Не доросли. Почему Беларуси, России и их партнерам по ЕАЭС не стоит спешить с единой валютой

Источник материала:

Процесс формирования безбарьерного рынка в ЕАЭС не завершен, что вместе с другими факторами (низкая доля взаимной торговли, взаимных инвестиций, относительная разнородность структуры экономик, различный уровень развития финансовых рынков) делает невозможным переход Евразийского союза к следующему этапу развития интеграции — валютному союзу. Об этом говорится в статье экономиста Артема Шубтика, опубликованной в очередном номере «Банковского вестника».

Долгая дорога к евро

Автор отмечает, что в Европейском союзе поиск подходящей стратегии перехода от экономического к валютному союзу с единой региональной денежной единицей занял более 30 лет. За это время были реализованы три программы. План Вернера (1971−1980) предполагал необратимую взаимную конвертируемость национальных валют, полную либерализацию движения капитала, установление неизменных валютных курсов и замену национальных валют единой европейской валютой к 1980 г. Программа Дженкинса (1977) предусматривала создание эмиссионного центра для выпуска коллективной валюты и введение частичного наднационального регионального контроля над экономикой стран ЕС. Итогом ее реализации стало создание европейской валютной единицы — ЭКЮ и основанной на ней Европейской валютной системы.

ЭКЮ представляла собой составную счетную денежную единицу, в основе которой находилась корзина валют государств — участников Европейского экономического сообщества. Специфика курсовой политики в рамках Европейской валютной системы проявилась во введении в 1972 г. режима совместно регулируемого плавающего в узких пределах курса валют шести стран, подписавших в 1957 г. Римский договор об общем рынке, а с 1979 г. — двенадцати стран. Этот режим назывался «европейской валютной змеей», в графическом изображении представляя собой установленные узкие пределы взаимных колебаний курсов валют этих стран. При этом В периоды стабильности страны пользовались преимуществами фиксированных курсов, а пересмотры и корректировки курсов в корзине позволяли нивелировать проблемы поддержания конкурентоспособности.

В апреле 1989 г. начала реализовываться программа создания политического, экономического и валютного союза с единой европейской валютой под руководством Делора, которая, наконец, привела к достижению поставленной цели. Юридически евро был введен в 1993 г. после создания полноценного общего рынка спустя 36 лет после подписания Римского договора об общем рынке. Фактическое введение единой европейской валюты заняло дополнительные шесть лет: выпуск евро в безналичной форме был осуществлен в январе 1999 года, а через два года появились наличные банкноты и монеты.

«Опыт зоны евро показывает, что формирование валютного союза возможно лишь на высшей ступени развития региональной интеграции в качестве составной части экономического союза», — отмечает автор.

Нет экономического союза — нет валютного

Одними из ключевых индикаторов готовности ЕАЭС к созданию валютного союза являются степень завершенности текущего этапа интеграции — экономического союза, а также уровень взаимосвязанности экономик участников евразийского интеграционного объединения, отмечается в статье.

Процесс создания общего рынка еще не завершен, констатирует Артем Шубтик. Существует ряд внутренних препятствий в области технического, таможенного регулирования, трудовой миграции и транспортной политики.

По оценке ЕЭК, в настоящий момент зафиксировано 69 позиций, относимых к барьерам, изъятиям и ограничениям. Речь идет о невыполнении государствами-членами мероприятий по приведению национальных нормативных правовых актов в соответствие с техрегламентами Союза; ограничение беспрепятственного доступа потенциальных поставщиков к участию в закупках в электронном формате из-за отсутствия взаимного признания электронной цифровой подписи; препятствия для доступа на рынок госзакупок России поставщиков программного обеспечения других государств-членов. Кроме того, не гармонизированы ставки акцизов по наиболее чувствительным товарам; в России есть монополия на экспорт газа в страны — члены Союза и др.

Уровень экономических связей между партнерами Евразийского союза можно проследить по доле взаимной торговли и взаимных прямых иностранных инвестиций, продолжает экономист. Доля взаимной торговли стран ЕАЭС в сравнении с объемами внешней торговли с третьими странами по-прежнему остается на достаточно низком уровне, ниже 35%, за исключением Беларуси, у которой доля торговли со странами ЕАЭС (преимущественно Россией) превышает 50%. Объем взаимных прямых инвестиций в рамках Евразийского союза также незначителен: в 2017 г. прямые трансграничные инвестиции между странами ЕАЭС составил порядка 1,1 млрд долларов.

«Кроме того, согласно положениям теории оптимальных валютных зон, члены валютного союза должны иметь схожую структуру экономик, так как на них будут симметрично воздействовать экономические шоки. Однако экономики участников ЕАЭС сильно различаются как по размерам, структуре, так и по уровню развития локальных финансовых рынков. Большинство национальных финансовых рынков отличаются низкой емкостью и ликвидностью, а также в ряде случаев отсутствием важных сегментов. Так, из всех стран ЕАЭС биржевой срочный рынок фактически функционирует лишь в России», — констатирует автор.

Про угрозу суверенитету и криптобудущее

В текущих условиях переход к валютному союзу видится преждевременным, резюмирует он. Причем с учетом интеграции «сверху вниз», то есть ее сильной политизации, «по поводу ее валютной составляющей остается ряд важных процедурных и институциональных вопросов, требующих обсуждения». В первую очередь, это касается определения единого эмиссионного центра, ответственного за проведение единой монетарной политики.

Автор напоминает, что этот вопрос активно обсуждался во время переговоров между Беларусью и Россией при попытке создания валютного союза в рамках Союзного государства в начале 2000-х гг. Россия придерживалась централизованного подхода, согласно которому функции единого эмиссионного центра будут осуществляться исключительно Центральным банком РФ. Беларусь выступала за создание единого эмиссионного центра на базе двух центральных банков, монетарная политика которых будет координироваться Межбанковским валютным советом. «Реализация сценария, предлагаемого Россией, означала бы лишение Национального банка Беларуси контроля за предложением денег, что с политической точки зрения может рассматриваться как потеря важного суверенного права государства», — констатирует эксперт.

При этом вектор эволюции ЕАЭС, направленный на увеличение доли национальных валют в расчетах между участниками Евразийского союза, — основная альтернатива полноценному валютному союзу, полагает специалист. Он также предлагает рассмотреть возможность создания евразийской наднациональной цифровой валюты в качестве единой расчетной единицы стран ЕАЭС. Предлагаемая модель предполагает эмиссию централизованной (в отличие от существующих децентрализованных нерегулируемых криптовалют, таких как Bitcoin, Etherium и др.) цифровой валюты, основанной на технологии блокчейн, на общей созданной в рамках ЕАЭС криптобирже при параллельном обращении собственных валют. По аналогии с ЭКЮ стоимость условной цифровой валюты ЕАЭС будет определяться соотношением курсов в корзине валют участниц ЕАЭС, обеспечением могут выступить резервные активы стран Евразийского объединения. Впрочем, пока законодательное регулирование этой области закреплено пока только в Беларуси.

Теги: Курсы валют