Майор Гаврилов. Новые факты обороны Брестской крепости

Источник материала:

В начале войны нацисты победоносно продвигались в глубь СССР: им казалось, что блицкриг вот-вот завершится триумфом, но все их планы нарушала Брестская крепость. Одно из ее укреплений, Восточный форт, усиленно сопротивлялось, из-за чего 45-я пехотная дивизия вермахта все еще топталась на приграничном пятачке. Ситуацию не спасали даже донесения о тысячах пленных и грандиозные перечни трофеев.

Довольно долго командованию дивизии ничего не было известно о тех, кто продолжал сопротивление. И только через пять дней появилась запись в немецком донесении: «27 июня. Душой обороны являются майор и комиссар».

Захвачен и допрошен пленный, он рассказал о вооружении защитников Восточного форта и руководителях его обороны. Через пару дней форт пал — почти двухтонная авиабомба «Сатана» поставила точку в его сопротивлении.

В соответствующем донесении вновь о них: «Майор и комиссар не найдены, вероятно, они застрелились».

Личность комиссара точно не установлена до сих пор. А вот имя майора известно: это командир 44-го стрелкового полка Петр Михайлович Гаврилов.

Подвиг Гаврилова во многом — символ ожесточенного сопротивления, которое оказывали советские бойцы и командиры даже в безнадежных условиях июня сорок первого.

В сложнейшей ситуации, не имея ни связи с командованием, ни тяжелого вооружения, ни пищи, в полном окружении Гаврилов и его бойцы сумели вырвать у вермахта несколько дней — тех дней, которых, возможно, в конечном итоге и не хватит блицкригу.

Майор Гаврилов оставил много вариантов своих мемуаров. В 1957 году он заверил машинописный текст «Воспоминания… бывшего командира 44 стр. полка майора Гаврилова…», который хранится в Центральном музее Вооруженных сил. Были и журнальные публикации, а в 1975 году вышла его книга «Сражается крепость».

Но есть записи, которые долгое время никому не удавалось прочитать, более того — мало кто из исследователей знал об их существовании. В 1955 году Гаврилов собственноручно составил «Конспект о защите Брестской крепости 1941 с 22/VI-23/VII».

Документ хранится в фондах Мемориального комплекса «Брестская крепость-герой» (г. Брест, Беларусь) и до настоящего времени не был доступен для чтения. Только в наши дни редакции ТАСС удалось получить его в свое распоряжение.

В этих записях содержится целый ряд деталей, вроде малозначительных, но позволяющих более точно воссоздать ход событий — первых, наверное, самых трагических дней Великой Отечественной.

Прежде чем мы начнем читать конспект, надо кое о чем условиться. Мы точно знаем, что Гаврилов делал записи спустя почти 15 лет после происходивших событий, при этом, возможно, не располагая документами, картами или схемами обороны. Можно полагать, что не было у него и возможности снова увидеть Брестскую крепость. По большей части ему пришлось полагаться на собственную память.

Возможно, по этой причине он ориентирует местность не с севера на юг, где север — наверху карты, а юг — внизу, а с запада на восток, где наверху карты находится запад. В районе Брестской крепости река Буг протекает с востока на запад, соответственно, советская территория — на севере, а Польша — на юге. Гаврилов течение Буга ориентирует с юга на север, и в итоге Брестская крепость и расположенные здесь объекты автор разворачивает фронтом на запад почти на 90.

Кроме того, Восточным фортом автор называет гораздо более широкую область Брестской крепости, чем в реальности. Вошедший в историю Восточный форт — отдельно стоящий укрепленный объект Брестской крепости.

Наконец, Гаврилов, скорее всего, не мог принимать непосредственного участия в некоторых эпизодах и, по всей вероятности, рассказывает о них со слов других участников событий.

Почему майор Гаврилов не ушел со своим полком?

