Без бойкота и революции. Чалый рассказал, как побеждает большинство

Вне игры или…

На прошедшей неделе состоялось заседания ЦИК по регистрации кандидатов. Виктора Бабарико и Валерия Цепкало власть на следующий этап не пропустила. Чалый до последнего считал, что сильнейшего альтернативного кандидата, собравшего максимальное в белорусской истории число подписей, зарегистрируют.

— Власть сделала все возможное, чтобы уничтожить его компанию, посадив его в СИЗО, лишив возможность выступать спикером, — говорит он.

То есть власть не решилась померяться рейтингом даже с посаженным кандидатом. С тем, в отношении которого госСМИ ведут беспрецедентную кампанию по дискредитации.

— Да, степень страха я недооценил, — признает Чалый. — Вся эта телекампания должна была работать на то, чтобы в глазах всей страны объяснить, почему за него не надо голосовать. Объяснения и аргументы, признает эксперт, весьма странные. Вроде того, что банк зарабатывал деньги на процентах.

— Остальные банки, видимо, работают как благотворительные организации, — иронизирует эксперт.

Из речи главы ЦИК Лидии Ермошиной, начавшейся с сакраментального «Вместе с тем…» и продолжившейся чтением письма КГК, выяснилось, что можно до суда, просто читая не с документа, а из письма, заявлять: «Установлено, что…»

— Простите! Не установлено, а вменяется! Вы этого ничего не доказали. Было ощущение, что в конце выступления Ермошина предложит проголосовать за срок Бабарико. Кто за? Единогласно! — говорит эксперт.

Ошибка, считает Чалый, была не в недооценке силы власти, а в недооценке ее слабости.

— Власть решила, что играть она будет только с теми, кого сочтет слабыми. Но не понимаю тех, кто после недопуска Цепкало и Бабарико к выборам почувствовал себя разочарованным. Ребята, а что поменялось? Что, внезапно вырос рейтинг действующего президента? Нет. Что, настроение большинства поменялось? Нет. Я немного устал он модуса функционирования нашего общественного мнения. На фондовом рынке есть такое понятие — мистер маркет. Коллективная душа, принимающая решение. У нас это такой «товарищ общество». Считается, что мистер маркет — такой не совсем здоровый человек, страдающий биполярным расстройством, маниакально-депрессивным психозом. От эйфории до депрессии колебания. Вот у нас нечто похожее. То надежда: мы побеждаем. Потом что-то происходит: ой, хана, все пропало, нас опять все разочаровали, мы опускаем руки.

Власть проиграла. И метит своих

Нужен очень правильный порядок рассуждений, подчеркивает аналитик. Немало было тех, кто ошибся, предполагая, что эти выборы не будут отличаться от всех предыдущих. Они оправдывались тем, что никто не мог предсказать появление таких сильных кандидатов, крупного банкира, известного экс-чиновника, популярного уличного оратора (даже не блогера) вместо привычных оппозиционеров.

«Суть этой кампании — ускоренное политическое взросление большого количества людей. Они примерно знали, как в стране все устроено, но все-таки думали, что хватают и бьют только „фашиствующих отморозков“. Оказывается, хватают и бьют вообще без всяких квалифицирующих признаков».

— На самом деле ситуация обратная. Именно потому, что в воздухе было разлито что-то новое, появились Бабарико, Цепкало и Тихановский. А тот, кто кричал, что он — главный оппозиционный политик, довольствовался весьма скромной ролью (Олег Гайдукевич стал доверенным лицом Лукашенко). Никакие аргументы в пользу власти уже не работали, и потому появились такие кандидаты. Как говорит профессор Вардомацкий: «Власть скажет, что дважды два — четыре, и ей все равно не поверят». Ощущение своего большинства рождает таких людей. Что поменялось от того, то кого-то из них убрали? Ничего. Дальше работает элементарный эффект перетекания.

