Жуткое наследие Каримова: в Узбекистане закрывают самую страшную тюрьму страны

СНБ 14 марта 2018 года преобразовали в Службу государственной безопасности (СГБ), урезав часть полномочий. «Жаслык» 3 августа 2019 года закрыли, пообещав передать здания и имущество под следственный изолятор, а заключенных распределить по другим колониям.

Этот шаг президента Шавката Мирзиёева называют историческим представители всех основных категорий общества: власти Узбекистана в лице МВД, обнародовавшего постановление главы государства о ликвидации «Жаслыка», политики, общественные деятели, правозащитники, бывшие заключенные этой самой страшной колонии страны.

В частности, представитель международной правозащитной организации Human Rights Watch, эксперт по Центральной Азии Стив Свердлов (Steve Swerdlow) назвал новость фантастической. Он напомнил, что «Жаслык» с начала 2000-х годов известен изощренными пытками, а правозащитники регулярно призывали прекратить его существование.

 — Закрывая печально известную колонию «Жаслык», президент Мирзиёев выполняет ключевую рекомендацию по правам человека, сделанную Специальным докладчиком ООН по пыткам семнадцать лет назад, — отметил Свердлов в комментарии «Фергане». – Причина, которая вынуждала правозащитников требовать ликвидации этой колонии, была в том, что «Жаслык» уже давно ассоциируется с наихудшими формами пыток и жестокого обращения с заключенными, в том числе с политическими активистами, правозащитниками и журналистами, такими как Мухаммад Бекжанов, Азам Фармонов и Чуян Маматкулов. 

«Жаслык» известен как место заточения мирных верующих, обвиненных в экстремизме. Большинство из них — независимые мусульмане, арестованные и обвиненные в экстремизме просто за то, что исповедуют свою религию вне строгого государственного контроля.

Назвав закрытие тюрьмы позитивным и символичным шагом, Свердлов подчеркнул, что свидетельством реальной гуманизации системы в Узбекистане станет искоренение практики пыток, освобождение всех оставшихся в местах заключения политических заключенных и полная юридическая реабилитация незаконно осужденных граждан.

— Human Rights Watch настоятельно призывает правительство Узбекистана поручить Министерству юстиции зарегистрировать независимые организации гражданского общества и правозащитные группы, в которые входят бывшие заключенные колонии «Жаслыка», с тем, чтобы они могли вовлечь все общество в диалог по вопросам прав человека, включая проблему применения пыток, — заявил Свердлов.

Директор HRW Эндрю Штройляйн (Andrew Stroehlein) отметил, что «Жаслык» называют «Домом пыток» и «Местом невозврата», поскольку тут применялись жестокие виды пыток: известно, что двое заключенных «Жаслыка» были обварены кипятком. Причем речь идет «не о нескольких плохих тюремных охранниках, а об интенсивном узаконенном садизме».

 

По словам Штройляйна, «Жаслык» был «худшей из худших» тюрем, но ее закрытие не гарантирует прекращения пыток в Узбекистане. «Изменение системы, в которой люди делали подобные вещи со своими собратьями на протяжении десятилетий, очевидно, не произойдет в одночасье», — уверен директор HRW. 

Тем не менее он считает, что «это хороший сигнал от правительства, один из нескольких за последние время. Но впереди еще очень долгий путь», поскольку в правительстве Узбекистана есть как чиновники, которые хотят реформ, так и те, кто выступает против них.

Министр внутренних дел Узбекистана Пулат Бобожонов признал, что «Жаслык» имеет дурную репутацию «не только среди наших граждан, но и у международных организаций», и выразил уверенность, что ликвидация колонии улучшит имидж Узбекистана в глазах мирового сообщества.

На взбудоражившую всех новость отреагировал и глава делегации Евросоюза в Узбекистане, посол Эдуардс Стипрайс. Он сообщил, что вопрос закрытия колонии неоднократно поднимался на переговорах с узбекскими властями, и принятое наконец ими решение – «серьезный шаг, который позволит вывести наше сотрудничество на качественно новый уровень».

