СЧАСТЛИВ И УВЕРЕН В СЕБЕ

Президент Беларуси Александр Лукашенко поздравил народного артиста России Валерия Золотухина с 70-летием. Любимый многими актер родился
21 июня 1941 года в селе Быстрый Исток Алтайского края. Валерий Золотухин окончил отделение музыкальной комедии ГИТИСа. В 1963—1964 годах служил в театре Моссовета. В 1964 году перешел в Театр на Таганке, где сыграл десятки ролей. Огромную популярность актеру принесла главная роль в фильме «Бумбараш». Всего за свою актерскую карьеру Золотухин снялся более чем в 80 фильмах. Наиболее известные картины — «Интервенция», «Хозяин тайги», «Чародеи», «Демидовы». В настоящее время он ведущий актер Театра на Таганке. С 2003 года — художественный руководитель Молодежного театра Алтая в Барнауле. Сейчас на канале РТР транслируется сериал «Ефросинья», где Золотухин играет одну из главных ролей.
— Валерий Сергеевич, правда ли, что родители были против вашей профессии актера?
— Да. Я родился в семье председателя колхоза, и отец хотел, чтобы сын был агрономом. А мама видела меня врачом. Но я, сколько себя помню, хотел быть артистом или писателем. С детства сочинял различные истории, которые затем записывал в тетрадь. Правда, за свое первое школьное сочинение получил кол и очень расстроился. Может быть, это и повлияло на то, что я стал актером, а не писателем. Хотя из-за моей травмы никто в это не верил, кроме меня. Ведь мне был поставлен диагноз туберкулез кости и вынесен приговор: я никогда не буду ходить самостоятельно.
— А что с вами произошло?
— В семь лет я вывалился из окна второго этажа, в результате сильно повредил колено. Помощь мне оказали не сразу, да и к тому же неправильно заковали ногу в гипс. К счастью, под этим панцирем завелись вши, и я карандашом расчесал опухоль. Гипс пришлось снять, и вовремя, иначе я бы на всю жизнь остался калекой. До восьмого класса ковылял на костылях. Сверстники меня дразнили, но я не обращал на них внимания. У меня всегда было чувство счастливой уверенности в себе, что осуществлю свою мечту — стану артистом. Я же не понимал тогда, что с моей травмой это невозможно, может, потому и добился своего. Помню, был еще совсем маленьким, и мама, когда уходила в поле работать, привязывала меня за ногу к порогу, чтобы никуда не уполз. А я песни пел. Мимо люди проходили: кто молока нальет, кто хлеба кусок даст — так я уже с детства актерством зарабатывал.
— Вы поступили в ГИТИС на отделение, где надо было с легкостью петь и танцевать. А как вам это удалось?
— Мои актерские способности помогали скрывать хромоту. А чтобы ее не было видно в балетном классе, я подговорил сокурсников заниматься в трико, а не в трусах. Естественно, с моей хромотой, чтобы не отставать от коллег, приходилось заниматься гораздо больше. От таких нагрузок в любой момент могло произойти обострение. Я понимал, что долго в таком напряжении не протяну. К счастью, наш педагог Ирина Сергеевна Анисимова-Вульф, режиссер театра Моссовета, увидела во мне яркую индивидуальность и стала заниматься со мной как с драматическим актером.
— Помимо того, что вы стали актером, сбылась и вторая детская мечта — вами написано несколько книг. Не было соблазна посвятить себя литературе?
— Я не ожидал, что мои книги вызовут такой большой читательский интерес. Честно говоря, у меня были мысли бросить актерскую профессию, отрастить бороду и писать, писать, писать. Но оказалось, что потребность играть настолько сильна, что я не представляю свою жизнь без актерской профессии. Мой земляк Василий Шукшин тоже не раз хотел уйти из профессии, но не смог.
— А не хотелось пойти в политику, как ваш другой земляк — Михаил Евдокимов?
— Евдокимов знал, что так жить нельзя. Ему было больно за соотечественников, поэтому он хотел улучшить их жизнь. А в моей гражданской позиции нет такого общественного запала. Поэтому я никогда не пойду в политику, она для меня чужда и противна. Миша был моим большим другом, он крестил моего сына Ваньку. Я оказался на месте его гибели через три часа. Было много размышлений о смерти Евдокимова, но я уверен, что причиной всему была ошибка его водителя. Наш общий с Мишей друг академик Александр Савелов-Дерябин, прилетевший на Алтай из Москвы за несколько дней до трагедии, рассказал мне, что когда водитель Евдокимова встретил его в Барнауле и вез по трассе, очень сильно гнал. Когда Александр спросил, зачем так гнать, тот ответил: «Ничего, пусть посторонятся». Мне на похоронах говорили, что Евдокимову развинтили гайки, ослепили во время движения — народ хочет, чтобы герой был убит и стал мучеником. Для меня самое невыносимое, что людям не докажешь обратного. Когда я смотрел из окна гостиницы, как провожали Евдокимова, вспомнил слова Заратустры: «Надо уходить, когда ты кажешься наиболее вкусным». Я как-то был на Ваганьковском кладбище у Высоцкого в день его смерти. И мне один забулдыга крикнул: «С праздником, дядя Валера!» И тут же пояснил: «В этот день Высоцкий шагнул в вечность!» И я подумал, что бомж прав.
— С Владимиром Высоцким вы играли много лет, а как относитесь к многочисленным публикациям о нем?
— Для меня Володя живой. У меня нет ощущения, что он ушел в вечность. У нас постоянно идет общение. Высоцкий мне часто снится, и во сне мы с ним разговариваем. Я не обращаю внимания на публикации о Высоцком, потому что пишут о нем все, кому не лень, кто его даже не знал. Также я не обращаю внимания на сплетни вокруг его имени. Меня интересует только его творчество. Для меня Володя, с которым мы 16 лет играли в Театре на Таганке, вместе снимались, как ушел веселым, общительным, талантливым, таким и остался навсегда.

Артур МЕХТИЕВ