Реформа белорусского госсектора: дубль два

Разногласий по содержанию программы лет, вопрос лишь — в скорости обозначенных реформ, заявляет белорусская сторона. Однако без ответа остается один вопрос: неужели удалось согласовать подходы и по реформе госсектора?

«Мы ожидаем, что эта карта появится до конца года», — сообщил в октябре министр экономики Дмитрий Крутой в эфире телеканала «Беларусь 1». По его словам, в ходе недавних встреч с представителями ВБ в Вашингтоне состоялся обмен мнениями по имеющимся разногласиям по проекту дорожной карты. 

«В принципе, они больше касаются скорости преобразований, которых от нас ждут: горизонт в 2-3 года или горизонт в 4-5 лет. Наверное, это — самый главный камень преткновения на сегодняшний день, потому что ни по форме, ни по структуре, ни по наполнению мероприятиями этой карты больших, каких-то глубинных разногласий мы не увидели», — отметил Крутой.

Первый вице-премьер Беларуси Александр Турчин в кулуарах «Кастрычніцкага эканамічнага форума KEF–2019» 31 октября также заявил, что дорожная карта реформ находится в высокой степени готовности.

Центральной темой дорожной карты структурных реформ в Беларуси является реформирование госсектора. В госсекторе Беларуси более 14 тыс. предприятий. На него приходится 60% выручки, три четверти промышленного производства, 43% занятых, 58,6% инвестиций, 32% экспорта товаров, 30% экспорта услуг.

Неэффективность громадного сектора госпредприятий, в котором работает почти половина населения страны, тянет экономику назад. К примеру, чистая прибыль сектора белорусских госпредприятий снизилась с 5,3% ВВП в 2013 году до 1,5% ВВП в 2018 году, а количество убыточных госпредприятий за это время выросло с 7,7% до 12,9%.

Многие государственные предприятия являются убыточными или имеют рентабельность менее 5%. По данным Института экономики Министерства экономики, выручка на одного работника в госсекторе составляет 10,7 тыс. долларов, в то время как на предприятиях смешанной формы собственности — 21,5 тыс., иностранной — 77,1 тыс. долларов.

Падает конкурентоспособность предприятий госсектора. Если в 2011 году экспорт госпредприятий составлял 15,2 млрд. долларов, то в 2018 году — 11 млрд. долларов.

«Производительность труда в акционерных обществах, где управляет государство, в среднем в полтора раза ниже, чем в частных», — отмечал ранее премьер-министр Беларуси Сергей Румас.

Казалось бы, белорусские власти уже окончательно поняли, в чем корень проблем национальной экономики, — в госсекторе, который остается самым громадным и самым неэффективным в европейском регионе. И что без повышения эффективности управления госсектором не удастся выполнить задачу по удвоению ВВП(к 2025 году ВВП страны должен вырасти до 100 млрд. долларов), а также подстегнуть еще одного драйвера роста национальной экономики — развитие частного сектора.

Тем неожиданнее было услышать реплику министра финансов Беларуси Максима Ермоловича относительно белорусского сектора. В своем выступлении на KEF–2019 министр отметил, что разговоры об неэффективности госсектора сильно преувеличены, а также призвал перестать клеймить позором себя за то, что в стране есть госсектор.

По его словам, госпредприятия приносит в бюджет около 800 млн. долларов в год. При этом господдержка госпредприятий, включая исполнение гарантий по кредитам, суммарно обходится в треть суммы дивидендов, которые государство получает.

Отметим, что в настоящее время в госсобственности находятся акции 1,869 тыс. акционерных обществ, при этом почти в 1,5 тыс. обществах (а они формируют половину ВВП страны) государству принадлежит контрольный пакет. В этой связи эксперты обращают внимание, что полученные от этих обществ дивиденды в объеме 800 млн. долларов — очень мало на вложенный государством капитал.

Скорее всего, в отсутствие карт-бланша на реформы госсектора правительство выбрало очень осторожную тактику движения в этом направлении. Неслучайно Ермолович на KEF–2019 заявил о том, что Беларуси нужно найти комфортную скорость проведения экономических реформ. А прежде — сделать госпредприятия максимально рыночно ориентированными. 

