Главная
Гороскопы
Об этом, а также о неожиданных последствиях изучения экстрасенсов, «АиФ» беседует с научным руководителем Института радиотехники и электроники РАН, академиком Юрием Гуляевым.
Проиграли гонку
Дмитрий Писаренко, «АиФ»: - Юрий Васильевич, вы с коллегами ещё в 1960-е годы предложили использовать в электронике поверхностные акустические волны (ПАВ), благодаря которым сейчас работают многие электронные приборы в мире. Что с этого поимели лично вы и Советский Союз?
Юрий Гуляев: - Я смог купить машину на авторский гонорар. А ещё стал лауреатом премии московского комсомола 1964 г.
Самыми широко используемыми устройствами на ПАВ являются частотные фильтры. На важный тип этих фильтров у меня с двумя сотрудниками было 18 патентов - Японии, ФРГ, Великобритании и пр. Мы были авторами, но патенты принадлежали государству. Оно их и продавало, а мы получали единовременное вознаграждение. Первый патент был продан японской фирме, которая сегодня является одним из главных производителей уникальных устройств на ПАВ.
Но патенты давно «умерли», и сейчас во всём мире эти фильтры производят свободно. Рынок оценивается в 20 млрд долл. в год. Это десятки миллиардов миниатюрных фильтров, которые стоят в каждом телевизоре, радиоприёмнике, мобильном телефоне. Без них невозможна современная связь.
- Что именно они делают?
- Проще говоря, разделяют сигналы, поступающие от разных передатчиков. Например, одного говорящего абонента отделяют от другого, одну радиостанцию - от другой. Если взять сотовый телефон, то он, по сути, состоит из трёх главных устройств - полупроводникового усилителя на гетероструктурах, изобретённого Жоресом Алфёровым, набора фильтров на ПАВ и системы полупроводниковой памяти. В смартфоне к этим трём блокам присоединён ещё миникомпьютер.
А первое применение фильтры на ПАВ нашли в телевизорах. Если раньше в каждом ТВ-приёмнике стоял массивный блок катушек, которые ещё надо было настраивать, то наши фильтры позволили отказаться от них и сделать телевизоры компактными. Эти фильтры пассивны, они не требуют питания - и это их важнейшее достоинство. 
- Получается, что наша страна владела технологией, которая могла обеспечить ей мировое лидерство в электронике, но упустила его?
- Да, можно сказать, что с развалом Союза мы проиграли эту гонку. Потому что тогдашнее руководство России вообще не придавало значения необходимости развития электроники. Хотя страна в те годы была вполне конкурентоспособна в сфере микроэлектроники. В частности, мы в 1970-80 гг. построили два завода по производству фильтров, линий задержки и других устройств на ПАВ - в Черкассах и в Минске. Но теперь они работают в других государствах…
Сейчас фильтры на ПАВ массово штампуют в Юго-Восточной Азии – они там стоят центы. В России их тоже производят, но очень мало. И исключительно для специальных применений. Понятно, что мы не можем для обороны страны закупать подобные компоненты за рубежом – в них могут сделать «закладки», чтобы потом управлять нашей техникой с чужой территории. Скажем, ракета стартанёт, а её развернут и направят обратно.
Но дело не только в фильтрах на ПАВ. У нас были предпосылки для лидерства и в других технологиях. Когда в 1989 г. я возглавил подкомитет Верховного Совета по связи и информатике, в СССР было всего 9 телефонов на 100 жителей. А, например, в Зимбабве - 13. Про Европу и Америку я не говорю.
По предложению Горбачёва я тогда собрал команду специалистов в области информатизации. Мы составили мощную программу, которая базировалась на четырёх принципах. Первый – цифровизация связи и радиэлектроники вообще. То есть мы ещё 30 лет назад предложили переход «на цифру», о котором сейчас столько говорят. Второй – внедрение оптоволокна в магистральных линиях связи. Третий – развитие спутниковой связи. А четвёртым технологическим решением было развёртывание сотовой связи.
Её принцип был известен с середины ХХ века, но широко не применялся. Слишком много места тогда занимало оборудование – такие громоздкие устройства разве что в багажнике автомобиля возить. Лишь после того, как в 1970-е годы появились фильтры на ПАВ и алфёровский усилитель, приёмник-передатчик сотовой связи стало возможным уместить в дамскую сумочку или карман.
- Но в создании сотовой связи участвовало много учёных из разных стран мира.
- Это так. Но мы завершили свои работы и отправили статьи в научные журналы чуть раньше, чем это сделали американцы или японцы. В 1989 г. я, будучи народным депутатом, объявил тендер на создание сотового телефона в СССР. В нём участвовало 14 компаний из Америки, Европы и России. Выиграли две фирмы, и 10 октября 1989 г. в Москве впервые зазвонил сотовый телефон.
Затем случился ГКЧП, СССР рухнул, и наша программа информатизации стала развиваться уже применительно к новой России. В частности, сегодня на 140 млн населения страны приходится более 300 млн сотовых телефонов. В мире признают наше первенство в этом направлении исследований, но только в научной литературе. А где расположены компании-лидеры по производству сотовых телефонов, вы и сами знаете. 
В чём был секрет Джуны?
- В 1980-е в Институте радиотехники и электроники АН СССР под вашим руководством изучали экстрасенсов. Зачем?
