Как вырастить настоящего мужчину, когда ты мать одиночка

Источник материала:

Часто слышу: «Мужиков нет», а он — именно такой. Я ращу его без отца в «женском царстве» — мама, старшая сестра, бабушка. Он — мужик. Хотя ему только 12 лет.

Когда вокруг я слышу о мальчишках, которые растут инфантильными, инертными, запуганными, чересчур опекаемыми, о мальчишках, которых невозможно вытянуть на футбол, о мальчишках, которые ничем не интересуются и ни в чем не помогают по дому, о мальчишках, которые не знают, сколько лет их маме и даже — как ее зовут, я снова понимаю, как мне повезло. И что я была права, запретив себе любые негативные высказывания и даже мысли о мужчинах вообще, и об отце моего сына в частности. И что с самого начала я выбрала верную стратегию воспитания своего сына, определив для себя раз и навсегда, что он — «тот самый» настоящий мужчина, не потом когда-то, а здесь и сейчас, сколько бы лет ему ни было.

Я читала, что в воспитании мальчика очень важно установить границы: «ограду» — условные ограничения, по ситуации; «забор» — нарушение запрета влечет наказание; «каменная стена» — нарушать эти табу нельзя ни при каких обстоятельствах. В каждой семье они могут быть свои. Главное, чтобы их смысл был известен и понятен ребенку, учитывал его возраст и чтобы по мере взросления «границы» раздвигались.

Я не позволяю сыну говорить плохо о самом себе, какую бы глупость он ни сделал. Ошибки и промахи бывают у всех, но это не повод оскорблять себя, даже в шутку. Просто я верю, что это важно. Это имеет продолжение — он никогда не отзывается плохо о своих приятелях и у него много хороших друзей. А это уже важно для него.

У нас дома мат под запретом. За это пришлось побороться — был такой непростой период, когда он искал способы самоутверждения, чего уж тут открещиваться.

Если мы вдруг вспылим и поссоримся, то не можем выдерживать молчанку дольше одного дня. К вечеру стараемся помириться.
Вообще-то есть разница между выяснением отношений с дочкой и с сыном. С дочкой мы можем спорить часами, ища причины и следствия, разбирая на винтики механизм ситуации. Когда я пытаюсь делать то же самое с сыном, он через десять минут просто «отключается» и спит. Проснувшись, вспоминает, что что-то было не так, и пытается выяснить, насколько это было серьезно. Если есть возможность, уходит к друзьям или погружается в виртуальные игры до тех пор, пока не помиримся. Поэтому, как правило, за время его сна я стараюсь «остыть» и больше не возвращаться к теме спора.

Иногда он говорит: «Мама, не грузи!» — и я учусь «не грузить», а просто делиться новостями, впечатлениями, советоваться, не предъявлять претензии. Учусь договариваться. Все еще учусь сначала выслушивать его позицию, а уж потом делать выводы, а не наоборот. Учусь не перебивать.

У нас есть железное правило — я всегда на стороне своих детей. Но я никогда не пытаюсь решить проблемы за них. Мы можем обсуждать дома что угодно и как угодно, но во «внешнем мире» свои вопросы они должны учиться решать сами.

Иногда он вздыхает: «Вот если бы у меня был папа!..» Они могли бы вместе что-то мастерить, мой сын подражал бы отцу. Я разделяю его чувства. Папа — наше уязвимое место. Так сложилось, что его совсем нет в нашей жизни. Хотя он жив-здоров и довольно упитан, как говорила героиня фильма «Москва слезам не верит». Но я направляю мысли своего 12-летнего мужчины в другое русло — мы фантазируем, какого папу он хотел бы видеть рядом, каким папой он сам хотел бы стать.

Даже в полных семьях вопросы о «мужественности» сына приходится решать отдельно: можно ли ему плакать, например. Насколько он может быть настойчив? Можно ли ему драться? В какой спорт отдать мальчишку и нужно ли это делать? Пойдет ли он в армию? Важно ли ему выглядеть модно? Что он «должен» и что такое «мужская» работа дома? До каких пор мальчика допустимо называть «зайчиком» и целовать на людях? Вопросов масса. Все важно решить для себя — и для него. Благо сейчас масса информации есть в доступе, нужно только захотеть ее найти. Когда сын был совсем маленький, я не могла обсуждать с ним эти темы, действовала по ситуации и интуитивно. Теперь можно узнать, что он сам обо всем этом думает.

По-моему, это жуткий пережиток, когда даже маленькому мальчику запрещают плакать и выражать другие чувства, когда в воспитании придерживаются только строгости. Для меня это дикость. Мальчик ли, девочка — прежде всего дети, и они всегда испытывают какие-то эмоции. Другое дело, что постепенно взрослые учат малышей управлять своими эмоциями. Поэтому я никогда из слез сына по какому-то поводу не делала вывод, что он «не мужик», «слабак» или «ревет, как девчонка». Он и сейчас может быть расстроен, из-за усталости или неприятности «психануть». Я тоже так, бывает, реагирую. И, уверена, другие люди тоже.

Некоторое время назад мы справлялись с другой проблемой: моему мальчишке трудно было делать выбор, хотелось всего и сразу, объять необъятное и тому подобное. Доходило до смешного: «Мама, мне идти к друзьям или побыть дома? Мне надеть серые штаны или черные? Что лучше — апельсин или банан?» Вот тут я дала волю фантазии: сейчас он не может выбрать фрукт, а позже не сможет выбрать учебу, работу, жену! И стала методично, мягко убеждать его делать выбор самостоятельно. Работенка, надо вам сказать, еще та! И она продолжается, хотя успехи есть.