«Мы должны привести в экономику инвестора с его технологиями и возможностями. Без них, к сожалению, собственные ресурсы малых стран не могут быстро генерировать технологии. Чтобы инвестор пришел, нужна соответствующая рыночная среда, система законодательства, налогообложения, институциональная среда», — подчеркнул  Ермолович.

Но как решить эту проблему, если госсектор практически закрыт для иностранных инвестиций: (на него приходится около 5% всех прямых иностранных инвестиций на чистой основе), а также тормозит развитие рынка ценных бумаг в стране?

Директор департамента по ценным бумагам Министерства финансов Беларуси Алексей Красинский в ходе семинара 4 ноября обратил внимание, что в Беларуси насчитывается более 4 тысяч акционерных обществ, но общий объем операций с акциями на всех сегментах рынка акций составил всего лишь 294 млн. рублей, а сделок купли-продажи на порядок меньше — 31 млн. рублей.

Низкую активность на рынке акций Красинский объяснил тем, что в Беларуси доминирующим собственником акций является государство. По сути, в Беларуси есть один акционер, у которого сконцентрировано порядка 90% всех акций, находящихся в обращении. «На этом фоне ожидать, что объем торгов на рынке акций будет значительным, не приходится», — отметил он.

Вот почему заявления белорусских чиновников о фактическом отсутствии разногласий с ВБ по содержанию дорожной карты реформ, вызывают закономерный вопрос: неужели правительству и ВБ удалось согласовать ключевой вопрос программы – подходы по реформе госсобственности?

Позиция ВБ по этой теме озвучивалась неоднократно: структурные реформы в Беларуси должны начаться с реструктуризации сектора госпредприятий. Ничего революционного эксперты банка не предлагают. ВБ не настаивает на масштабной приватизации. Банк предлагает классифицировать все госпредприятия исходя из потенциала их «живучести».

 Одна группа — нормально работающие предприятия, вторая — которые могут быстро пройти финансовую реструктуризацию, третья — у которых нет будущего (их придется ликвидировать), четвертая — те, которые имеют будущее в случае их приватизации.

Такую классификацию госпредприятий в обязательном порядке должен провести объективный независимый субъект, в противном случае это не даст результата, считает глава представительства ВБ в Беларуси Алекс Кремер. И привлечь такую организацию к работе с госсектором в Беларуси при наличии политической воли было бы, по его мнению, несложно.

Правительство Беларуси в целом подобные подходы вроде бы не отвергает. Касаясь реформы белорусского госсектора, Турчин в кулуарах KEF–2019 рассказал журналистам, что в Беларуси проблемные предприятия разделят на категории – те, которые смогут работать самостоятельно, и те, кому нужна поддержка. При этом правительство заранее выделило топ-100 акционерных обществ, которых оно намерено реформировать с помощью корпоративного управления.

«Мы взяли топ-100 акционерных обществ и выстраиваем на них систему корпоративного управления. На мой субъективный взгляд, там нет предприятий, которые надо закрывать. Есть те, которые работают самостоятельно, кому-то надо подставить плечо и они пойдут дальше. Подчеркиваю, речь не идет о новой господдержке. Возможно, где-то будет реструктуризация задолженности, но никаких новых выделений денег», — подчеркнул Турчин.

При этом правительство попытается смягчить реформу госсектора через усиление социальной поддержки. В феврале 2020 года планируется подготовить закон о занятости. «Определенные решения мы попытаемся имплементировать в этом документе. В том числе наши предложения по определенной поддержке граждан, оказавшихся в сложной ситуации», — сказал Турчин.

Кстати, глава представительства ВБ в Беларуси Алекс Кремер неоднократно обращал внимание, что расширение программ социальной помощи в Беларуси будет «куда эффективнее, чем искусственно сохранять занятость на госпредприятиях».

Однако, заметим, что правительство Беларуси уже заранее отобрало самостоятельно (без независимой организации, о чем говорит ВБ) топ-100 акционерных обществ страны, которых собирается «мягко» реформировать с помощью корпоративного управления.

О неготовности власти менять ситуацию в сфере госсобственности свидетельствует отношение официального Минска к договоренностям с Европейским банком реконструкции и развития (ЕБРР). Отметим, что ЕБРР проявил интерес к приватизации белорусских банков и предприятий в контексте подготовки новой стратегии банка для Беларуси на 2020–2023 годы, позволившей европейскому банку расширить взаимодействие с белорусским госсектором.