И поэтому важно обеспечить это перетекание, а не рефлексировать мнимую неудачу. Чалый уже говорил, что главная задача власти сейчас — чтобы все разочаровались и расстроились. Как, мол, не было плана на случай посадки?- Это как придумать план на случай, если тебя убьют. Убью, значит буду мертвый лежать. Какой еще план? Но у части людей есть настойчивое желание — «сделайте нам». Суть этой кампании, этого времени — ускоренное политическое взросление большого количества людей. Они примерно знали, как в стране все устроено, но все-таки думали, что хватают и бьют у нас только «фашиствующих отморозков». Мы же, мол, нормальные люди, ничего не делаем. А оказывается, хватают и бьют совершенно рандомно, вообще без всяких квалифицирующих признаков. По камере видеонаблюдения подтверждают, что человек стоял там осознанно — и он уже нарушил. Видимо, по городу надо перемещаться только неосознанно, — полагает Чалый. — Вершина этого — штраф человеку, который позвонил в милицию с вопросом, как ему безопасно добраться на работу. Приходит понимание, что у власти остался один ресурс: откровенное, беззастенчивое хамство и вранье. Фраза кампании: «Давайте уйдем от правовой оценки ситуации» (это ответ первого заместителя министра внутренних дел Геннадия Казакевича на вопрос, почему по административному делу человека, написавшего в личные сообщения активистке БРСМ слово «проститутка» с наручниками задерживали сотрудники ГУБОПиК МВД).

— Действительно, почему бы не уйти от правовой оценки! А давайте не будем законы соблюдать — свои же собственные. И презумпцию невиновности отменим — у нас письмом, а не судом нечто «установлено». То есть люди уже не стесняются, — продолжает он.

Чалый признает, что ошибся в мотивации действий главы ЦИК Лидии Ермошиной, думая, что она позволит вести партию КГБ и КГК, не снимая кандидатов таким одиозным образом. Но оказалось, что сейчас, всем, кто плотно работает с властью, придется подтвердить ей свою лояльность и разделить то, что она делает.

— Нельзя остаться чистым. Функция власти такова, сознательно или нет, что ей необходимо пометить своих, метить любого человека системы. Заставить его сказать: я — ваш и буду с вами до конца. Маски сорваны. Придется пожертвовать остатками своего человеческого достоинства, репутации, и тогда ты наш. Это действия испугавшегося меньшинства.

«Функция власти такова, что ей необходимо пометить своих, метить любого человека системы. Придется пожертвовать остатками своего человеческого достоинства, репутации, и тогда ты наш. Это действия испугавшегося меньшинства».

Чалый отмечает, что склонен верить Вардомацкому, который говорит, что ситуация характеризуется двумя факторами: поезд ушел и вернуть любовь народа нельзя. И это — результат действия властей.

— Происходит холодная гражданская война. Общество разделилось на две части — не равные, но совершенно непримиримые. Нам плевать, что вы о нас думаете, говорит одна другой. Вы — негодяи. Мы сделаем с вами, что захотим, и ничего нам не будет. И нашу же Конституцию соблюдать мы не будем. Теперь ситуация обнажена максимально.

Дрим-тим кандидатов

Анализируя кандидатов в президенты, Сергей Чалый подчеркивает: это не конкурс красоты, где можно сказать, что все не так — Тихановский какой-то популист, Цепкало слишком часто говорит о Сингапуре и авторитарной модернизации, а Бабарико — не так оценивает роль Калиновского, Крым у него не тот и вообще он — рука Москвы.

— Суть выборов теперь — кто угодно, но не Лукашенко, — считает Чалый. — Фактически собралась дрим-тим вокруг альтернативного кандидата. Я хотел бы еще Дмитриева среди них видеть. Просто как опытного организатора предыдущей кампании. Считаю, что бы не говорили, он не находится в ряду оставшихся кандидатов, чья роль очевидна.

Оставление последнего очевидно не провластного кандидата, Светланы Тихановской, эксперт объясняет максимой Александра Лукашенко о том, что «женщина не может быть президентом». И вообще Конституция не под женщину написана.

 — Плюс муж у не в заложниках. Кажется, она достаточно безопасна. Она — совсем не политик и в этой роли оказалась внезапно. Но вопрос сейчас уже не только политический. Вопрос ценностно-эстетический. Есть тройка этих дам, и есть другая тройка — две Натальи и одна Лидия (глава Совета Республики Наталья Кочанова, пресс-секретарь Лукашенко Наталья Эйсмонт и глава ЦИК Лидия Ермошина). Выборы по сути — вокруг этого.

«Выборы — вопрос сейчас уже не только политический. Это вопрос ценностно-эстетический».

Кроме объединения штабов Чалый обратил внимание на еще один не менее важный сигнал: из штаба Тихановской вышли люди из «Европейской Беларуси».

