Как решить проблему неплатежей? Ввести административную и уголовную ответственность

Источник материала:

Председатель Республиканского союза промышленников и предпринимателей Александр Швец предложил обсудить необходимость введения административной и уголовной ответственности за уклонение от погашения кредиторской задолженности. Площадкой для этого мог бы стать Совет по развитию предпринимательства, членом которого Швец является. Глава бизнес-союза обозначал свое видение проблемы.

— Одна из основных проблем белорусской экономики — неисполнение обязательств перед поставщиками. Распределяется она неравномерно. Некоторые предприятия рассчитываются аккуратно или пытаются это делать по мере возможности. Другие вообще игнорируют свои обязательства, пользуясь почти полной безнаказанностью.

По данным статистики просроченная кредиторская задолженность крупных и средних предприятий в Беларуси на 1 июля т.г. составила 7,63 млрд рублей — 16,3% к общей сумме кредиторской задолженности. Из этой суммы 14,9% приходится на задолженность за топливно-энергетические ресурсы, 2,5% — по налогам и сборам, социальному страхованию и обеспечению. Таким образом, 82,6% просроченной кредиторской задолженности — это долги за товары, работы и услуги. Несколько меньше просроченная задолженность по кредитам и займам — 2,539 млрд рублей — всего 3,7% общей задолженности перед банками. Просроченная кредиторская задолженность за 6 месяцев 2018 г. увеличилась на 5,5%, просроченная дебиторская задолженность — на 13%, а по абсолютному значению эти показатели почти равны. Таким образом, неплатежи порождают своеобразный кумулятивный эффект: темп роста сомнительной дебиторской задолженности у кредиторов более чем в 2,5 раза выше, чем просроченных обязательств у должников. При этом оборачиваемость дебиторской и кредиторской задолженности в целом по республике несколько улучшилась, но остается достаточно низкой, а у отдельных предприятий — чрезвычайно низкой.

По отраслям просроченные долги распределены довольно неравномерно. Так, на сельское хозяйство приходится 35,4% просроченной кредиторской задолженности при том, что в АПК получено всего 5,1% совокупной выручки на промышленность — 40,3% против 53,2%, строительство — 7,5% против 4,1%. На торговлю приходится только 9% просроченной кредиторской задолженности, транспорт — 2,9%, профессиональная, научная и техническая деятельность — 3,0%. Удельный вес просроченной кредиторской задолженности в общей сумме кредиторской задолженности в АПК достигает 35,5%, в промышленности — 15,6%, строительстве — 17%. На 1 июля 2018 г. просроченную кредиторскую задолженность имели 1168 организаций промышленности, или 72,9% (на 1 июля 2017 г. — 74,6%), просроченную дебиторскую задолженность — 1412 организаций промышленности, или 88,3% (на 1 июля 2017 г. — 88,9%). Еще менее равномерно распределяются долги по формам госсобственности. На 1 июля т.г. на госсектор приходится60,4% выручки, полученной в целом по республике, и, одновременно 78,9% просроченной дебиторской задолженности, 76,2% просроченной кредиторской задолженности, а также 85,1% просроченной задолженности по кредитам и займам.

Эти цифры дают только внешнюю картину долговой проблемы. Одна из ее причин — череда девальваций и несколько лет высокой инфляции. Они привели к значительным потерям оборотных средств, резкому росту затрат в рублях, в том числе — на обслуживание кредитов. Но, помимо объективных внешних факторов, имеются и субъективные. Многие госпредприятия откровенно не заинтересованы в добросовестном исполнении своих обязательств. При этом им практически ничего не грозит по следующим причинам:

1) традиционные меры взыскания не работают. Взыскать долг по исполнительной надписи нотариуса, путем обращения взыскания на дебиторов через ИМНС достаточно сложно и не всегда удается. В случае обращения в суд и удовлетворения иска, судебные решения часто не исполняются, судебные исполнители не справляются со своими обязанностями;

2) значительная часть выручки госпредприятий поступает на спецсчета, на которые взыскание не обращается;

3) суды, удовлетворяя иски о взыскании долгов, зачастую принимают решение о снижении штрафных санкций, полагая, что они несоразмерны последствиям нарушения обязательств. Однако, применение статьи 314 ГК не учитывает, что убытки кредиторов от неисполнения обязательств должниками не покрываются в полном объеме штрафными санкциями даже в размерах, установленных законодательством и договорами;

4) в ряде случаев решение об очередности платежей принимается даже не на предприятии, а в управлениях областных или районных исполкомов;

5) в силу особенностей отечественного законодательства такие предприятия лишь в исключительных случаях могут быть признаны банкротами;

6) в республике практически отсутствует ответственность должностных лиц госпредприятий и их вышестоящих организаций за непогашение кредиторской задолженности. Состав и санкции по статье 242 УК данную проблему никак не решают;

7) непрозрачность очередности погашения кредиторской задолженности приводит к стимулированию роста числа коррупционных преступлений.