Можно сказать, что в настоящее время ЕБРР является крупнейшим инвестором в стране. С начала своей работы в Беларуси в 1992 году ЕБРР предоставил стране почти 2,46 млрд. евро на 114 проектов в различных отраслях экономики страны, в том числе в 2018 году профинансировал 21 проект на сумму более 360 млн. евро. По итогам 2019 года этот показатель может быть перекрыт.

ЕБРР в течение четырех лет обсуждал покупку блокпакета акций Белинвестбанка. Однако диалог остановился в начале лета, когда правительство Беларуси озвучило существенную разницу в определении стоимости Белинвестбанка — в 2,7 раза. Кроме того, у ЕБРР по этой сделке появился конкурент в лице Евразийского банка развития. Также не реализован проект по продаже ЕБРР госдоли в Приорбанке.

Сейчас начинается обсуждение новой стратегии ЕБРР для Беларуси. «В этом процессе, конечно же, возникнет вопрос: чего мы достигли по старой стратегии в сфере приватизации. Это самый большой отрезок нашей работы, где мы провели большую подготовительную работу. И мы, конечно же, хотели бы видеть результат», — отметил глава представительства ЕБРР в Беларуси Александр Пивоварский журналистам в кулуарах «Кастрычніцкага эканамічнага форума KEF–2019» 31 октября.

ЕБРР хотел бы видеть прогресс в сфере реализации намеченных сделок еще и потому, что это были совместные с правительством Беларуси планы. «Не сами же мы это придумали. В этой связи у нас есть волнение, что когда начнут обсуждать эти вопросы, у наших владельцев возникнут сомнения, что мы достигли намеченных результатов», — сказал  Пивоварский.

Эта ситуация может повлиять и на стратегию работы ЕБРР в Беларуси. «Все в руках владельцев банка. Когда мы меняли стратегию (для Беларуси – прим ред.) в 2016 году (она была очень ограниченной), подход был такой: чем больше будет изменений, реформ, трансформаций, тем больше будем инвестировать в Беларуси. Конечно, если мы видим реформы в этом секторе, тогда мы наращиваем объем инвестиций», — подчеркнул Пивоварский.

Отметим, что правительство Беларуси при поддержке ВБ сейчас готовит уже вторую дорожную карту структурных реформ в стране. Предыдущий документ был разработан в 2015 году и также в качестве центральной темы содержал трансформацию госсектора Беларуси. Однако реформа так и не состоялась.

Решатся ли белорусские власти на реализацию дорожной карты сейчас, большой вопрос. «Мы — рекомендуем, а правительство и президент — принимают решение», — отметил глава представительства ВБ в Беларуси Алекс Кремер журналистам в кулуарах «KEF–2019».

Надо полагать, что теперь также, как и четыре года назад, судьба белорусской реформы госсектора будет во многом определять степень лояльности Москвы в отношении предоставления дополнительных бонусов ближайшему союзнику.

Напомним, в 2015 году правительство Беларуси объявило о проведении реформы собственности в рамках начатых переговоров с МВФ о заключении новой кредитной программы. При этом МВФ заявил, что новый кредит готов выдать Беларуси только в случае готовности его руководства страны двигаться по пути реформ, направленных на повышение эффективности национальной экономики. 

В 2015 году правительство и Нацбанк Беларуси вместе с экспертами Всемирного банка работали над подготовкой «дорожной карты» структурных реформ белорусской экономики. Один из 6 ключевых разделов «дорожной карты» включал реформирование госсектора.

Ожидалось, что в марте 2017 года президент Беларуси Александр Лукашенко проведет совещание по вопросам реформирования госсобственности, на котором будет принята стратегия реформирования госсектора. Однако совещание не состоялось – А. Лукашенко не дал добро на эту реформу.

В то время договоренности с Россией по нефтегазовым вопросам, а также российский межгоскредит в 700 млн. долларов позволили белорусскому руководству снять остроту вопроса относительно поиска внешнего финансирования. Что и позволило властям Беларуси не спешить с реформой госсектора, которых они так боятся.