Ставка на СМИрных

 Почему появилось в природе «дело БелТА» и как его расценивать на фоне изменений в законодательство о СМИ? В свежих «Визави» – журналист Павлюк БЫКОВСКИЙ и директор международного Центра гражданских инициатив «Наш Дом» Ольга КАРАЧ, пишет БелГазета.

ПАВЛЮК БЫКОВСКИЙ: «TUT.BY ПОЛУЧИЛ ЧЁРНУЮ МЕТКУ»

– «Дело БелТА» вызвано рядом факторов. Среди них есть и объективный факт – многие не связанные между собой журналисты десятилетиями пользовались не сменяемыми корпоративными паролями к подписке госинформагентства. Будучи фигурантом дела, не хочу на данном этапе спорить о квалификации статьи УК, примененной к нам. Также я не имею право раскрывать материалы следствия.

Вместе с тем, поскольку изначально в освещении дела присутствовали манипуляции и шельмование наших коллег из портала Tut.by, то это сигнал, что именно они были в фокусе внимания. Государственная пропагандистская машина редко что-то делает просто так – это своего рода черная метка, как в романе Роберта Стивенсона «Остров сокровищ», присланная самому популярному интернет-порталу Беларуси, – нейтральным быть мало, нужно быть лояльным. А вот с точки зрения медиабизнеса отказ от нейтральности – ошибка, которая приведет к потере аудитории.

Примерно так же, в виде черной метки, медиа­эффект от «дела БелТА» восприняли многие независимые журналисты, так же его интерпретировали правозащитные организации и европейские страны. Эхо этого дела накладывается на практику преследования журналистов иностранного телеканала «Белсат», которые платят штраф практически за каждый свой вышедший в эфир материал (они не имеют аккредитации при МИД РБ).

С точки зрения государственных интересов Беларуси нужно избавиться от имиджа страны, борющейся со свободой слова. Отключение пропагандистского сопровождения не мешает следствию делать свою работу, а наоборот – оно должно помогать.

– Есть поговорка «Спасибо, Господи, что взял деньгами». В моем случае, кроме упомянутых вами в вопросе неудобств, есть перспектива уплаты штрафа и возмещения вреда, вряд ли дело дойдет до тюремного заключения. Надеюсь, что смогу продолжить свою профессиональную деятельность. Пока я ее не прекращал. Благодаря солидарности коллег я не остался один на один с проблемой с самого начала.

Что касается невыезда за границу, то да, мне пришлось пропустить несколько значимых международных конференций, на каких-то других я в качестве медиаэксперта выступал дистанционно, что организаторами комментировалось как иллюстрация положения дел в Беларуси.

– Данные поправки в закон о СМИ полностью отрицают принцип анонимности комментариев, закрепленный в европейском и американском законодательстве как одна из ценностей свободы выражения мнений. Элизабет Ноэль-Нойман в 60-е гг. ввела в оборот термин «спираль молчания» (нем. Schweigespirale), которым описала феномен общественного сознания: те, кто думает, что находится в меньшинстве, чаще стремятся отмолчаться, т.к. боятся идти против мнения большинства. Даже в свободном обществе это дает дополнительные эффекты, когда в результате манипуляций представители большинства могут ошибочно считать себя меньшинством. В странах же, где для карьеры важно проявлять лояльность правящему режиму, запрет на анонимные комментарии провоцирует страх высказывать свое мнение.

В беларуской ситуации запрет анонимности, скорее всего, спровоцирует радикализм мнений. Многие, возможно большинство, побоятся высказывать свою точку зрения. Но всегда есть пассионарное меньшинство, которое будет выше страха. В итоге, судя по всему, будет слышен голос тех, кто занимает радикальные позиции по тому или иному вопросу, а нерадикальные голоса потеряются.

Будет и другая крайность, когда носители тех или иных взглядов закроются от инакомыслящих. Они и так имеют к такому склонность, а тут их может спровоцировать вероятная смена тона интернет-дискуссий с нормального разговора на крик. Кас Санстайн для описания данного феномена использовал метафору «анклавный экстремизм» – в общении исключительно единомышленников довольно быстро происходит радикализация политических взглядов, умеренные сторонники той или иной концепции становятся железобетонными апологетами.