Особым звеном в этой проблеме стоит сельское хозяйство, так как предполагается, что кредиторам для возврата их долга вместо простого денежного возмещения, в том числе с учетом положений Указа Президента Республики Беларусь от 02.10.2018 года № 399 «О финансовом оздоровлении сельскохозяйственных организаций», предложат следующие варианты:

1) конвертация долгов в акции, дополнительно выпускаемые сельхозорганизациями;

2) предоставление отсрочки на 3 года + рассрочка на 5 лет' при условии осуществления текущих платежей;

3) мировое соглашение об изменении порядка исполнения денежного обязательства;

4) эмиссия обл- и райисполкомами ценных бумаг для перевода задолженности на местные органы власти или передачи в ОАО «Агентство по управлению активами».

Если согласие с кредиторами сельхозорганизации не достигнуто, то последние все равно получат отсрочку на 3 года с последующей рассрочкой на 5 лет. Для этого надо лишь иметь «результативный бизнес-план». А если его не будет, комиссия облисполкома примет решение о нецелесообразности дальнейшего функционирования предприятия с направлением его в суд в общеустановленном порядке. При таком раскладе, поставщики будут находиться в конце очереди кредиторов и соответственно получить что-то с ликвидируемой сельскохозяйственной организации будет крайне маловероятно.

Предлагаемая конвертация задолженности в акции тоже не является эффективным решением ввиду того, что частная организация, становясь миноритарным акционером предприятия — фактического банкрота, не имеет ни реальной возможности влиять на принимаемые решения, ни надежды получить дивиденды через 5−10 лет. А не расчет, в свою очередь, приводит к убыткам и долгам частных предприятий, а после — к банкротству.

Получается, что гораздо больше защищаются не добросовестные кредиторы, а неэффективные агропромышленные предприятия и их реальные руководители в областных и районных исполнительных комитетах. В результате, хроническая платежная недисциплинированность порождает появления компаний, которыене обладают достаточным денежным потоком для погашения своих обязательств. Долги таких предприятий становятся «токсичными» активами, заражающими кредиторов, которые, в свою очередь, оказываются не в состоянии исполнять свои обязательства и становятся неплатежеспособными должниками.

Наиболее уязвимыми к этим проблемам являются малые и средние частные предприятия. Для них неплатежи по одному единственному крупному контракту означают полное и немедленное банкротство. При этом, в силу названных причин, взыскать долги с контрагента — госпредприятия для них крайне сложно, а зачастую вообще нереально. Однако отказаться от сотрудничества с госпредприятиями невозможно: госсектор занимает доминирующее положение в основных отраслях экономики (кроме торговли), а потому выбирать приходится между рисками неплатежей и уходом с рынка. Это особенно явно проявляется в промышленности, строительстве и сельском хозяйстве.

Таким образом, любые меры господдержки малого бизнеса оказываются неэффективными. Даже если крупные предприятия обязать соблюдать квоту закупок у малого бизнеса, это ничего хорошего не даст, если с такими поставщиками не будут своевременно рассчитываться. А кредиты и иные формы финансовой поддержки окажутся лишь малой частью средств, направляемых на ликвидацию кассового разрыва, вызванного неплатежами.

С другой стороны, долговой кризис является благодатной почвой для коррупции. Чтобы решить пресловутую проблему просроченной задолженности, при неэффективности исполнения судебных решений, иные компании готовы приплатить руководителю предприятия-должника чтобы получить свои деньги — это гораздо дешевле и надежнее, чем выбивать их судом или иными способами. Источником денег для взяток может являться «обналичка» через обращение к услугам лжепредпринимательских структур и уклонение от налогов — что порождает новый виток правонарушений.

Для решения проблемы неплатежей необходимо следующее:

— пересмотр законодательства о банкротстве;

— совершенствование судебной практики;

— неукоснительное соблюдение равенства всех форм собственности при проведении расчетов;

— исключение вмешательства представителей местных органов власти в хозяйственную деятельность предприятий и исполнение ими договорных обязательств;

— установление справедливой и прозрачной для кредиторов очередности погашения задолженности;

— организация взаимозачета долгов госпредприятий и задолженности их дебиторов по налогам, сборам и отчислениям в ФСЗН;

— создание реестров предприятий-должников, в т.ч. неплатежеспособных предприятий, со свободным доступом, содержащий информацию о долгах и финансовом положении госпредприятий. Форма раскрытия информации должна быть единой.

Кроме того следовало бы обсудить необходимость введения административной и уголовной ответственности за уклонение от погашения кредиторской задолженности, а также препятствование погашению кредиторской задолженности со стороны должностных лиц предприятий-должников и государственных органов.