Человека, который «уронил» реактор БелАЭС, сразу уволили

В интервью Михаил Михадюк объяснил, почему для строительства выбрали именно площадку в Островце. Этот вопрос литовцы не раз задавали белорусской стороне.

В 2005 году Лукашенко утвердил концепцию, которая предусматривала изучение целесообразности строительства атомной электростанции в стране. При изучении учитывали в первую очередь то, что собственные топливно-энергетические ресурсы Беларуси обеспечивают лишь 18% от потребностей.

«Цены на природный газ с тех пор значительно выросли. Поэтому необходимо было искать пути выхода из сложившейся ситуации», – объяснил Михадюк предложение строить атомную электростанцию, окончательное решение по которой приняли в 2008 году.

Потенциальные площадки под строительство АЭС ранжировали в зависимости от возможности выдачи электрической мощности, наличием подъездных путей и источников воды. На выбор также влияло наличие военных коммуникаций, газопроводов, около которых нельзя строить, и многие другие факторы.

Максимально отвечали необходимым критериям четыре площадки: на востоке Беларуси это были Краснополянская и Кукшиновская площадки. Островецкая и Верхнедвинская площадки изначально рассматривались как резервные. Затем в соответствии с требованиями МАГАТЭ провели поисковые работы на Краснополянской и Кукшиновской площадках. Однако там выявили слой мелового грунта, а также высокий уровень грунтовых вод.

Замминистра утверждает, что на Островецкой площадке провели полный объем поисков и не выявили ни одного отрицательного фактора в соответствии с нормативными документами по размещению АЭС. Литовские журналисты напомнили ему, что в 1993 году белорусские ученые уже исследовали Островецкую площадку и признали ее самой неподходящей для строительства АЭС.

«Мы изучили материалы этих исследований. Беседовали с теми, кто их проводил, и выяснили следующее: ни одной скважины в 1993 году пробурено не было. Все обоснования были сделаны на основании исключительно теоретических исследований. Да и необходимой техники для полноценных поисков тогда в республике не было», – пояснил Михадюк.

Замминистра считает, что ситуацию, которая произошла на АЭС в прошлом году с корпусом реактора (в июле во время перемещения корпус реактора для первого блока БелАЭС выскользнул и коснулся земли), нельзя считать инцидентом.

«Это не инцидент. Вот представьте: поставили опалубку, начали заливать бетон. Подкосилась одна «нога», и вылилось на землю около пяти кубометров бетона. Это что – нарушение безопасности станции? Этот бетон тут же убрали, починили опалубку и залили бетон снова. Вот это первый так называемый инцидент, который представили как некую аварию», – заявил Михадюк.

Чиновник считает, что если сообщать всю информацию о таких «мелких происшествиях», которые сегодня происходят на стройках, в том числе и в Литве, «газеты были бы заполнены только этой информацией».

«Это обычное, рядовое происшествие на стройке, хотя, конечно, таких вещей нельзя допускать», – заметил Михадюк. Он подчеркнул, что этот случай – результат безответственности одного исполнителя, а не системы. А специалист, допустивший это, сразу был уволен.

Кроме того, заместитель министра заявил, что после ввода в эксплуатацию БелАЭС, над ней закроют воздушное пространство для самолетов. Также на станции будет действовать противовоздушная оборона.