Так или иначе, это несет негативные последствия для беларуского общества, подобно тому как борьба с революциями провоцирует революции.

Что до медиабизнеса, то тут у его владельцев возникают новые расходы, а также необходимость исполнять среди прочего и неисполнимые требования по сбору и хранению данных о пользователях. Было бы неплохо, чтобы подзаконный акт, которым будет регулироваться идентификация пользователей, хотя бы привели к исполнимым требованиям.

– Само по себе право добровольной регистрации с приобретением прав СМИ – это положительный факт. Но у нас происходит распространение жесткого регулирования, которое государство применяло к традиционным СМИ, на интернет-СМИ, где были более широкие степени свободы.

Издатели знают, что в беларуских условиях особых преимуществ по доступу к информации редакции СМИ по сравнению с обычными гражданами или организациями не имеют. Да, журналисты могут получать аккредитацию, но правоприменительная практика такова, что организации могут и не давать им аккредитацию.

Для бизнеса регистрация по этому закону потребует создания юридического лица, в то время как ряд интернет-СМИ были созданы физлицами и индивидуальными предпринимателями. Если сайты не лишат возможности зарабатывать деньги без регистрации в качестве СМИ, то многие, скорее всего, откажутся. Вместе с тем, если весной многие издатели и главные редактора говорили мне, что, скорее всего, не будут регистрироваться, то уже сейчас большинство моих собеседников изменили свои позиции. От кого и какие именно сигналы они получили, я затрудняюсь сказать, но тенденция налицо – многие игроки уверены, что их бизнес будет под угрозой, если они не зарегистрируют СМИ.

Справка «БелГазеты». Павлюк Быковский – лауреат премии «Dot-Журналистика» в 2012-14гг., 2016г. Выпускник Литовского эдукологического университета (Lietuvos edukologijos universitetas). Аккредитован при МИД РБ в качестве корреспондента Deutsche Welle. В 1995-2015гг. – завотделом политики и член редколлегии еженедельника «Беларусы и рынок». Работал репортером в газетах «Чырвоная змена» и «Свабода», редактором на радиостанции «Крынiца» Беларуского радио.

ОЛЬГА КАРАЧ: «СТАНЕТ ЛИ ЦУКЕРБЕРГ РЕГИСТРИРОВАТЬ В БЕЛАРУСИ FACEBOOK»?

– Зачем? Никаких санкций все равно не последует. Более того, евроструктуры одержимы идеей подписать соглашение о приоритетах партнерства с Беларусью, и в свете этой идеи они будут максимально закрывать глаза на любые вопросы, которые могут помешать. Лукашенко тут ничем не рискует: Макей съездит в Брюссель, приземлится в аэропорту Шарлеруа (ближе к Брюсселю белорусские самолеты все равно не допускают), приедет на Пляс де Люксембург, улыбнется улыбкой Чеширского кота, скажет, что иначе в Беларусь придет «русский мир», а Тut.by с БелаПАНом – вестники этого «русского мира», с ними приходится бороться. И Европа примет это объяснение.

– А почему появилось «дело Федынича»? Почему десятилетиями сидят дети по ст.328? Почему изымают детей по декрету N18 у малообеспеченных матерей-одиночек? Почему Анна Шарейко сидела за копеечные недочеты, а за это время полностью была разорена птицефабрика «Ганна»? Власть не умеет соразмерять силу: силовиков много, власти на всех не хватает, каждому хочется власть проявить. А какое самое простое проявление власти? Максимально применить то «оружие», которым владеешь. А приструнить их некому – тот, кто в семье бьет детей, не может по-другому относиться к другим своим «подопечным».

– Мало ли чего заявляет СК. Следствие еще ведется, а госСМИ уже получили доказательства. СК может быстро переобуться на ходу, переквалифицировать статью и 15 тыс. подключений пропадут, как и появились. Нужно ждать суда и знакомиться с материалами дела, чтобы сказать уверенно, что там было, а что нет.