…Май 2013 года, поисковые работы. Сейчас на этом месте тихое озерцо. А раньше это был третий равелин: рядом стояли Восточные ворота крепости. Найдены останки двоих солдат. Противогаз. Штык от мосинки и россыпь стреляных гильз. Кружка. Сапог, еще один. Пара гильз от нагана. Фляжка. Медальон. «В.П. Пешехонов». Кто они? Бойцы дислоцировавшегося на этих валах противотанкового дивизиона? Но у тех были карабины, а у этих — мосинки: значит — пехотинцы. Боец Пешехонов в списках защитников Брестской крепости не значится.

Немецкие позиции, выложенные кровельным железом. Все железо испещрено пробоинами. Но немцы пришли сюда позднее, 24 июня, в то утро эти ячейки занимали бойцы, которых наспех и отовсюду собрал майор Гаврилов: из разных полков, кто-то, как видим, и в списки попасть не успел.

Да и сам командир так и не принял командование своим полком — он принялся создавать свою часть. Но почему он потерял свой полк? Почему пришлось сбивать в импровизированные роты людей с одними лишь мосинскими штыками?

С началом войны Гаврилов должен был вывести из крепости в район сосредоточения свой стрелковый батальон. Именно он как командир воинской части отвечал за выполнение боевой задачи. Тем не менее утром 22 июня вывод батальона проводил его заместитель по политической части, батальонный комиссар Н.Р. Артамонов.

Конспект помогает понять, какие причины или стечение обстоятельств удержали командира полка в крепости.

Из текста становится ясно — Гаврилов отказался от вывода частей 44-го стрелкового полка, его штаба, спецподразделений, понимая: это будет не вывод, а бегство, ведь оставить придется матчасть, раненых, отставших бойцов и командиров, знамя.

Кроме того, как пишет сам Гаврилов, бойцы, не имея никакой информации извне, ждали подкрепления и надеялись на него.

Батальонный комиссар Артамонов сражался у Северных ворот, но Гаврилов не успел туда попасть, так как немецкие подразделения уже отсекли командира от выходящих подразделений его полка.

Тайна комиссара

На личности комиссара хотелось бы остановиться отдельно. Часть исследователей склоняются к мнению, что это политрук из 333-го стрелкового полка Степан Сергеевич Скрипник. В конспекте Гаврилов не называет фамилии комиссара, а лишь описывает его внешность: «Моим заместителем по политчасти, т.е. комиссаром, был старший политрук 6-й стрелковой дивизии. Точно не помню фамилию… Внешность его, приблизительно, представляется так: высокого роста, худощавый, нос римский, лицо вытянутое, волос темноватый. Походка кавалерийская легкая, живот подтянут. Возраст лет 30−35. Выдал он себя за инструктора политотдела 6-й стрелковой дивизии».

По словам Гаврилова, «под вечер 27 июня инструктор 6-й стрелковой дивизии политотдела старший политрук, фамилии не знаю, забрал с собой 7 бойцов хозвзвода и ушел из крепости».

Именно в эту ночь политрук был взят в плен и дал показания о «душе обороны». Имеются свидетельства, что именно Скрипника в ту ночь и потеряли бойцы 333-го стрелкового полка, оборонявшиеся в Восточном форте. Гаврилов никак не прояснял его судьбу, ограничившись комментарием «Спасается, кто как может…».

Однако Скрипник не имел никакого отношения к политотделу 6-й стрелковой дивизии, инструктором там был другой политрук из 333-го стрелкового полка — старший политрук Павел Данилович Синаев.

Возможно, Скрипник, зная о том, что немцы расстреляли всех комиссаров, пытался отвести от себя подозрения, придумав некую мифическую фигуру? И немцы так и не поняли, что комиссар у них в руках, через два дня, когда пал Восточный форт, ища среди его пленных защитников «комиссара с двумя золотыми зубами и светлорусыми волосами»… Скрипник был брюнетом.

Как бы то ни было, судьбы политрука С.С. Скрипника и старшего политрука П.Д. Синаева до сих пор неизвестны.