— Фактически они сказали: «Ах, вы за мирные перемены и не зовете людей на революцию, тогда мы уходим». Отлично! Скатертью дорога. Вся тактика и стратегия, оказавшаяся успешной, говорит: «А чего это вы, власть, истерите? Мы действуем только по процедуре». Это власть нарушает все собственные правила и законы, демонстрируя то лицо, которое ранее оно все-таки скрывало. Но сейчас работают уже другие страхи. И то, что перемены иллюстрированы союзом трех женщин, это знак. Вот что про них власть может сказать? Лукашенко может сказать про Бабарико — жирный банковский кот, его банк стал инструментом обогащения собственных руководителей (ужас, представляете). Про Цепкало он наговорил еще больше. А что про этих женщин можно сказать, чтобы это не выглядело уж совсем низко? Про ту же домохозяйку Тихановскую? Про «не служил — не президент?» Да, есть такое восприятие должности у Лукашенко, думающего, что президент — это, в первую очередь, главнокомандующий, а не административная должность, — рассуждает Чалый.

В итоге власти остается поднимать ставки. Раньше они сетовали на современные фальшивые технологии, когда «осознанное стояние» на улице стало формой протеста и чуть ли не оранжевой революцией. Теперь уже речь ведется о войне, поглощении и конце государства, как сказал госсекретарь Совета безопасности Андрей Равков.

— Чуть ли не с очереди в ЦИК войны начинаются. Шутка ли — люди осознанно в очереди стоят, — говорит эксперт.

Он считает, что эти маниакально-депрессивные колебания нашего общества — от очарования до разочарования — часто вызваны тем, что мало кому удается себе честно признаться в двух вещах: я ленив, и делать ничего не хочу, и вообще мне как-то страшно. И начинается «женитьба Бальзаминова» — если бы к этому жениху, да нос другого жениха, и вот тогда бы получился идеальный кандидат. Уже шутили: даже если бы Иисус Христос сейчас появился, к нему бы тоже нашлось множество претензий. Но фактически это личная лень и личный страх.

— Из этого вытекает две позиции, которые начинают недуг обращать в доблесть и рисовать моральность своего выбора. Но в основе — аморальность. «Я не хочу участвовать в решении судьбы своей страны, сделайте мне красиво. А если окажется некрасиво, виноват буду не я». Это позиция сторонников бойкота или приверженцев революции. Первая чем-то схожа со стратегией российского оппозиционера Григория Явлинского: я не в каких коалициях не участвовал, на компромиссы не шел, сохранил верность своим принципам. Правда, добиться ничего не удалось. Вторая позиция особенно свойственна эмигрантам. На безопасном удалении ты поневоле становишься беспримерно смелым человеком. Еще им свойственно обвинять в предательстве и трусости тех, кто остался в Беларуси.

Как действовать?

— Но сейчас именно движение по правовому полю вызывает максимальное раздражение власти. Движение вне правового поля вызывает радостное потирание рук: «О, ну мы же говорили: фашиствующие отморозки!».

«Сейчас именно движение по правовому полю вызывает максимальное раздражение власти. Движение вне правового поля вызывает радостное потирание рук».

Работать надо там, где у власти нет конкурентного преимущества, уверен аналитик.

— Инструментов для насилия у нее точно больше. И сейчас со стороны власти звучит такое, будто они не к выборам, а к войне готовятся. Но смысл в том, что наша главная задача на этих выборах — дать возможность наконец образовавшемуся большинству почувствовать себя большинством. Потому что мы — народ, и дом наш — здесь. Это осознание очень важно. Все предыдущие выборы мы проигрывали в том числе из-за того, что не было ощущения того, что мы победили. Сейчас у меня нет ощущения, что мы проиграем. У нас могут украсть эту победу. Но проиграть практически невозможно. Вся надежда власти — на демотивацию. Кандидаты не те, Бабарико нет, за кого голосовать не знаю… Голосуйте за того, кто остался! Люди сразу сказали: наша тактика — сменить власть и провести новые выборы.

«Все предыдущие выборы мы проигрывали в том числе из-за того, что не было ощущения того, что мы победили. Сейчас у меня нет ощущения, что мы проиграем. У нас могут украсть эту победу. Но проиграть практически невозможно».

10 августа в любом случае ничего не закончится, уверен Чалый.

— Финального свистка не будет. Это не спорт. Спорт — это правила, это специальные ограничения. Потому бокс красив, а драка — нет. И сейчас — конкретная драка, драка в грязи, — аргументирует он.