Бывший посол США в Узбекистане Памела Спратлен определила закрытие «Жаслыка» как «весьма символичное знаковое решение». Она заявила, что реальная ликвидация этой колонии будет свидетельствовать о столь необходимом для узбекских властей окончательном разрыве с прошлым. «Новому Узбекистану такое место не нужно, и важно, чтобы власти это признали», — подчеркнула Спратлен.

«Не только признали, но и извинились перед народом», — считает президент Ассоциации «Права человека в Центральной Азии» (AHRCA) Надежда Атаева.

Президент AHRCA далека от того, чтобы называть новость о закрытии «Жаслыка» (УЯ 64/71) фантастической. Она признает, что «это очень важный исторический шаг к началу реальной программы искоренения пыток», но ждет от президента Узбекистана Шавката Мирзиёева личного высказывания по проблеме жестокого обращения с заключенными узбекских тюрем.

— Как представитель правозащитной организации, я хочу услышать позицию главы государства, который по Конституции является гарантом прав и свобод человека: готов ли он извиниться перед узбекским обществом, перед собственным народом и признать, что практика пыток в Узбекистане существует? Готов ли сделать прозрачным процесс привлечения к ответственности лиц, причастных к практике пыток? 

Если он хочет заслужить доверие своего народа, получить его поддержку, а она ему очень нужна, то он должен сказать: да, я вынужден признать то-то и то-то и взять на себя ответственность. Это и будет гарантией того, что практика пыток искореняется, а существование такой лаборатории зверских издевательств над людьми, как колония «Жаслык», навсегда прекращена в нашей стране. Вот это будет началом завершения деспотии в Узбекистане, — пояснила Надежда Атаева в интервью «Фергане».

Однако, по мнению правозащитницы, это вряд ли возможно, пока рядом с Мирзиёевым находятся бывший глава СНБ, «злостный преступник» Рустам Иноятов и бывший министр внутренних дел Закиржон Алматов. По ее мнению, если президент действительно хочет привлечь в новый состав правительства людей смелых, инициативных, желающих вернуться в страну и пойти на государственную службу, он должен говорить о проблемах прямо.

— Любой серьезный, авторитетный врач начинает лечение больного с диагностики. И, если президент хочет позитивных перемен, он должен дать диагностику положения с правами человека в стране. И одновременно с реформами надо начать легализацию правозащитного движения — зарегистрировать новые правозащитные организации и дать возможность всем представителям гражданского общества заниматься своим общественно полезным делом в рамках действующего законодательства. Вот тогда, я думаю, мы начнем получать реальные новости, а не декларативные, — заявила Атаева.

Она напомнила, что правозащитники добивались ликвидации «Жаслыка» с 2003 года, когда о пытках в этой колонии сообщил в своем отчете по итогам поездки в Узбекистан спецдокладчик ООН Тео ван Бовен. Однако на протяжении 17 лет узбекские власти, вместо того чтобы закрыть эту колонию, строили там новые корпуса.

— Наконец решение о закрытии принято. Но! Эту зону власти не закрывают, они просто превращают ее в следственный изолятор, тем самым обманув международное сообщество, — отмечает Атаева.

В пример узбекским властям она поставила решение, принятое правительством США после появления сообщений о применении американскими военными пыток в иракской тюрьме Абу-Грейб.

— Американское правительство в свое время извинилось перед мировым сообществом и взяло на себя ответственность, признало практику пыток и полностью ликвидировало Абу-Грейб в знак того, что это зло никогда не повторится. В отличие от этого исторического факта, Узбекистан начинает опять заниматься манипуляцией. В свое время они взяли и просто переименовали СНБ в СГБ, но пытки в учреждениях пенитенциарной системы как были, так и продолжаются. 

То же самое происходит сейчас: «Жаслык» как концлагерь закрыт — но преобразован в следственный изолятор. И меня как правозащитницу это крайне беспокоит. Мы можем оказаться перед очередным ложным событием, которое является лишь частью имиджевой программы президента Мирзиёева, — заявила Надежда Атаева.