- Это вывело нас на новое направление исследований, связанное с медициной. Дело было так. В 1977 г. меня пригласили к академику Исааку Кикоину, чтобы посмотреть, как женщина из Ленинграда, Нинель Кулагина, умеет «двигать предметы силой мысли». Перед ней клали на стол лёгкий предмет, она напрягалась - и предмет, в самом деле, двигался.
Конечно, мы – физики (а там присутствовало много известных учёных) - были шокированы. Я даже прихватил на эксперимент двух своих сотрудников, попросил их сесть по бокам и поднять ниточку в определённый момент: мы предполагали, что от пальцев Кулагиной к предмету тянутся очень тонкие нити. Они свою нитку подняли, но движение продолжалось. Я заинтересовался тем, что мы видели, и решил провести вместе с моими сотрудниками исследование «эффекта Кулагиной». Работа проходила у меня дома.
В конце концов, мы выяснили, в чём дело. У Нинель Кулагиной были очень потливые руки. У каждого человека при ходьбе возникает на теле электрический заряд от трения. Кулагина набрасывала капельки пота на предмет, и он получал отрицательный заряд, но её руки тоже были отрицательно заряжены. А одинаковые заряды, как известно, отталкиваются. Поэтому предмет двигался.
Мы сделали прибор, который между собою называли «ведьмоскоп». Это две медные пластинки на небольшом расстоянии, ампертметр, вольтметр и батарейка. Так мы измерили заряд, который выбрасывала Кулагина, и объяснили её феномен. Никакой мистики там, естественно, не оказалось. 
- Но главным экстрасенсом, которого довелось исследовать, всё же была Джуна. В чём оказался её секрет?
- Джуной мы занимались по личному распоряжению Брежнева. Нас даже попросили взять её в штат института как старшего научного сотрудника, но без степени. Ей платили оклад - 170 рублей в месяц.
Мы составили программу измерения физических полей и излучений человека вообще. Дело в том, что вокруг нашего тела (как и вокруг любого животного) в процессе жизнедеятельности формируются биополя – электрическое, магнитное, акустическое, световое, химическое. А раз есть поля, значит, их можно как-то измерить.
Закупили оборудование, подобрали в тихом уголке Москвы помещение и начали работать. И выяснили, что у Джуны есть одна особенность. Если обычный человек может чувствовать разницу температур двух предметов в 0,4°C (например, мать определяет температуру ребёнка, кладя ему руку на лоб), то Джуна ощущала разницу в 0,2°C. Она вела рукой над кожей пациента и чувствовала, где температура чуть выше или ниже. А поверхность нашего тела разделена на так называемые зоны Захарьина-Геда: каждая зона связана с определённым органом. Это есть в медицинских учебниках. Мы обнаружили, что если какой-то орган болен, то его зона будет чуть холоднее за счёт «неощутимого» испарения пота. Джуна про зоны Захарьина-Геда ничего не знала, но она была прекрасной массажисткой. И просто начинала делать в охлаждённой области тела массаж. А это, как правило, хорошо для органа, хотя бывают и исключения. А ещё она от природы была неплохим психологом и даже психотерапевтом.
Вот и весь секрет её успеха. Кстати, способность чувствовать температуру достигается тренировкой. Мы научили этому студентов, и некоторые тоже стали ощущать разницу в 0,2°C. Мы сами создали прибор, который был ещё более чувствителен. Если человек ощущает 0,4°C, то наш прибор – 0,01°C.
- Какую практическую пользу дало исследование экстрасенсов?
- Самое интересное из всех биополей - магнитное. Когда у вас снимают ЭКГ, то анализируются электрические потенциалы на поверхности кожи, которые образуются при работе сердца. Но, вообще говоря, это не даёт точного знания того, что происходит в миокарде. Потому что распространение к коже электрического тока, создаваемого миокардом, для каждого человека индивидуально: у полного одни характеристики тканей, у худого – другие. А вот магнитное поле, которое создаёт тот же ток, не зависит от промежуточных тканей. И потому более информативно. Мы разработали и создали магнитокардиограф. С помощью такого устройства можно, например, заранее предсказать, что у человека может вскоре случиться инфаркт. А ЭКГ этого не покажет. 
Другая важная вещь – маммограф. Как устроен обычный прибор? Это, по сути, рентгеновский аппарат. Он, во-первых, вреден (обследование пациентки рекомендуется не чаще, чем 1-2 раза в год), а, во-вторых, обнаруживает опухоль тогда, когда раковых клеток уже достаточно много. А мы создали маммограф, который замеряет электропроводность тканей груди. Если там есть раковые клетки, к ним будет подтекать кровь из-за их высокой активности. А кровь хорошо проводит электричество, и мы эту зону увидим. После чего посоветуем сделать биопсию. Рентген же эти раковые клетки вообще не заметит, поскольку их очень мало. Кроме того, наш прибор (электроимпедансный компьютерный маммограф) абсолютно безвреден - им можно пользоваться хоть каждый день. И в десятки раз дешевле рентгеновского маммографа.
Получается, что сделанные нами медицинские приборы – своего рода наследие Джуны. Мы изучали феномен целительницы, к которой в обществе весьма неоднозначное отношение, а теперь наша лаборатория создаёт уникальную диагностическую аппаратуру, которая помогает людям. Разве не удивительно?