Эксперт призвал объединившиеся штабы добавить к своим пяти пунктам программы еще одну часть — референдум по возвращению принципа разделения властей, ограничение полномочий президента.

— Выбирать президента по нынешней Конституции нельзя. Раньше или позже Ланселот станет таким же драконом просто потому. что у него нет сдержек и противовесов.

Чалый также подчеркивает — такой поляризации общества не было никогда. И эти противоречия достигли уровня экзистенциальных. Это вопрос о том, как мы будем жить дальше.

— Поменялось время. Сейчас в кампании есть еще один фактор — технологии. Вот штабы спрашивают, как вы будете защищать свои голоса. Но это вопрос не к штабам. Не буду рассказывать детали, но задача не в том, чтобы защитить голоса, призывая на площадь. Это — не защита голосов. Это подстава тех, чьи голоса ты получил. Суть в том, что не очень большими усилиями (это кстати даже не задача наблюдателей, хотя и это работает — явку надо знать). Задача в том, чтобы точно подтвердить: нас было больше. Для этого есть программно-аппаратные решения. Ощущения большинства надо превратить в уверенность. И так выигрывают даже не выборы (речь уже не о выборах). Это совсем другая игра. И это задача требует участия каждого. Власть уже знает, что она в меньшинстве, но мы не знаем, что мы — в большинстве. Надо убедиться в этом. То есть получить большинство и показать ему, что оно — большинство. Украденные выборы — не есть победные выборы. А все, что осталось у власти — повышение градуса запугивания. Кто-то решил, что упоминаний майдана и Андижана недостаточно, надо говорить о войне. И это повышение градуса — от отчаяния.

Что будет после выборов? Это другой вопрос, говорит эксперт. Но пораженчества послевыборного не будет точно. За очень короткий срок альтернативные кандидаты сделали очень много, подчеркивает он, признавая, что очень помогали неуклюжие действия и высказывания власти. В результате сейчас происходит накопление малых изменений. Никто не знает, где последняя соломинка. Но к этому все идет.

— Надо понимать одну вещь: это не выборы личности. Это не конкурс красоты. Это выбор ценностный. Это выбор из двух частей расколотого общества. Причем расколотого фундаментально. И то как власть делит общество на своих и чужих — это холодная гражданская война. Это раскол такой, который не удастся замазать. Еще недавно казалось, что хороший коммуникатор легко сделал бы из двух стран одну. Сейчас раздел непреодолим.

Сейчас каждый должен задуматься над тем, как он будет смотреть в глаза другим после 9 августа, — говорит Чалый.

— И избранному президенту придется решать вопрос — что делать с расколотой страной. Никакое общество не сможет существовать в нынешнем режиме. В учебниках по демократии, механизмам гражданского общества, экономики все законы подразумевают наличие гражданского согласия по базовым ценностям. Без этого никакие институты не работают. Страна оказывается совершенно дисфункциональна. Любой потенциальный президент, включая действующего, должен работать на то, чтобы быть президентом всей страны. А сейчас этот действующий президент углубляет раскол. Он убедил себя, что отвернувшееся от него большинство — результат каких-то закулисных игр, кукловодов и т.п. Он играет на ближний круг, на свой мир. Отсюда риторика про «городишко» (так Лукашенко назвал Минск), «клочок земли». Это психология сужения горизонта, туннельного зрения.

«Избранному президенту придется решать вопрос — что делать с расколотой страной. Без этого никакие институты не работают. Страна оказывается совершенно дисфункциональна».

— С другой стороны тоже хватает горячих голов, угрожающих люстрацией и т.п. Сразу скажу — я противник лозунга люстрации. По очень простой причине. Люстрация — политический механизм. Это действие «на усмотрение». Это как товарищеский суд. Правильной формулировкой должно быть «дадим правовую оценку действиям». Нынешнего законодательства, включая Уголовный кодекс, для этого достаточно, — подчеркивает Сергей Чалый.

Он уверен, на выборах альтернативный кандидат имеет отличные шансы не на моральную, а на реальную победу.

— Моральная победа — собрать меньшинство, но не поступиться принципами. Такую победу по итогам могли бы получить сторонники бойкота и революционеры. Но сейчас реально получить настоящую победу. И даже если она окажется украденной, она не перестанет быть настоящей победой, — резюмирует аналитик.