«Львиная доля войн заканчивается переговорами». Чалый о том, кто будет договариваться

Кто «валит» экономику?

— Итак, Сергей, ты в шалаше?

— Ну практически! Я решил временно отключиться от внешнего мира и провел среди себя сессию стратегического планирования, — рассказывает Чалый.

— Мы уже отмечали парадокс — Александр Лукашенко ведет избирательную кампанию, когда выборы уже прошли. Он посещает трудовые коллективы, активно по всей стране свозят людей на митинги в его поддержку. Он копирует все, что делала теперь осознавшая себя большинством часть общества, добавляя креатив: работа в соцсетях, странные стикерпаки. Часть этой избирательной кампании наоборот — шельмование оппонентов, подогревание страха перемен, упреки, что националисты порвут отношения с Россией…

При этом звучит, что страна теряет деньги от протестов и забастовок. Эксперт описывает это противостояние как «стояние на Угре» (итогом которого стала победа русских князей над татаро-монголами).

— Очевидно, что тактика эскалации насилия ни к чему не привела. Прошедшие два крупные митинга в Минске, которые мы обсуждали, показали диспозицию сторон. Улицу выиграла условная оппозиция, но вопрос, что это будет означать. Объективно, ситуация в стране заведена в тупик. Мало того, что мы имеем правовой дефолт, так еще у двух стороны достаточно непримиримые позиции, — констатирует аналитик.

Александр Лукашенко, пугая уголовным преследованием людей, вошедших в Координационный совет, фактически заявляет, перефразируя Пелевина, что отрицание его победы на выборах — так же безнравственно, как отрицание Холокоста, продолжает эксперт. То есть любой, кто не признает официальный результат, совершает преступление против государства.

С другой стороны, есть два фактора, выводящих людей на улицу: украденные голоса и избыточное насилие, пытки людей. И факторы эти никуда не денутся, эти раны надо как-то залечить.

— Пока сыгран дебют, стороны развили свои фигуры. Наступает период стратегического маневрирования и тактических ходов. У одной из сторон есть позиционное преимущество, но до эндшпиля еще далеко. Продолжаться противостояние может долго, до истощения сил. И тут частью стратегии может быть влияние на экономику. И эту тему с радостью подхватила пропрезидентская сторона: «Ага, смотрите, бастующие хотят экономике травмы нанести».

В действительности же ситуация обратная, уверен Чалый. Еще накануне выборов власть рассматривала сценарий силового подавления не согласных с результатами. Но прогноз был такой, что мы, как в 2010 году, понесем небольшие репутационные потери, и все быстро вернется на круги своя.

— Но в реальность произошла катастрофа. Репутационные потери огромны. Весь мир содрогнулся от фото и видеосвидетельств побоев и пыток — иначе это не назовешь, — констатирует он. — И последствия этого — уже не санкции, они персональные, это вопрос личного комфорта тех, против кого они введены. Речь о том, что внешнеэкономические последствия случившегося внутриполитического ужаса существенно превышают любой ущерб от забастовок и подобных действий — у этих возможностей сделать больно экономике вовсе не так много.

Чалый констатирует, что ущерб экономике посчитать сегодня нереально. Но уже очевидно, что Беларусь теряет сотрудничество с международными финансовыми организациями, а именно Всемирный банк, Европейский банк реконструкции развития стали фактически кредитором первой инстанции белорусских инфраструктурных проектов.

— Недофинансирование инфраструктуры чревато ее катастрофическим разрушением. Власть фактически закрывает себе доступ к внешнему финансированию, в котором страна отчаянно нуждается: необходимость рефинансировать и обслуживать долги никуда не делась. Уже сейчас видно, что вместо шести с небольшим процентов ожидаемой от наших бумаг доходности, инвесторы сейчас ожидают более 9% по этим бумагам. Фактически, это закрытие для нас рынка. Лукашенко оказался в позиции Януковича накануне Евромайдана, когда тот вынужден был занимать у Путина 3 млрд долларов, оформленные через евробонды. В Украине это закончилось бегством Януковича и многолетней тяжбой за этот долг.

Александру Лукашенко, полагает эксперт, возможно, придется тоже звонить Путину в поисках денег.

— Еще один вопрос — потеря доверия к экономической политике внутри страны. Нацбанк готовит банковскую систему к тому, что придется жить в условиях недостатка валютных средств. Вполне допускаю, что в обозримом будущем мы можем прийти к ситуации весны 2011 года, когда доступ к продаже иностранной валюты был закрыт, а ограниченные источники ее поступления будут распределяться вручную, — предполагает аналитик.

Он напоминает, что банки в Беларуси делятся на две категории — поставщики ликвидности и потребители. Средние и мелкие банки сильно зависят от депозитной базы, их пассивы — это в основном депозиты населения. И есть крупные банки, среди них госбанки, у которых ситуация обратная. В случае серьезного оттока депозитов недостаток рублевой ликвидности приводит у тому, что на межбанке резко возрастают объемы операций: крупные — продают, остальные банки — покупают. Рост этих объемов будет очевидным симптомом проблемы, поясняет эксперт.

Полученные репутационные потери, уверен Чалый — целиком последствия отрицания властью того, что большая часть избирателей страны проголосовала за изменения.

— Не надо пугать людей тем, что, если власть поменяется, будет катастрофа. Сейчас именно действующая власть ведет страну к экономической катастрофе, — уверен он.

Белорусы и девальвация. Опять?