Насчет службы безопасности – не смешите мои тапочки или их «искандеры». В тех местах, где идеология важнее профессионализма, грамотных специалистов трудно найти. Это раз. И второе – откуда вы знаете, когда именно «служба безопасности» (назовем этого молодого человека таким пышным именем) сообщила о доступах? Сколько они «ловили на живца»? И если происходит преступление, то кто с этим должен разбираться? В том числе и с квалификацией – преступление это или нет? Как может неспециалист по уголовному праву понять, что происходит – административное правонарушение или уголовное преступление?

– Я уже говорила – власть не умеет соразмерять силу. Ворвутся к журналисту-фрилансеру, напугают детей, те выпрыгнут из окна, сломают ноги и позвоночники. Дальше у власти шок – формально они виноваты. Значит, надо накопать, придумать, пошить белыми нитками. В момент, когда выдавались санкции на обыски, следователи надеялись найти вопиющие нарушения и этими нарушениями перед общественностью оправдать такие несоразмерные действия. Но когда все кончилось, стало ясно – гора родила мышь. Вот и сглаживают, как могут.

– Крест ставится только на тех форумах, которые расположены в зоне .by, т.е. те, кто вынужден собирать рекламу именно в Беларуси как беларуское юрлицо. И крест будет не большой и жирный, а легкий и удобный для соответствующих санкций. Понадобится привлечь за нарушение, привлекут. Не пишешь про политику – не привлекут, существуй себе на здоровье, пока не перейдешь дорогу какому-нибудь органу. В целом же борьба с интернетом – это попытка остановить ветер на планете, перекрывая стенками отдельно взятую Беларусь. Случай с «Телеграмом» и Роскомнадзором нашими законотворцами не изучался, это очевидно. Впрочем, подозреваю, что там просто некому понять, что такое интернет, как это работает и почему с ним бороться бесполезно.

– Я, в общем-то, не журналист, я – владелец СМИ. И, как владелец СМИ, могу сказать, что закон написан с многочисленными ошибками, допускает двойные и тройные толкования и в независимом суде применить его нельзя. Наши суды не являются независимыми – там что скажут, так и будет. В этом смысле не все ли равно, какие поправки внесены в закон, если их будут трактовать только в пользу государства?

Разберем примеры. Вот определение: 13. «Периодичность средства массовой информации – выпуск средства массовой информации определенное количество раз через определенный промежуток времени».

Определенное кем? «Определенное» в первой части равно «определенному» во второй? А «периодичность» – ключевое понятие в определении СМИ. Нет периодичности, нет и СМИ. Так вот – есть периодичность в youtube-канале? Периодичность ли, если я сегодня сделала пять выпусков, а потом через год еще один? Музыка на интернет-радио – это периодичность?

Или 18. «Распространение продукции средства массовой информации – … иная форма доведения массовой информации до всеобщего сведения».

А если я не довела эту информацию до «ВСЕобщего сведения»? Это уже не распространение? И «ВСЕобщего» чьего сведения? Каждого гражданина страны? Каждого совершеннолетнего гражданина? Детские программы входят во «ВСЕобщее»? Если один гражданин РБ сознательно отказался от получения моих информационных программ (ну, мы так договорились – уехал он в Новую Зеландию и отключил интернет), то я уже не распространяю?

19. «Распространитель продукции средства массовой информации – … владелец информационного ресурса … размещенного в глобальной компьютерной сети Интернет».

Будет ли Марк Цукерберг, например, в данном случае проходить регистрацию и отвечать за «стримы» в Facebook по статьям «незаконное распространение без аккредитации» продукции СМИ в Беларуси, как это периодически «шьют» журналисткам Белсата? Его об этом уже уведомили?

Очевидно, что в этих и других случаях все формулировки являются натянутыми, двойственными, и, согласно белорусским законам, могут трактоваться в пользу гражданина, а не государства. Сейчас же происходит наоборот, и от конкретных букв внутри закона о СМИ это никак не зависит.

Юрась Дубина, БелГазета