Реальный сектор. Стабильность нестабильности

Эта статья в рубрике "Реальный сектор" - юбилейная, 50-я. Чуть больше года, по 3-4 статьи в месяц, по возможности – системно, я пытался изложить свое понимание и экономической ситуации в стране, и той экономической политики, которая этому пониманию соответствовала.

Непосредственным стимулом к началу этой работы являлось мое категорическое несогласие с обоими господствующими в общественном сознании концепциями экономической политики: правительственной псевдосоциалистической (точнее – этатистской), олицетворенной в концепциях Ткачева-Ковалева-Никитенко, и либерально-рыночной, наиболее ярко представленной Романчуком и Заико.

По старинке в рукопашную

При всем том, что либералы квалифицированно, обоснованно и ярко критикуют макроэкономическую и денежно-кредитную политику правительства, связь их предложений с конкретными проблемами реального сектора (прежде всего – промышленности) отсутствует напрочь. Их вера в регулирующую силу "невидимой руки" рынка просто иррациональна: разрушение, как неконкурентоспособных, наших предприятий вовсе не обязательно приведет к созданию новых рабочих мест в Беларуси. Более вероятно – в Китае или в России. Как и не обязательно сохранение рабочих мест при приватизации госпредприятий. Слишком уж часто наших либералов заносит в "гайдарономику", которой обоснованно боится и не желает и население, и правительство. И опыт наших соседей не вдохновляет.

Главное в правительственной концепции экономической политики – это отсутствие всякой концепции и приоритет "ручного управления", принятие отдельного решения для каждого отдельного случая. Страх и широких масс, и правительства перед "гайдарономикой" и массовым разворовыванием предприятий предопределил сохранение подавляющей роли госсектора в экономике. Система управления им предполагала полную хозяйственную самостоятельность предприятий (по факту – их директоров) под контролем и общим управлением государства (министерств, концернов). Примитивно понимаемая социальная ориентация государства привела к растранжириванию ресурсов страны, сформировав непосильный для экономики страны, но практически обязательный (достигнув раз, его очень трудно понизить) уровень расходов в социальной сфере.

Созданная в начале 90-х годов в условиях разрушения экономики у наших соседей, открытого ненасыщенного рынка СНГ, система позволила решить главную проблему любого государства – создание необходимого стране количества рабочих мест. Были ли другие варианты – сегодня несущественно: историю не переиграешь. Так что получилось то, что получилось.

Однако сегодня экономическая обстановка и в стране, и вокруг нее изменилась кардинально.

Во-первых, рынки и наш, и наших соседей, быстро насытились импортом. Нет той ситуации конца 90-х, когда почти любой произведенный товар мог быть продан. А система продвижения наших товаров на рынки создана не была. Соответственно, у предприятий отсутствует и информация о новых, перспективных к освоению в производстве, товарах, и о тенденциях развития самих рынков.

Во-вторых, сохраняя 20 лет советскую, уже порядком устаревшую к началу 90-х, структуру промышленности, мы уже тем самым обрекли ее и на техническую отсталость (поскольку сама наша структура промышленности современную технику и технологии отторгает) и на импортозависимость. Поскольку предприятия, пытаясь сохранить конкурентоспособность, вынуждены идти на импорт, не имея возможности разместить заказы на комплектацию на технически отсталых предприятиях Беларуси.

В-третьих, предприятия обескровлены борьбой за сохранение "социально-экономической модели" (на деле – сохранением лишней численности и лишних основных фондов). Не только проели советское наследство (темпы капвложений все годы были значительно ниже темпов фактического выбытия основных фондов из-за физического и морального износа), но и их сегодняшний технический уровень и уровень капитализации, как правило, не обеспечивают их конкурентоспособности.

В-четвертых, сохранение госсобственности на предприятия хоть и ограничило, но не решило проблему коррупции. Мелкое подворовывание на госпредприятиях (особенно – в системе их снабжения) по-прежнему носит массовый характер. Системы ведомственного и государственного контроля способны отлавливать только крупные хищения или работают под заказ, устраняя неугодных.

В-пятых, замыкание, под давлением министерств и ведомств, поставок по кооперации внутри ведомств, вне анализа возможностей подведомственных предприятий, привело к критическому сужению внутреннего рынка, что, в свою очередь, привело к стагнации мелкого частного производственного бизнеса (в первую очередь – из-за ограниченности сбыта).

В-шестых, при вхождении в ЕЭП на наш внутренний рынок входит российский капитал. Со своими планами и своими интересами. Возможности государства поддержать те или иные проекты уже надолго будут ограничены. В этих условиях к реализации той или иной экономической политики мы не готовы и не готовились. Схемы и методы такой работы не отрабатывались.