Оставалось — сражаться

Здесь, в северо-восточной части крепости в первые дни войны и был район обороны майора Гаврилова.

Кольцо обороны сжималось — с валов северо-восточной части уже через два дня пришлось уйти в Восточный форт. Он-то и стал последним оплотом защитников. Но — и ловушкой: в форт трудно было ворваться, но вырваться из него — еще труднее.

Позднее появлялась информация о неких попытках прорыва, окончившихся неудачей из-за больших потерь. Однако об этом не вспоминали ни защитники, ни блокировавшие их немцы.

Конспект вносит ясность — прорывов действительно не было, а подготовка к ним — велась. Прибыв в Восточный форт, майор посылал в разные стороны разведгруппы, составленные преимущественно из командиров Красной армии. Именно они и понесли потери — немногие вернувшиеся смогли доложить: нацисты блокировали крепость надежно, прорыв невозможен.

В тупике

Безысходность ситуации была для П.М. Гаврилова очевидной. Что оставалось? И Гаврилов снова проявил стойкость: смог не только принять решение, но и убедить в его правильности своих подчиненных: «Товарищи, выход нам закрыт. Поэтому наша задача до конца выполнять присягу, т.е. оборонять крепость до последнего дыхания с тем, чтобы как можно больше истребить фашистов. Тем самым задержать наступление фашистских войск».

А затем был финальный штурм Восточного форта: «Спустя некоторое время набросали шашки с ядовитым дымом. Но мы почти все были обеспечены противогазами. Так дым продержался часа 2… Когда дым рассеялся, фашисты атаковали подковообразное укрепление и взяли в плен около 100 чел., госпиталь и штаб. Многие укрылись по разным местам…»

По каким-то причинам в воспоминаниях автор не указывает на события, произошедшие в последние дни обороны Восточного форта, — вывод из укрепления членов семей командиров, сброс сверхтяжелых бомб, приведший к обрушению части сооружения.

Зато он подробно рассказывает, как до 18−20/VII укрывался в отсеках Восточного форта, собрал нескольких уцелевших бойцов, сделал неудачную попытку прорваться, оказался в отдаленном каземате.

«Думал подкрепиться и прорваться в Беловежскую пущу еще раз через немецкие войска, потому что уже кругом внутри форта, на полянах, и за фортом, вдоль железной дороги, были расположены фашистские войска. Стрельба в форту уже прекратилась. Где-то в отдаленности были слышны одиночные ружейные выстрелы. Тогда я подумал, что крепость занята фашистами, и наши войска не скоро придут. А то все была надежда, что вот скоро придут наши. Прорваться я не успел…»

Потом, как пишет Гаврилов, от голода «поел комбикорма, на другой день у меня появились в животе резкие боли, что на третий или четвертый день я уже стонал от боли в животе». Из-за стонов его обнаружили и схватили. В плену пытали, но он не назвал ни имени, ни номера части, ни требуемых данных. Ссылаясь на нестерпимые боли, он молчал.

«Действительно, я находился при смерти от кровотечения, что подтвердили врачи. Так они ушли ни с чем. После уже меня никогда больше не беспокоили за все время плена».

***

Подробности пленения Гаврилова неизвестны. Каких-либо немецких документов, подтверждающих как дату его пленения, так и нахождение в том или ином лагере, до сих пор не найдено. Из его собственных показаний известно, что до 5 мая 1942 года он был в госпитале в Южном городе, затем переведен в тюрьму в Крестах (Польша), с 16 июня по 1 ноября 1942 года содержался в лагере Хаммельсбурга, затем, до 24 апреля 1945 года, — в Регенсбурге.

Во второй половине сороковых годов, когда началось исследование обороны Брестской крепости, поисками Петра Гаврилова, «легендарного майора», никто не занимался.

***

30 января 1957 года Указом Президиума Верховного Совета СССР за образцовое выполнение воинского долга при обороне Брестской крепости и проявленные при этом мужество и героизм Гаврилову Петру Михайловичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Теги: Брест