— Это самый важный вопрос. Чем это будет сопровождаться? Будет ли независимым правозащитникам дана возможность посещать эти колонии, для того чтобы мы могли понять разницу? Пока мы знаем, что офис омбудсмена посетил несколько колоний, включая ту, где содержится Гульнара Каримова. Но опять-таки — там же нет представителей независимой правозащиты, независимых международных наблюдателей. Опять-таки это только официальная точка зрения представителя власти.

В стране нет возможности проводить аудит, как мы называем мониторинг. Не возобновлена миссия Международного комитета Красного Креста в Узбекистане, не создан превентивный механизм, который позволял бы независимым наблюдателям посещать колонии, для того чтобы изучать, как меняются условия в местах лишения свободы, какова процедура доступа к необходимой медицинской помощи. 

Содержатся ли по-прежнему в местах лишения свободы люди, состояние которых несовместимо с условиями содержания под стражей? Сколько там больных СПИДом, туберкулезом, гепатитом? Давно пора в местах лишения свободы проводить диагностику заключенных на предмет наличия онкологических заболеваний. Это сегодня очень важно: растет статистика онкозаболеваний желудочно-кишечного тракта, потому что питание ужасное, хранение продуктов оставляет желать лучшего.

Во всех международных документах расписаны правила содержания заключенных, и лишение свободы является основным наказанием для тех, кто совершил преступление. Но никому не дано право этих людей пытать или помещать в условия, которые подрывают их здоровье и наносят ему серьезный, невосполнимый ущерб, — заключила Надежда Атаева.

Бывшим заключенным «Жаслыка» будет легче в других колониях, считает правозащитник Азам Тургунов, который в 2008 году провел в этой тюрьме два месяца. Это хорошая новость и для их родственников, поскольку до «Жаслыка» было очень сложно доехать.

— «Жаслык» находится в месте, которое называется «Борса Келмес» — «Пойдешь — не вернешься». Кругом степь, добираться туда — пытка для родственников. А еще бывает, они приезжают после нескольких месяцев ожидания свидания, а им говорят, что их родственник-заключенный не может выйти, потому что наказан — сидит в штрафном изоляторе. Чтобы не допустить свидания, сотрудники колонии накануне дня встречи находят повод отправить человека в ШИЗО — и все. Представляете, какой удар для родственников? — рассказывает Тургунов.

(Кстати, крайне неудачное расположение колонии и суровость климата отметил и глава МВД Узбекистана Пулат Бобожонов: «Почему решили ликвидировать колонию? Во-первых, местоположение — колония находится в 300 км от Нукуса, в 180 км — от центра Кунградского района. Во-вторых, климат: зимой — суровый холод, летом — знойная жара. 

Родственникам и близким неудобно навещать лиц, отбывающих наказание. Представьте себе, родителям или детям из Ферганской, Андижанской или Сурхандарьинской областей приходилось преодолевать большие расстояния, тратить время и деньги»).

По словам Тургунова, условия в этой тюрьме «нечеловеческие, там широко используют пытки — физические, моральные, психологические».

— Туда везут для того, чтобы сломить волю таких, как мы, — политических заключенных, — пояснил правозащитник.

Он был задержан в июне 2008 года в Каракалпакстане, куда приехал по приглашению ректора местного университета, чтобы участвовать в судебной защите его сына, арестованного за взятку. Тургунова признали виновным в вымогательстве и приговорили к десяти годам тюрьмы. Правозащитные организации сочли приговор политически мотивированным.

— На второй день после ареста следователь Исмаилов мне заявил: «Ты отсюда живым не выйдешь. Чтобы тебя арестовать, мы ходили за тобой два года». И буквально через пять минут меня облили кипятком. Тогда я первый раз испугался: подумал, что действительно они меня убьют. Потом, после суда, меня отправили в «Жаслык», где целый месяц меня избивали и пытали лохмачи (дружинники из числа осужденных. — Прим. «Ферганы»). 