Первый вице-премьер Николай Снопков сказал про то, что население рискует совершить экономический суицид. Об этом же Лукашенко говорил в декабре 2010 года, заявляя, что народ, если побежит в обменники, сам себе может создать девальвацию.

— Такие слова — просто уничижительное отношение у собственному народу как к людям, не способным принимать рациональные разумные решения в условиях неполноты информации. В действительности население Беларуси очень хорошо умеет реагировать на внешние раздражители и прекрасно чувствует сигналы наступления приближающегося кризиса. Напугать белоруса девальвацией? Серьезно? Мы их пережили столько, что все умеют ловить первые звоночки надвигающегося обвала и действовать рационально, — констатирует Чалый.

«Мы пережили столько девальваций, что все умеют ловить первые звоночки надвигающегося обвала и действовать рационально».

Единственное отличие нынешней девальвации, уверен он, — более длинный трек.

— Сперва глупости политические, которые, конечно, подрывают доверие к экономическому курсу со стороны всех экономических агентов, включая население и международных кредиторов, потом — действия, толкающие к девальвации.

Так что фраза о народе, совершающем экономическое самоубийство следует читать так: каждый отдельный человек, не занимаясь координацией с другими, выбирает стратегию минимизации персональных экономических потерь. Но когда это делает большинство, все оказываются в убытках. Вот такая классическая теория игр, говорит эксперт.

— Для того, чтобы ситуацию как-то спасти, необходимо появление источника доверия населения к проводимой экономической политике. Сейчас, к сожалению, действующая власть источником доверия быть не может. Она — как раз источник неопределенности. В итоге люди начинают спасать свое, результатом чего как раз может стать девальвация.

Однако можно вспомнить, сколько Беларусь видела валютных паник, которые не заканчивались никаким «экономическим самоубийством», «дефолтом» и другими ужасами.

— Множество их было. Доверие к экономической политике Нацбанка, которое было завоевано с огромным трудом с 2015 года, работало: сотни людей могут упереться в ствол дерева, но если его корни крепки, дереву ничего не угрожает. Повалить то, что не гнило изнутри, крайне сложно. А то, что гнило, рано или поздно будет повалено без особых усилий, и не важно, что станет триггером. Причиной падения будет то, что дерево гнилое. Любые подобные увещевания власти значат только одно — признание неизбежности того, от чего нас пытаются отговорить, — резюмирует Чалый.

Про Совет и суверенитет

— Можно утверждать, что у случае ухода Лукашенко белорусы окажутся в лаптях и под плеткой, что есть какие-то кукловоды. Но факты говорят о том, что сегодня вопрос деэскалации конфликта и выхода из политического тупика, в котором оказалась страна, решается путем прямых переговоров России и ЕС. Путина и Макрона, Путина и Меркель — поверх головы белорусских властей. Что это как не определение утраты суверенитета — когда вопросы внутриполитического кризиса в стране решаются на переговорах без участия сторон внутриполитического конфликта? — задает риторический вопрос Сергей Чалый.

«Что это как не определение утраты суверенитета — когда вопросы внутриполитического кризиса в стране решаются на переговорах без участия сторон конфликта?»

Эксперт также рассказывает про то, как видит роли Координационного совета.

— Это не в защиту себя, но ради анализа ситуации. Вижу, что мало кто понимает, что такое Совет и для чего он создавался. Действительно было много излишних надежд и приписывания ему того, чем он не является и для чего он не создан, — отмечает аналитик.

Он рассказывает, что тезис о мирной передаче власти, который пропал из резолюции после первого и единственного заседания Совета, заменили еще более мягкие формулировки. Так что его уж точно нельзя обвинять в захвате власти.

— Львиная доля войн заканчивается переговорами. Это может быть мир, позорный для одной из сторон, вроде Брестского мира. Могут быть переговоры о капитуляции. Но все равно в конце концов с большой вероятностью речь пойдет о переговорах. Сегодня одна из сторон сказала: путь войны — это путь в никуда. Чтобы переговоры состоялись, нужно выполнить несколько условий, — констатирует Сергей Чалый.

Во-первых, должны быть субъекты переговоров. Во-вторых, субъекту нужно получить право говорить от имени общества.

— Поэтому выбраны семь человек, президиум совета, которые будут моральными авторитетами для гражданского общества, с одной стороны, и договороспособными, не радикальными врагами действующего режима — с другой. Поэтому оппозиционеры, за плечами которых десятилетия борьбы с режимом, здесь не подошли, — объясняет эксперт.

Чалый призывает не называть Совет «органом оппозиции» — слово «оппозиция» не употребимо в отношении очевидного большинства, кроме того, совет — не орган политического процесса.

— Цель его та же самая, которая когда-то была заявлена Тихановской, — выпустить всех политзаключенных, назначить референдум по изменению полномочий президента и провести новые выборы. Это то, за что проголосовал народ, — напоминает эксперт.

Никакой собственной программы, кроме этой, Совет не имеет, только дойти до новых, честных выборов. Желательно — с одномоментным голосованием по новой Конституции.

— Он не претендует и не может претендовать на власть. В нем и не может быть политиков. Политики появятся на новых выборах, которые станут результатом переговоров, площадкой для которых должен стать Координационный совет, — подчеркивает эксперт.

Чалый раскритиковал попытки Лукашенко и его окружения шельмовать Совет как некую националистическую оппозицию. Цель одна — передача власти мирным, законным, легитимным способом и организация новых выборов.