День сурка. Речи Лукашенко за последние 15 лет

 Сильно ли отличаются речи содержанием? Мы сравнили послания Александра Лукашенко за последние 15 лет, пишет Белсат.

К вопросу независимости глава Беларуси обращается регулярно. И чем более острые отношения с ближайшим союзником, тем громче звучит тема суверенитета. В 2004 году он заявлял о поспешности проведения референдума о принятии Конституции двух стран и введении российского рубля, отрицал обвинения в иждивенчестве и сопротивлялся продаже гигантов промышленности.

«Наш суверенитет никогда не являлся и не может являться предметом переговоров», – отмечал тогда Лукашенко.

В 2005 году Лукашенко хотя и заявил, что наша страна оставалась «единственным надежным партнером и союзником Российской Федерации», призвал не делать «необдуманные шаги».

«Зачем нам сегодня давать повод, заявлять о том, что мы больше не государство и сдаем свой суверенитет?», – говорил Лукашенко.

Но страсти улеглись и об угрозе суверенитету глава государства забыл – до 2010 года, когда отношения с Россией снова разладились.

«Сегодня поставлен вопрос: мы будем суверенным и независимым государством с гордым народом белорусским, который заслужил это – быть гордым, или мы и дальше будем ползать перед кем-то на коленях?», – задавался вопросом он.

Но после 19 декабря 2010 года и резкого похолодания отношений с Западом, Россия вновь стала самым близким другом. До Крыма. И в 2014 году президент Беларуси снова заговорил об угрозе суверенитету. Дальше – больше. Заявляя через год о тесных отношениях с Россией, Лукашенко отмечал, что даже самые близкие друзья, братья, сестры и другие хотят жить в отдельной квартире.

«Если кто-то на это позарится, мы используем всю мощь нашего государства».

Фактически эти же слова он продублировал и в этом году, пообещав мощнейший ответ тому, кто «посмеет уничтожить Беларусь».

Близко с вопросом государственного суверенитета стоит и языковой вопрос. И тут Александр Лукашенко стабильный: белорусский язык нам родной, но русский все же роднее.

Так, в 2009 году он заявил о необходимости «бережного отношения к нормам литературного языка». Но в то же время отметил, что это не означает отказа от «второго родного нам языка – русского» и призвал не скатываться «к ограниченному и агрессивному местечковому национализму».

Эту тему Лукашенко развил в 2010 году, пообещав не допустить «насильственной белорусизации», охарактеризовав уменьшение употребления русского языка как «тупость, глупость, идиотизм». Вместе с тем, по его словам, был даже утвержден план популяризации и расширения использования белорусского языка «спокойно и аккуратно, без политического обострения языкового вопроса».

Но уже в посткрымском 2014 году глава государства защищался от обвинений в том, что «у нас, мол, где-то якобы начинают зажимать не то россиян, не то русский язык». По его словам, в Беларуси русский язык стал государственным, еще до того, как это стало мейнстримом – «когда унижение той же России и русских было нормой».

Об этом же он говорил и в 2015 году, когда даже заступился за надписи на белорусском языке, которые, по его словам, такие со времен СССР.

«Ничего страшного, если рядом будут наши два родных языка – русский и белорусский», – подчеркнул Лукашенко.

В 2017 году, когда «русский мир» стих, он даже заявил, что белорусский язык «нужно беречь, изучать, развивать». А через год подчеркнул, что «нехорошо знать английский лучше белорусского». Правда, дальше слов дело не пошло. И в этом году, когда после слов министра культуры России Владимира Мединского «снова пошла эта языковая волна», он рассказал, как сам приказал перевести на «нормальный» язык белорусскоязычную дорожную надпись.

Большая часть внимания Лукашенко посвящена зарплатам, которые никак не выйдут на должный уровень. И если в 2004 и 2005 годах еще были надежды «существенно увеличить зарплату», то со временем они ушли. Но что не меняется из года в год, так это задачи «по установлению прямой зависимости заработной платы от эффективности производства, качества продукции и производительности труда».

