавках не признал».

— Яволь! — улыбнулся Визбор. — Сам понимаешь, конспирация!

(Продолжение следует.)

Автор публикации: Борис ВАЙХАНСКИЙ