Я даже уже перестал чувствовать боль. Оказывается, такое бывает при каждодневном избиении. Я просто ждал своей смерти и мысленно прощался со своими родными и близкими, — вспоминает Тургунов. Когда его перевели в колонию в поселке Шайхали под Карши, дышать стало легче.

Тургунов пояснил, что в «Жаслыке» общий режим, но с оговоркой — «специализированный общий».

— Я бывал во многих зонах, но там [в «Жаслыке»] режим более жесткий, чем в колониях строгого режима, хотя официально он считается «общим». Правила общей зоны изложены в Уголовно-исполнительном кодексе, так вот в «Жаслыке» они намного строже. Например, в других зонах можно ходить, гулять по секторам, а в «Жаслыке» таких секторов нет. Там просто камеры на 12-14 человек. И каждый день месяцами и годами ты видишь одни и те же лица, — вспоминает правозащитник.

По его данным, со смертью Ислама Каримова, «этого диктатора и тирана», пытать заключенных «Жаслыка» стали гораздо меньше. Весть о закрытии этой колонии он считает хорошей, но не более того.

— «Жаслык» — символ зла и тирании в Узбекистане. Мы давно просим и требуем, чтобы его закрыли, а ГУИН передали Минюсту. И сейчас все говорят о закрытии, но я думаю, что это просто переформатирование. Какая разница, как будет называться, — тюрьма, изолятор или зона. Если захотят, там могут продолжать применять пытки, — уверен Тургунов.

Он не исключает, что решение о ликвидации «Жаслыка» было принято на фоне массового недовольства жителей Узбекистана незаконными сносами — чтобы отвлечь людей.

— Вот буквально на днях Мирзиёев провел селектор (селекторное совещание. — Прим. «Ферганы») и ругал хокимов (глав администраций областей). После того как [в Кашкадарьинской области] подожгли живого человека, [в Хорезмской области] перекрыли дорогу, туда приезжают премьер-министр, председатель СГБ и сам президент. 

Мы же, правозащитники, в течение двух лет сигнализировали о незаконных сносах и попытках лишить людей бизнеса. Но власти нас не замечали. Они нас в упор не слышат и не видят. Разве это реформы? Поэтому, думаю, сообщение о закрытии «Жаслыка» появилось для того, чтобы чуть-чуть успокоить людей, — полагает Тургунов.

По его мнению, рано утверждать, что в Узбекистане начались коренные реформы. Об этом можно будет говорить лишь тогда, когда дадут объективную политическую и правовую оценку деятельности Ислама Каримова и начнут работать специальные комиссии по реабилитации невинно осужденных.

— Но этого не будет, пока рядом с нынешним президентом сидят в качестве главных советников Алматов, Иноятов и Абдукарим Шадиев — бывший начальник ГУИН, главный конструктор пыток, главный палач Узбекистана, — уверен Тургунов.

Правозащитник Азам Фармонов провел в «Жаслыке» более 11 лет — с 2006 по 2017 год. Он стал первым гражданским активистом, который был отправлен в эту колонию, основанную в 1999 году для «религиозных» заключенных. Во время следствия и всего срока заключения Фармонова неоднократно подвергали психическим и физическим пыткам, сажали в одиночную камеру, где ежедневно жестоко избивали.

 

Известие о закрытии «Жаслыка» его очень обрадовало.

— Это можно считать праздником. Когда меня освободили, я неоднократно писал о том, что «Жаслык» необходимо закрыть. И в Брюсселе говорил об этом, и в Вашингтоне. Ведь там столько людей пострадало от пыток — физических, моральных. И, наконец, сегодня я услышал, что президент издал постановление о закрытии «Жаслыка», — сказал «Фергане» Азам Фармонов.

По его мнению, «Жаслык» нужно превратить в музей.

— Вот как в Европе после Второй мировой войны концлагеря превратили в музеи, так же надо поступить и с «Жаслыком», — пояснил Фармонов. — Наши потомки должны видеть и знать, что там происходило, какие пытки применялись. Они должны понимать, что таких зон быть не должно.