Пять самых интересных вещей, которые можно увидеть на выставке Александра Васильева в Минске

Источник материала:

"Я знаю, что вы зачарованы, но, пожалуйста, задавайте вопросы", — так начал пресс-конференцию, посвященную открытию выставки "Модный век", известный коллекционер, историк моды, телеведущий и прочая, прочая, прочая Александр Васильев. Церемония открытия состоялась 15 сентября, и 106 силуэтов и 380 аксессуаров из частной коллекции Васильева будут озарять своей вневременной красотой залы Национального исторического музея вплоть до 10 января следующего года. Вопросов в процессе осмотра экспозиции появляется действительно много — прежде всего к архивам.

"Модный век", в соответствии с концепцией, — это век прошедший, XX, со всеми его потрясениями, бегствами, лишениями, войнами, краткими радостями, которые не могли не оставить свой след в предметном, осязаемом мире. И именно учитывая историческую специфику XX века — столетия не только прогресса и кристаллизации современной моды, но и столетия чудовищных разрушений, хочется отметить титанический труд коллекционера: собрать такую грандиозную хрестоматию по истории моды, которая одновременно способна гастролировать по нескольким городам, 25 лет "клянчить туфли Любови Орловой", разбираться в нюансах атрибуции, реставрации, консервации — все это вызывает уважение не только у почитателей моды, но и в академических и музейных кругах. Еще бы: к реставрации Васильев относится дотошно — он не будет использовать современный бисер или застежки, но будет искать их на профильных аукционах до последнего, лишь бы сохранить дух времени, genius temporis.

Силуэт номер один

 

 

Платье из лент с польским национальным орнаментом (сшито в Москве, в начале 1950-х гг.) не самое роскошное в этой экспозиции, но оно как раз в духе послевоенного времени. Скроенное по всем канонам моды тех лет, когда с легкой руки маэстро Диора распускались "женщины-цветки", оно принадлежало дочери маршала Родиона Малиновского. Происхождение лент, которыми польские женщины украшали традиционные венки, в основном понятное: явно "сувенир" с военных дорог. В экспозиции есть и платье из трофейного панбархата, но именно это интересно тем, как четко, по-инженерному сработала мысль портного: скроить полноценное платье из лент — задача не из легких. А "лепить из того, что было" — еще одна примета того времени.

Силуэт номер два

 

Одна из жемчужин коллекции — костюм Chanel из гардероба балерины Майи Плисецкой (Васильев утверждает, что к его созданию приложила руку сама Великая Мадемуазель — приятное дополнение к истории). Стиль Chanel с его строгостью, графичностью и поразительной точностью силуэта как нельзя лучше рифмуется с тем, как характеризуют гармонию танца и четкость жестов, присущие Плисецкой, так что выбор точно неслучаен. Обе дивы прошли невероятно долгий творческий путь, и это роднит обеих женщин наряду с трудолюбием и новаторством. В 1960 году Майя Плисецкия становится примой-балериной Большого, так что костюм 1962 года — это костюм настоящей звезды, звезды номер один.

Силуэт номер три

 

Составной: летнее пальто плюс платье. Шелковое пальто (1957 год) из ателье легендарной мадам Гре, одной из тех, кто стоял у истоков высокой моды и тех, кто предпочитал работать без выкроек, драпируя ткань непосредственно на модели. Истории двух владелиц пальто — Эльзы и Лили Каган — тоже не менее примечательны. Эльза Каган в 1918 году вышла замуж за офицера по фамилии Триоле и уехала в Париж, а ее вторым мужем был небезызвестный сюрреалист Луи Арагон, который посвящал ей надмирной красоты стихи. Лиля, которую мы хорошо знаем под фамилией Брик, тоже была причастна к миру изящного слога: разве нужно рассказывать о трагической истории любовного треугольника "Лиля + Осип Брик + Владимир Маяковский"?

