Скандал в центре города. Как 100 лет назад два минчанина поссорились на балу и стрелялись на дуэли

Источник материала:

Выпускник Пажеского корпуса, офицер лейб-гвардии Уланского Его Величества полка Николай Гартинг в глаза и за глаза называл своего сослуживца Владислава Стасевича человеком с «несимпатичным характером». Стасевич в ответ именовал Гартинга «барончиком» (намекая на его немецкое происхождение), но только шепотом и в спину. Взаимная неприязнь двух однополчан выливалась в словесные перепалки, однако ими и ограничивалась — за оружие Гартинг и Стасевич не брались. В 1896 году оба офицера оставили службу в полку «по семейным обстоятельствам» и поселились в своих имениях в Минской губернии, а два года спустя неожиданно встретились на балу студенческой молодежи в Минске. Эта встреча закончилась дуэлью.

Чего боялись наши предки, жившие 100−200 лет назад, о чем мечтали, какое поведение считали предосудительным, в чем видели удачу, кому завидовали и кому сочувствовали, на чем экономили, какие новости обсуждали за обеденным столом и что при этом ели? В научных трудах ответов на эти вопросы не дается. Мы решили поступить по-другому, выбрав своей главной героиней — повседневность, а главным героем — обычного, или безымянного человека. А помогут нам документы судебных дел, хранящиеся в Национальном историческом архиве Беларуси.

Истцы и ответчики, правые и виноватые тех давних судебных разбирательств давно обрели вечный покой, но их поступки и слова продолжают жить. Запечатленные густыми чернилами на плотной шероховатой бумаге, они рассказывают нам историю страны и ее граждан сквозь призму бытовых забот и людских страстей.

Названия населенных пунктов, состав преступления и приговор суда даются без изменений. Образное описание намерений, чувств и мыслей героев является художественной интерпретацией материалов судебного дела.

«Почувствовали себя оскорбленным?» — прохрипел Гартинг, оттолкнул от себя Стасевича и поправил галстук-бабочку

На студенческом балу, проходившем в ночь с 7 на 8 января 1898 года в здании Минского Общественного собрания, студенты были в меньшинстве — в украшенных цветами и лентами залах вальсировали, пили прохладительные напитки и разговаривали люди разных званий и сословий, в том числе и военнослужащие (собрание находилось во дворце Чапского, который был построен в 1857 году на перекрестке современных улиц Карла Маркса и Красноармейской. Взорван в 1939 году при строительстве нового корпуса ЦК КПБ (нынешней Администрации президента). Теперь здесь клумба. — Прим. TUT.BY).

Во втором часу ночи Владислав Стасевич, устав от танцев и лимонада, подошел к группе знакомых офицеров, наблюдавших за вальсирующими, и как бы между прочим заметил:

— Посмотрите на молодого человека в первом ряду. Как он смешно танцует — не кружится, а скачет, словно всем известное животное. То самое — с рогами и бородой.

— Вы говорите о племяннике Николая Гартинга, — сказал Владиславу кто-то из офицеров.

— Неужели? — деланно изумился Стасевич. — А я-то думаю, кого мне этот юноша напоминает. Видимо, все Гартинги «пляшут козлом».

Не прошло и четверти часа, как Николаю Гартингу передали высказывание Стасевича. Он отыскал бывшего однополчанина в одном из залов, подошел к нему и произнес три слова:

— Мерзавец! Негодяй! Клеветник!

Потом взял свой шапокляк (складной цилиндр) и ударил им Стасевича по голове. Тот закричал и схватил Николая за шею.

— Почувствовали себя оскорбленным? — прохрипел Гартинг, оттолкнул от себя Стасевича и поправил галстук-бабочку. — Я готов ответить.

— Дуэль! — закричал Стасевич.

— Вызов принят! — отозвался Гартинг.

После этих слов бывшие однополчане разошлись по разным залам, чтобы найти себе секундантов, представили их друг другу и уехали с бала.

«Раз — пистолеты вверх, два — целься, три — стреляй»

Обговорить условия намечающейся дуэли секунданты решили в полдень следующего дня, встретившись в ресторане Саулевича. Этот ресторан находился при гостинице «Европа», был одним из самых популярных в Минске и окрестностях, славился первоклассной кухней.

В ресторане четверо секундантов — двое со стороны Стасевича и двое со стороны Гартинга — «для начала заказали белую рыбу в майонезе и суфле из налима». Перекусив, принялись за составление Протокола дуэли, в котором прописали каждую деталь предстоящего поединка. Это делалось для того, чтобы в дальнейшем избежать споров и разнотолков.

Решено (и записано) было так: дуэль пройдет на гладкоствольных пистолетах с вывинченными прицелами — «мушками», так как такие пистолеты «менее опасны для жизни». Расстояние между противниками определили в 20 шагов. Каждый из дуэлянтов имел право на два выстрела. У барьера противники должны были поклониться друг другу, причем первым совершить поклон следовало Стасевичу как человеку, затеявшему поединок.