Еще одна грань этой темы: я, сильно рискуя, убеждаю сына, сделав выбор, быть настойчивым. Принял решение — не отступай. Иногда это создает проблемы для меня: «Мама, мне надо!» — «А, может, не надо?» — «Мам, ты сама меня этому учила». Как говорится, за что боролись…

Всю начальную школу мой мальчишка занимался карате. В любую погоду, в любое время он безропотно мчался на тренировки, занимался самозабвенно. У него много медалей с соревнований, и это тоже была «школа», ведь не всегда среди трехсот человек победа достается тебе. Нужно было учиться достойно проигрывать и скромно принимать победу, искренне не злиться на соперников и при этом сохранять боевой дух.

К четвертому классу сыну стали доверять проведение разминки для младших групп, для нас это было поводом для гордости.
Однажды тренер предложила добровольцам работу — поливать цветы, мыть пол, убирать пыль в спортзале. Согласился только мой сын. Так в девять лет он стал зарабатывать свои первые деньги. Каждый раз он получал их в конвертике, на котором было написано: «За труд». Уважаю!

Ему это дело понравилось, и в каникулы, когда сам, а когда с друзьями, мой сын зарабатывает деньги — возит тележки на рынке, сдает макулатуру. Иногда я узнаю об этом уже вечером, когда он приходит «с прогулки». Иногда он отдает заработок мне, иногда оставляет себе. Я знаю только одно — это его деньги, которые он заработал честно, и он имеет право распоряжаться ими как пожелает.

Мне нравится, что он никогда не отказывается идти со мной вместе рисовать. Не бескорыстно — я плачу ему за помощь (поднести воду, сбегать в магазин, подставить вовремя стульчик, развлечь) почасово. Таким образом он заработал себе на крутой скейт и наушники.

Платить за оценки в школе, я считаю, глупо. Учеба — это та ценность, которую каждый осознает сам. Насильно или при помощи денег ум не затолкаешь. За школьными оценками детей я практически не слежу: мои дети вполне справляются сами. А о деньгах как таковых, об отношении к ним, о семейном бюджете мы говорим, как, например, о здоровье. Гораздо важнее оценок — желание учиться, интерес к чему-то, чтобы позже выбрать свой путь.

Занятия карате открыли моему мальчишке мир спорта. Его трудно застать дома, ну разве что в плохую погоду, да и то не всегда — если он не на футбольном или гандбольном поле, то побежал на легкую атлетику, если не в бассейне, значит, катается на велике или скейте. При этом успевает каким-то чудом узнать все новости в интернете и наиграться в «игрушки».

Я не знаю, что именно сыграло тут большую роль — то, что я даже после тяжелой работы выходила с ним, 5-летним, на поляну возле дома и играла в футбол «один на один»? А может, желание все узнать и попробовать, врожденная спортивность, неугомонность или желание заниматься всем? Кстати, среди его друзей — тренеры, хоть они, понятное дело, старше. Как бы там ни было, я рада, что это так.

Я мечтала о мальчишке, с которым вместе смогу ходить в походы и который ничего не будет бояться, — и вот мы вдвоем и с собакой отправляемся в поход, ставим палатку, жжем костер. И это одно из самых классных переживаний!

Еще он обожает рыбалку и все время грезит строительством фундаментального шалаша, в котором можно будет находиться в дождь, любит уроки труда — ведь там «можно реально что-то делать».

Он не читает сам книги (слишком долгое занятие) — содержание «программных» книг рассказываю ему я. Он не убирает за собой постель, не моет посуду и может бросить в угол свои носки («Мам, я тороплюсь!»). Он пока «забывает», как приготовить себе манную кашу или разогреть макароны. Ну и что? Зато он всегда поднесет сумку, сделает мне ванну для ног, массаж, сварит карамель, чтобы слаще смотрелось кино. Зато он не забывает о поцелуе перед сном, часто обнимает и говорит комплименты. Он скрупулезно готовится к праздникам, зарабатывая деньги и выясняя список пожеланий, разрабатывая развлекательный сценарий для нас. Зато он всегда звонит, где находится и когда придет.

Иногда он дерется, приходит с синяком или ссадиной и не рассказывает, почему и с кем подрался. Бросает: «Нужно было!» Однажды курил. Не понравилось. УУУХ! Проскочили! Зато я могу радоваться, когда он советуется со мной и делится своими сокровенными мыслями — а надо ли идти в армию? А скоро ли я стану выше? А когда у меня появятся волосы под мышками? А как это — «ломается голос»? А что нравится девушкам?

Мы вместе смотрим исторические фильмы о викингах, о рыцарях, самураях. Мы любим одну и ту же музыку. Мой мальчик любит, когда я читаю ему «мужские» истории — о моряках, о героях Джека Лондона. И в то же время ему важно, как он выглядит, он уделяет этому вопросу неожиданно много внимания — рисунок рубашки, покрой брюк, форма обуви — важно все. Он экспериментирует с прическами и не побоялся быть первым в классе, кто проколол ухо. Я помогла ему в этом опыте, потому что знаю — серьга не сделает его «девочкой». Впрочем, и «мужчиной» тоже. Поэтому спустя несколько месяцев он снял свое украшение и позабыл о нем.

Сейчас мой мальчик подрос настолько, что однажды попросил: «Мам, ты меня больше не называй „зайчиком“ при друзьях и не целуй на людях — это как-то стремно выглядит». Дождалась! Да ведь так и должно быть. Ведь мой сын — мужчина, мне повезло.

Теги: Новости