Возвращаемся к пальто: сестры переписывались и обменивались посылками, так что пальто это попало от Эльзы к Лиле как раз в рамках этого обмена. Сейчас сказали бы, что Эльза была личным шопером сестры, что подтверждается в их переписке: "Посылаю тебе пару чулок (американских), два флакона духов (герленовских), галстук (Васе!), два губных карандаша", "Посылаю шубу коричневую из шёлка с шерстью, на котике, не очень богатом, но настоящем, а потому легком" и так далее.

Платье (вторая половина 1950-х гг.) в этом ансамбле принадлежало не кому-нибудь, а главной женщине в жизни Александра Васильева — его маме, Татьяне Васильевой-Гулевич (между прочим, материнская линия Васильева — род Гулевичей — была тесно связана с Беларусью, а сама Татьяна была актрисой и одной из первых выпускниц Школы-студии МХАТ). Атлас, вышивка стеклярусом, драпировка на лифе платья — общие приметы того времени, когда женственность была краеугольным камнем красоты и моды, но в этом платье уже заметно дыхание футуристичных шестидесятых: талия еще обозначена, но пышность подола уходит, потихоньку приближаясь к аскетичной геометрии, которая совсем скоро воцарилась в гардеробах всех модниц.

Силуэт номер четыре

 

 

Ансамбль из концертного гардероба иконы стиля советской эстрады Лаймы Вайкуле сейчас стал бы настоящим стритстайл-хитом. Набивной рисунок на юбке и блузе, слова "Правда" и "Перестройка" отсылают и к русскому конструктивизму (в частности, к Родченко и Степановой), и к "кирилличной" коллекции Жана-Поля Готье (1986 год) или — если фантазировать по-визионерски — и вовсе к сегодняшнему хайпу и страстям по кириллице. Удивительный костюм начала 1990-х годов — расцвета карьеры Лаймы Вайкуле, которую тогда за рубежом называли "русской Мадонной".

Силуэт номер пять

"На трибунах становится тише, тает быстрое время чудес" — эти слова, которые так пронзительно пели Лев Лещенко и Татьяна Анциферова, помнят все, кто смотрел Олимпиаду-1980 — несоизмеримой значимости событие, которое смогло перевернуть массовое сознание по обе стороны железного занавеса. И красное платье из трикотажного полиэстера со скромной отделкой тесьмой, которое надела Анциферова для исполнения хита с гуманитарной миссией, стало непосредственным участником большого события в жизни страны, которой больше нет, но свидетельства о жизни в которой можно увидеть на выставке Васильева.

Вот это драматичное черное платье на втором плане - со сверкающими геометрическими аппликациями и вышивкой пайетками, отдаленно напоминающее золоченые картины Климта, принадлежало Еве Браун. В коллекцию оно попало вроде как через режиссера Параджанова, тому досталось от офицера, который, собственно, и прихватил его вместе с другими трофеями из фюрербункера. Платье датировано концом 1930-х годов: в это время за плечами Браун уже были две попытки суицида, она увлекалась фотографией и киносъемкой (став преданным хроникером нацистской Германии и ее верхушки) и, что важнее всего, укрепила свои позиции в окружении Гитлера, став из безвестной, тайной любовницы вполне официальной подругой. 

 

А на первом плане - вечернее манто из парчи с оттоманским рисунком, отделано стразовыми аграфами. Париж, 1935 год. Из гардероба принцессы Делинь. 

 

Прогулочное летнее платье из шелка, вышитого объемным рисунком в стиле модерн. Россия, 1903-1905 г. Труакар из шелкового плюша со вставками из баттенбергского кружева. Из бывшего собрания Бруклинского музея США. 

 

Бальное платье из шелкового шифона и атласа, апплицированное гипюром и отделанное поднизями из жемчуга. Москва, 1913 год. Из гардероба владелицы завода “Петровская водка” Татьяны Никитичны Налбандовой-Самсоновой.