Стрелять полагалось по команде: раз — пистолеты вверх, два — целься, три — стреляй. При этом выстрелы должны были прозвучать не позднее чем через 5 секунд после команды «три!». Противник, не нажавший на курок в данный промежуток времени, права на выстрел лишался.

Следующим пунктом в Протоколе дуэли, записанным секундантами, был пункт о попытке примирить противников. Причина тому была весомой. Секунданты — по сути, свидетели дуэли — освобождались от ответственности перед законом только в том случае, если они «употребили все надлежащие усилия», стараясь склонить противников «к миру». Под усилиями понимались убеждения и уговоры. Следуя букве закона, Хворостовский и Богдашевский (секунданты Стасевича), Лаппо и Вендорф (секунданты Гартинга) записали: «Чтобы избежать дуэли, противникам предлагается письменно извиниться друг перед другом за сказанное и содеянное».

«И слушать не желаю!» — ответил на предложение об извинении Стасевич. «Это невозможно!» — сказал Гартинг.

Поединок был назначен на 9 января 1898 года.

«Пистолеты дрогнули — противники выстрелили одновременно»

Стреляться решили не в Минске (здесь к месту дуэли могли прийти любопытствующие), а за его пределами — в одном из пустующих имений Гартинга, точнее в парке при имении.

К двум часам дня в условленном месте собрались все участники предстоящего поединка: Стасевич и Гартинг, их секунданты, а также «доктор медицины» Казимир Козлевич, запасшийся средствами для оказания первой помощи.

Секунданты утоптали снег, отсчитали шаги. У барьера противники поклонились друг другу. Можно было начинать поединок.

«Раз, два, три!» — скомандовали секунданты, и дуэльные пистолеты дрогнули — противники выстрелили одновременно.

Владислав Стасевич качнулся в сторону, Николай Гартинг остался стоять неподвижно. Доктор сделал шаг в сторону Стасевича, но секунданты остановили его:

— Владислав не ранен, то была реакция на выстрел.

Снова послышалась команда: «Раз, два, три!». Стасевич, как и в первый раз, нажал на курок одновременно со словом «три». Промахнулся. Гартинг на этот раз медлил. Беззвучно отсчитывая секунды, он тщательно целился и нажал на курок на исходе 4-го мгновения. Пуля пролетела у левого плеча Стасевича, не задев его, однако Владислав не сразу понял это: колени у него подогнулись, левая рука коснулась снега.

— Убитых и раненых нет, оба противника промахнулись, — констатировал один из секундантов, и Стасевич поспешил выпрямиться.

Теперь по Протоколу дуэли противники должны были пожать друг другу руки. Если бы пуля задела одного из них, то «ранящему» следовало «первым протянуть руку раненому». Но поскольку дуэль закончилась без кровопролития, первым протягивать руку предписывалось тому, кого вызывали на дуэль, то есть Гартингу, что он и сделал.

Поединок был окончен.

«Ссылка в Сибирь, каторга или тюремное заключение на несколько лет»

Поединок был окончен, а дело о дуэли двух дворян Минской губернии только начиналось: слухи о том, что Стасевич и Гартинг «стрелялись», распространились молниеносно и в считаные дни дошли до полиции. Началось предварительное следствие, и к исходу января дуэлянтам предъявили обвинение. Владислава Стасевича, помещика 39-ти лет, обвиняли в том, что он затеял поединок (2 пункт 1497 статья «Уложения о Наказаниях»), Николая Гартинга, офицера запаса Гвардейской кавалерии, помещика и предпринимателя (производство сельскохозяйственной техники) 34-х лет — в том, что он принял вызов на поединок (2 пункт 1502 статьи «Уложения о Наказаниях»). Дело дуэлянтов подлежало рассмотрению в Минском окружном суде без участия присяжных заседателей.

Оба обвиняемых на суд не явились. Правда, Гартинг прислал вместо себя «доверенное лицо» с оформленными по всем правилам документами — присяжного поверенного Кристиана Соловьевича. Стасевич не сделал и этого. Его судили заочно.

Если бы дуэль закончилась смертью или тяжелым ранением одного их противников, то виновному, в зависимости от обстоятельств, грозили бы ссылка в Сибирь, каторга или тюремное заключение на несколько лет. За поединок без кровопролития наказание было гораздо менее строгим: 3−7 дней ареста для вызвавшего на дуэль и 1−3 дня ареста для принявшего вызов.

Соловьевич требовал оправдать его подзащитного на том основании, что дуэль «прошла без царапины». Но суд принял другое решение: Стасевич был приговорен к 3-дневному аресту на военной гауптвахте, Гартингу полагался строгий выговор в присутствии суда.

При прочтении документов данного судебного разбирательства то и дело возникает ощущение, что обвиняемые относятся к суду над ними несколько небрежно, а следователи и судьи ведут дело формально. Возможно, причины такого подхода способны объяснить слова Соловьевича, завершившего речь в защиту Николая Гартинга восклицанием: «Есть ли иной способ защитить свою честь? То-то и оно! Значит, дуэли были и будут!». В 1898 году в этом не сомневались.

Теги: Минск