И, в-седьмых, меры государственной поддержки и в промышленности, и в сельском хозяйстве, применялись и применяются бессистемно. Не имея проработанных промышленной и аграрной политики, системы их регулярной корректировки в зависимости от складывающейся обстановки в стране и на основных рынках сбыта, государственная поддержка направляется не туда, где может дать максимальный народохозяйственный эффект, а тому, кто ближе к "сановному уху". Вне рамок проработанных программ "ручное управление" неэффективно, поскольку сумма даже правильных, но несогласованных решений не даст в итоге правильный результат.

А в ответ - тишина

Все эти тезисы были разобраны в статьях цикла "Реальный сектор". Там же были сформулированы предложения по модернизации. На недавней моей публичной лекции основные тезисы цикла статей поддержал бывший министр промышленности В.Куренков. В частных беседах, при обсуждении статей, поддержку (правда, на условиях анонимности) в отдельных вопросах получил и от крупных чиновников, и от бизнесменов, и от специалистов. Ну и что?

Не претендую на то, что мои взгляды – истина в последней инстанции. Когда планировался этот цикл, предполагалось, что публикации столь критических материалов вызовут адекватный ответ со стороны, как минимум, министерств экономики и промышленности, специалистов института экономики НАН. Ожидалась дискуссия. Работники редакции сделали для этого все возможное. Но пока – тишина. За исключением не совсем в тему статьи не знакомого с нашими реалиями российского специалиста и не всегда грамотных комментариев – никакой реакции. Настоятельно предлагал и провести научно-практическую конференцию, критически рассмотреть разные подходы. Тоже – ничего в ответ.

А, между прочим, как показал текущий кризис, ситуация в нашей экономике уже может и представлять угрозу национальной безопасности. Тем более, что ощущение ступора, в котором находится правительство, не покидает с начала его деятельности. Меры, предлагаемые правительством, президентом отвергаются регулярно. И большей частью справедливо. К тому же ситуация в нашей стране усугубляется всевластием и бессилием нашей бюрократии.

В начале прошлого века М.Волошин писал о “рабьем духе”, "... который распространяют демоны машин, которые, подобно всякой силе, данной в руки человеку, стремятся не работать на него, а стать его господами...". Еще в большей степени, чем к машинам, его мысль относится к бюрократии, созданной служить обществу и всегда стремящуюся это общество под себя подмять.

Человечество не в состоянии обходиться без бюрократии. Нет таких прецедентов. Но в развитых странах власть бюрократии ограничена. С одной стороны – партиями и общественными движениями, с другой – влиянием капитала. Вследствие гласности вся ее деятельность прозрачна и подвержена критике.

У нас нет ни партий, ни общественных движений, ни крупного капитала. Вся деятельность нашей бюрократии покрыта тайной, и они всерьез убеждены, что государство находится в их частной собственности. Министр экономики даже хвастался, что независимые экономисты не могут предложить конкретные проекты, поскольку не располагают информацией. Каждый чиновник считает критику его дуриков не менее чем покушением на устои государства. Но текущий кризис показал – а король-то голый. Поскольку в ходе кризиса наша бюрократия, включая и придворных ученых-экономистов, своей деятельностью (или бездеятельностью) доказали и свое бессилие, и свою некомпетентность. Особенно ярко – в мае, определяя равновесный курс доллара и в ходе летней вакханалии цен. Да и в остальном было не лучше.

Стабильно нестабильно

Считается, что вся наша бюрократия подчинена президенту. Но президент – только человек. И принимать решения может только по подготовленным материалам. А кто их готовит?

Не так давно президент обратился к научной общественности с просьбой предоставить отличную от правительственной информацию о потребности страны в ресурсах. Но придворные экономисты всегда готовы дать наукообразное обоснование любому чиху власти, а вот в самостоятельном мышлении давно не тренировались. А у других – нет исходной информации для расчетов.

Уже год Министерство экономики рожает закон о частно-государственном партнерстве. Который должен регламентировать взаимодействие частного и государственного капитала при реализации отдельных проектов. В условиях ограниченности ресурсов государства – закон важнейший. Но по моим данным, за год даже на концепцию закона не вышли.

Недавно президент поручил НАН и правительству разработать для страны промышленную политику. Зная, что наработки отсутствуют, представляя, какой объем информации необходимо собрать и переработать, могу уверенно утверждать: качественно эта работа этими силами не будет выполнена никогда. Утонет в согласованиях.

Вот и получается, что наш премьер-министр обоснованно заявил, что управление экономикой в 2012 году будет проходить в режиме "ручного управления". А значит – опять наворотим несусветного. При таких подходах кризис нас не покинет.

Обращаем ваше внимание, что мнение автора может не совпадать с мнением редакции TUT.BY.

Партнер рубрики:

FOREX CLUB - брокер для частных инвесторов с 1997 года