Об этом, но другими словами, он говорил и в 2006-ом, 2009-ом, 2010-ом годах, призывая не путать «заработную плату с социальной помощью». После того, как белорусская экономика в 2011 году не выдержала зарплат в 500 долларов, глава государства потребовал вернуться к этому ориентиру. Обвал же экономики он списал в 2012 году на граждан, которые «хотели скупить уксус, спички, спирт и другое».

Оставались в силе и заклинания о том, что «зарплата должна быть заработана». Об этом Лукашенко говорил в 2014-ом, 2016-ом, 2017-ом и 2018-ом годах. Но магия не действовала. И в 2015 году глава государства вынужден был признать, что «обещания о средней зарплате в стране, которые власть публично давала людям, так и остались невыполненными». В связи с этим возникла идея: не растут зарплаты – не должны расти и цены.

В 2014 году глава государства также заметил, что «соотношение зарплаты бюджетников и средней по стране далеко от оптимального – чуть более 70%». А в 2019-ом повторил эти же слова:

«Правительство обязано обеспечить соотношение средней зарплаты в бюджетной сфере и средней по стране на уровне не ниже 80 %».

Связаны с зарплатами и вопросы улучшения пенсионной реформы. Еще в 2004 году Лукашенко рассматривал возможность введения дополнительный накопительной системы, но она ему не понравилась: «демократы нам предлагают такую систему». В результате, он в 2005 году был вынужден бороться с тем, что рост цен обесценивает рост пенсий.

В 2009-ом Лукашенко пообещал принять все необходимые меры для недопущения снижения достигнутого размера пенсионного обеспечения. И вот фанфары 2010 года: «в стране обеспечено стабильное функционирование пенсионной системы», заявил глава государства и даже пообещал впредь улучшать материальное положение пенсионеров.

Но в 2014-ом все-таки признал проблему: «рабочих рук становится меньше, пенсионеров достаточно много». Чтобы решить ее, он предлагал заинтересовать население работать и после достижения пенсионного возраста, ввести дифференциацию размеров пенсий и активнее развивать добровольное страхование, к которому со скепсисом отнесся десять лет назад.

«Честно скажу, что обеспечивать финансовую устойчивость пенсионной системы с каждым годом становится все сложнее», – заявил Лукашенко в 2015 году.

А в 2016 году уже был вынужден оправдывать повышение пенсионного возраста, которое, мол, давно надо было делать. В этом же году Лукашенко отметил необходимость дать пенсионерам работать и после достижения пенсионного возраста. Напомним, что об этом он говорил и в 2014 году, за два года до повышения пенсионного возраста. Совпадение?

Чтобы уменьшить давление пенсионных выплат на экономику, власти Беларуси пытаются стимулировать рождаемость. Эта тема также не сходит со страниц посланий Александра Лукашенко. Так, в 2006 году он подтвердил, что «необходимо очень сильно стимулировать процесс улучшения демографической ситуации», но без иждивенчества.

Однако в 2014 году был вынужден признать, что определяющим фактором роста численности населения в Беларуси есть миграция. При этом себе в заслуги глава государства записал рождение детей от еще советских бэби-бумеров.

«Принятые государством меры по поддержке семей, воспитывающих детей, нашли отклик у населения», – сказал он.

В 2015 году Лукашенко даже заявлял, что население Беларуси при такой тенденции может достичь «при нашей жизни» 10 миллионов.

«Крепкая семья, в которой воспитываются как минимум трое детей, должна стать общественным идеалом, социальной нормой», – заявлял он.

В 2016 году глава государства хвастался, что такой рождаемости не было более 20 лет. «Это прорыв!» – радовался Лукашенко.

Но бэби-бумеры исчерпали свои силы, настал черед демографической ямы 1990-х годов и возгласы восхищения исчезли из посланий. В 2019 году глава государства только критиковал священников и монахов за то, что у них нет детей, и признал, что даже среди его ближайшего окружения многодетная семья – большая редкость.